Читать интересную книгу Америка, Австралия и Океания - Диего Ланда

От племени к племени передавалась весть о том, что наступила хорошая пора и должно состояться великое собрание племен. Место собрания было намечено в Гутуревоне, месте деревьев.

Старики шептались, что это хороший предлог для бора. Но женщины ничего не должны знать об этом. Старый Байаме — великий виринун сказал, что возьмет с собою на собрание племен двух своих сыновей — Гинда-инда-муи и Бума-ума-ноуи, так как пришло время стать им юношами, жениться, есть мясо эму и учиться быть воинами.

Когда род за родом прибывал в Гугуревон, каждый из них занимал место на хребтах, окружающих открытую равнину, где должны были состояться корробори. В одном месте расположился род воронов Ван, в другом — голубей Ду-мер, в третьем — род собак Мази и т. п. Здесь был Байаме со своим родом черных лебедей Байамул, род ящериц Убун с сипими языками и много других. Каждый род расположился отдельным стойбищем.

Когда все собрались, их оказалось сотни и сотни. Многочисленны и разнообразны были корробори, каждый род стремился превзойти других в причудливости татуировки, новизне песен и плясок. Днем много охотились и пировали, ночью танцевали и пели; обменивались клятвами дружбы, драгоценными сумками для бумерангов и т. п. Молодых дочерей выдавали за старых воинов, старых женщин — за молодых мужчин, еще не родившихся девочек обещали старикам, а младенцев на руках — взрослым мужчинам. Заключались соглашения и во всех случаях советовались с виринунами.

Через несколько дней виринуны сказали мужчинам племен, что состоится бора, но женщины ни в коем случае не должны знать об этом. Пусть все мужчины каждый день под предлогом охоты секретно подготовляют место бора.

Теперь каждый день мужчины уходили. Они расчистили большой крут, построили вокруг него земляной вал, очистили проход от крута к густым кустам и насыпали валы по обеим сторонам прохода. Закончив приготовления, ночью, как обычно, устроили корробори.

Через некоторое время один из старых виринунов притворился мрачным и вышел из толпы. За ним последовал другой, и они начали сражаться. Когда всеобщее внимание сосредоточилось на этой борьбе, из кустов внезапно раздался странный, жужжащий и свистящий звук. Женщины и дети сгрудились, испугавшись неожиданного и неестественного звука. Они знали, что звук исходил от духов, пришедших помочь посвящению мальчиков в юноши. (Если вы не боитесь духов, то вам звук напомнил бы свист куска дерева, привязанного к веревке, которую вращают.) При этом звуке женщины испуганно говорили: «Гарраими» (что значит «демон бора») — и крепче прижимали к себе детей.

Мальчики говорили: «Гайанди» — и их глаза расширялись от страха. «Гайанди» — название того же демона бора, но женщины не должны употреблять те слова, которыми мальчики и мужчины называют духа бора, так как все, что касается таинств бора, священно для глаз, ушей и языка женщин.

На следующий день после полудня мужчины скрылись в кустарнике. При заходе солнца они вышли из кустов и гуськом направились по дороге, обнесенной валами. Каждый держал в одной руке огненную палочку, а в другой — зеленую ветку. Когда они пришли в центр круга, настало время для молодежи и женщин покинуть стойбища и войти в крут бора. Внутри крута они устроили новые стойбища, поужинали и, как и в прежние вечера, устроили корробори.

По этому случаю Байаме — величайший виринун еще раз доказал свое могущество. Уже несколько дней род Мази вел себя без всякого уважения к виринунам племени. Вместо того чтобы относиться к их словам и делам с молчаливым трепетом, на что всегда рассчитывают виринуны, они беспрерывно болтали и смеялись, играя и крича, как будто племена не собирались совершить самые священные обряды. Часто виринуны сурово приказывали им замолчать, но предостережения были напрасны: Мази продолжали весело болтать и смеяться.

Тогда встал самый могущественный и прославленный из виринунов, Байаме, подошел к стойбищу Мази и сердито сказал им:

— Я, Байаме, почитаемый всеми родами, трижды приказывал вам, Мази, прекратить болтовню и смех. Но вы не послушались меня. К моему голосу присоединились голоса виринунов других родов, но вы снова не обратили на нас внимания. Вы думаете, что волшебники посвятят в юноши кого‑либо из вашего рода тогда, когда вы не обращаете внимания на слова виринунов? Нет, говорю я вам. Отныне никто из рода Мази не будет говорить, как люди. Вы хотите шуметь и нарушать покой людей, не можете быть спокойными и не желаете понимать священных вещей. Пусть будет так! Вы и ваши потомки вечно будете шуметь. Но это не будет звук речи или смеха. Это будет лай и вой. И отныне, если кто‑либо из рода Мази заговорит, горе тем, кто услышит его, — они тотчас превратятся в камни.

Мази открыли рты и приготовились рассмеяться и насмешливо возразить Байаме, но свершилось то, что предсказал им Байаме: они могли только лаять и выть, они потеряли способность говорить и смеяться. Когда Мази осознали свою потерю, в их глазах появилась тоска и немая мольба, что можно прочесть и в глазах их потомков.

С чувством удивления и страха смотрели окружающие на возвращавшегося к своему роду Байаме. Когда он уселся в своем стойбище, то спросил женщин, почему они не мелют зерно дунбар.

Женщины ответили:

— Пропали наши дейурлы, и мы не знаем, где они.

— Вы лжете, — возразил Байаме. — Несмотря на мой запрет, вы одолжили их роду Ду-мер, которые часто попрошайничают.

— Нет, Байаме, мы не давали их взаймы.

— Идите в стойбище Ду-мер и спросите ваши дейурлы.

Испугавшись той же кары, что постигла Мази, женщины побоялись ослушаться и пошли, хотя хорошо знали, что не одалживали свои дейурлы.

Они просили каждый род одолжить им дейурлы, но везде им отвечали, что дейурлы пропали и никто не знает куда. Ду-мер просили жернова, но им отказали, и все же дейурлы пропали.

Когда женщины ходили по стойбищу, они услышали странный звук, напоминающий крик духов и похожий на приглушенное: «Ум, ум, ум, ум».

Этот звук слышался то высоко в воздухе, то в траве — казалось, будто духи шумят повсюду.

Женщины крепче сжали свои огненные палочки и сказали:

— Пойдемте обратно, духи Ванда находятся повсюду.

Они поспешили обратно, все время слыша крик духов: «Ум, ум, ум».

Они рассказали Байаме о том, что все роды утратили дейурлы и что их окружили духи, и когда они говорили, то сзади их стойбища раздался звук: «Ум, ум, ум, ум».

Женщины прижались друг к другу, но Байаме махнул огненной палочкой в ту сторону, откуда раздался звук, и, когда луч осветил это место, там не было видно ничего, кроме двух движущихся дейурлов. Они передвигались сами собой, и, когда быстро уносились, звук: «Ум, ум, ум, ум» становился все громче, пока не стало казаться, что воздух полон невидимых духов.

Тогда Байаме понял, что духи Ванда находятся кругом, и вернулся в свое стойбище.

Утром стало известно, что не только пропали все дейурлы, но и Ду-мер покинули стойбище. Когда никто не хотел одолжить им жернова, Ду-мер сказали:

— Если духи Ванда не принесут нам камней, мы не сможем молоть зерно.

Едва они произнесли эти слова, как увидели, что к ним движется дейурл. Сперва они подумали, что благодаря их искусству их желание немедленно осуществилось. Но по мере того, как дейурл за дейурлом скользили в их стойбище и двигались дальше и всюду слышался звук: «Ум, ум, ум, ум», они поняли, что это дело духов Ванда. Ду-мер решили, что должны идти туда, куда направились дейурлы, иначе они разгневают духов, двигавших дейурлы через их стойбище.

Ду-мер собрали свое имущество и последовали за дейурлами, которые проложили дорогу от Гугуревона к месту цветов Гирравин; по этой дороге во время наводнения проходит русло реки.

Дейурлы направились к Дирангибирре, и за ними последовали Ду-мер.

Дирангибирра находится между Бреварриной и Вид-дер-Мурти, и здесь дейурлы легли горой друг на друга. Впоследствии сюда должны были приходить те, кто хотел достать хорошие жернова. Ду-мер были превращены в голубей, которые кричат, как духи: «Ум, ум, ум».

И другое странное событие произошло на этом великом бора. Род Убун располагался стойбищем в некотором отдалении от остальных родов. Было замечено, что, когда к их стойбищу подходил кто‑то незнакомый, вождь Убунов выходил и направлял на него луч света, который убивал на месте. Никто не знал, что это за свет, несущий с собою смерть. Наконец Ван-ворон сказал:

— Я возьму самый большой щит борин и посмотрю, что все это значит. Вы же не подходите туда слишком близко: хотя я придумал, как мне спастись от смертельного луча, вас я не смогу спасти.

Когда Ван пришел к стойбищу Убун и их вождь направил на него луч света, он поднял свой борин, заслонился им и громко крикнул низким голосом: «Ва, ва, ва, ва!» Это так напугало Убуна, что он бросил свое оружие и сказал: