— Миленько, госпожа Калина, — с натянутой улыбкой сказал господин Мэйгрин. — Страдаете душевным расстройством? Сочувствую.
— Калинина, — на автомате поправила она, но противный дядечка сделал вид, что не заметил. — Вы что-то хотели, господин Мэйгрин?
Марина окинула аристократа неприязненным взглядом, а затем покосилась на троих мужчин в униформе и лакированных касках, что пришли с ним: это были уже знакомые ей Талагар Годье с подручными.
— Ах да, — как будто только что вспомнил про них ушлый аристократишка, неизвестно зачем явившийся в их корпус. — Мне тут птичка начирикала, что один из ваших учеников использует накопители большой мощи.
— Я даже догадываюсь, как звали эту «птичку», — мрачно сказала Марина. Если даже Уилл, проверив все, что только можно, остался убежденным, что Леам жульничает, то уж Финеус точно решил, что что-то здесь нечисто. И натравил отца на противника, с которым не смог справиться сам.
— Я не использую ничего запрещенного! — звонким от волнения голосом заявил Леам, хотя при виде «полицейских» здорово струхнул: он-то, в отличие от прочих магиков, был «домашним» мальчиком, и никогда прежде не обращал на себя внимание закона.
— Вот это любезные господа и собираются проверить, — расплылся в неприятной улыбке господин Мэйгрин. — Продемонстрированные Вами вчера умения, молодой человек, дали понять, что вы пользуетесь чем-то очень мощным. Но так как имперские накопители все на учете, следует предположить, что кто-то из вас контрабандой провез накопитель из Освении. Так что мы пришли с ордером на обыск всего корпуса и личный досмотр его обитателей.
Магики переглянулись, а Марина почувствовала, как ее душа наполняется гадостными ощущениями: этот корпус теперь был ее домом, и ей не хотелось отдавать его на поругание даже доблестной «полиции». Но выбора не было…
— Это все Уилл «накапал»! — выпалил Крис, сжав кулаки. Его схватил за плечо Амадеус, не давая вспыльчивому демону натворить глупостей. Хотя и сам «похититель сердец» выглядел так, что было видно: еще немного, и тоже бросится.
— Да пошел ты! — неожиданно близко раздался голос Уильяма. Все обернулись: оказывается, все это время молодой маг сидел на поленнице с алхимическим талмудом в руках. — Это вы тут стукачи через одного. А я — человек честный.
Он хлопнул книгой и спрыгнул вниз. Прозвучало весьма недружелюбно, и на «стукачей» магики заскрипели зубами, но Уиллу поверили. Тем более, что «полицейские», похоже, собирались проверять и его вещи, отчего маг выглядел насупленным и играл желваками, неприязненно косясь на тех, кто собирался его досматривать.
Марина едва заметно досадливо цыкнула и покачала головой.
«Паршиво, согласен, — отозвался внутренний голос, в кои-то веки будучи солидарным с ней. — У бывших преступников вечно какие-то неблагонадежные заначки. А кто ищет, тот всегда найдет. Не накопитель, так чего похлеще».
Марина поежилась. Она тоже об этом подумала. А вдруг и правда всплывет нечто неожиданное? И как потом смотреть в глаза честным людям?
— Все нормально, — негромко сказал Ксавьер. — Нам нечего скрывать.
Она глянула на него, а затем покосилась на остальных магиков. Но те согласно покивали: нечего. Даже Амадеус и тот мрачно кивнул. Видимо, его последнее «чего», которое уничтожила Марина, было действительно последним.
— Ну, хорошо, — кивнула девушка, принимая очередную пакость от судьбы. — Тогда начните с меня.
Она сделала шаг вперед и раскинула руки, толком не зная, чего ожидать: ее впервые собирались обыскивать. В голове зашумело, сердце громко забухало. А ведь профессор Мадиер велел ей не нервничать…
— Извините за это, — неловко улыбнулся Талагар Годье, вынимая из крепления на поясе короткий жезл с укрепленными на нем артефактами. Активировал один из них и принялся водить вдоль тела Марины, как металлоискателем.
Его помощники тем временем также активировали свои жезлы и устремились в корпус, с порога принимаясь обследовать все подряд.
— Подобное обращение с дамой — возмутительно, — сухо прокомментировал Ксавьер тщательный досмотр Марины. — Даже если вы подозреваете кого-то из участников турнира, леди Калинина явно не имеет к этому никакого отношения. Как и прочие ученики класса.
— Обычно подобные речи говорит тот, кому есть, что скрывать, — зло сощурился господин Мэйгрин, почуяв, что камень закинут именно в его огород. — Господин Годье, обыщите… кхм… молодого человека.
«Полицейский» нахмурился. Видно было, что ему тоже не нравится эта ситуация, но он не может ничего изменить: получено указание «сверху».
Он подошел к Ксавьеру и попытался было поднести к нему жезл, но уже в метре от магика-полукровки артефакт ослепительно вспыхнул и заверещал так, что у Марины заложило уши.
— Магик, — поморщившись, пояснил полицейский, торопливо отключая артефакт. — Поисковик засвечивает: слишком яркий магический фон.
— Ну, раз магик, то и поступайте с ним, как с магиком, — господин Мэйгрин смерил Ксавьера презрительным взглядом.
Господин Годье кивнул и снова повернулся к подозреваемому.
— Простите, — сухо обратился к Ксавьеру «полицейский». — Вы не могли бы раздеться? Донага.
Марина ожидала взрыв возмущения со стороны магиков, но увидела лишь их досадливо-гадостные выражения лиц. В воздухе отчетливо прозвучало слово «Опять!».
Ксавьер на мгновение прикрыл глаза. Марина услышала нервный вздох, как будто мужчина сдерживает эмоции. Но на его лице ничего не отразилось. В следующее мгновение Ксавьер спокойно открыл глаза и без всяких эмоций начал расстегивать сорочку.
— Что вы делаете? — возмутилась Марина, хватая господина Годье за руку. — Это бесчеловечно! Неприлично! Возмутительно!
— Госпожа Калина… — поморщившись, начал Мэйгрин.
— КАЛИНИНА! — рявкнула она, разворачиваясь к нему резко, будто разъяренная львица. — Для Вас — леди Калинина и никак иначе.
— Марина Игоревна, не надо, — ее плеча коснулась подрагивающая рука Персиваля, что потянула ее назад. — Хуже будет.
Девушка подавилась порцией воздуха, которую набрала для новой тирады.
— Да, хуже будет, — печально подтвердила Флокси, приникая к ее боку с другой стороны. — Лучше пусть сами увидят: нам скрывать нечего.
— Нечего, — кивнул Персик.
— Но… — Марина растерянно оглянулась на класс. На нее смотрели печальные, давно уже смирившиеся с этой ситуацией лица. И девушка вдруг очень хорошо вообразила, как выглядят местные тюрьмы.
— Мы поставим для девочек какую-нибудь ширму, — пообещал господин Годье, стараясь не смотреть ей в глаза.
Марине оставалось лишь отступить. Точнее — отвернуться вместе с остальными девочками, пока «полицейский» обследовал одежду и обувь мужской половины класса, оставив парней абсолютно голыми. Ожидаемо, ничего не нашел.
Спустя несколько минут для девочек вынесли старую ширму. Девчонки зашли за нее и принялись выбрасывать наружу свою одежду — все вплоть до белья. А когда разделись, полицейский, извинившись, заглянул, чтобы убедиться, что на девочках действительно ничего не осталось.
Марина прижала ладонь ко рту при виде этой картины. Для нее все это было неизмеримо гадко. А для магиков, судя по выражению лиц — привычно до оскомины.
Вещи девочек проверили, ничего не нашли и покидали их обратно за ширму. К этому времени из корпуса вернулись мрачные подручные господина Годье.
— Ну? — нетерпеливо спросил их господин Мэйгрин.
— Чисто, — ответили «полицейские». — Не фонят ни личные вещи, ни алхимическая утварь, ни даже стены или пол.
— Ищите лучше! — возмутился аристократ.
— Кхм-кхм! — вежливо напомнил о субординации господин Годье. — Вы меня извините, господин Мэйгрин, но имперские накопители, а также прочие им подобные по силе предметы излучают магию на расстоянии метра вокруг себя, а то и дальше. Если мои ребята ничего не нашли, значит, ничего такого здесь и нет.
— А на чердаке искали? — уточнил Мэйгрин. — В подвале?
— Мы смотрели везде, — ответил один из полицейских, тоже недовольный тем, что им командует кто-то посторонний, хоть и «голубых кровей». — Даже крышу и, простите, нужник осмотрели.