«Ты можешь сделать это снова, – нашептывал ему соблазн. – Ты можешь выиграть всю сумму за одну ночь удачной игры».
Притяжение карт было настолько сильным, что Джек почти физически ощущал его. Он чувствовал, что даже вспотел, сопротивляясь ему. Тогда Джек закрыл глаза и представил тревогу Джулии, что он воспользуется ее состоянием, чтобы потакать своей привычке играть в карты.
Каким-то образом ему придется выбираться из этой ямы самому, не делая новых долгов. Проблема состоит лишь в том, что у него больше нет для этого средств.
Нет, есть одно.
Джулия уютно устроилась в кресле своей спальни, чтобы прочесть последнее письмо Джека. Она поднесла его к лицу и уловила знакомый терпкий запах. Какая она глупая, что изводит себя.
Снова и снова.
Каждый день в течение последних двух недель он посылал ей длинные письма. Джек рассказал ей о своем детстве, как они вместе с матерью жили в Уиллоуфорд-Холле. Мать учила его светским манерам, требовала, чтобы он хорошо учился, и заставляла с уважением относиться к прислуге.
В другом письме он рассказывал, как после смерти матери в десять лет переехал жить к отцу и деду. Они позволяли ему делать все, что нравится: есть сладости на завтрак, не открывать школьные учебники, ложиться спать далеко за полночь. И когда Джек стал старше, он привык к такому образу жизни.
Еще в одном письме он подробно излагал свой опыт игрока, рассказывал, что значили для него карты, какое приятное волнение он испытывал, когда открывали карты, чтобы определить победителя. Он подробно описал жизнь, потраченную на бессмысленную светскую суету. В этой среде людей почитают в соответствии с их родословной и банковским счетом, жизнь, которую сама Джулия очень хорошо помнила.
В последующих письмах он вспоминал о своей работе здесь, в школе. Описал испытанный им ужас, когда узнал, что жизнь здесь идет строго по расписанию, когда увидел полный класс учеников и понял, что не имеет ни малейшего представления, как учить детей. Он поведал забавные случаи про всех детей, спрашивал о них и особенно интересовался Тео.
В убедительном тоне он выразил свои чувства к Джулии, постепенные перемены в себе самом. Он писал о том, как желание разоблачить ее сменилось желанием любить ее. Это письмо пришло вчера, и, хотя теперь Джулию было трудно убедить, прочитав его, она долго плакала.
Джек утверждал, что изменился, но как ему можно верить? Сладкоречивый дьявол. Он отлично знал, как очаровать женщин, как нарушить их покой. Именно он и делал это с ней, письмо за письмом.
Джулия отчаянно хотела его. Она думала о нем каждую минуту, каждый день и мечтала по ночам. Она любила Джека, и это было прекрасно. Но любить графа Ратледжа невозможно. Разве он бросит ради нее свой мир? Как такой человек может изменить привычки всей своей жизни? Тем не менее, Джулия сломала печать на новом письме и пробежала глазами текст. Сегодня Джек подробно писал о встрече с Беллой, о появившемся у него желании защитить ее и о своем понимании цели выпуска Джулией скандальной газеты «Записки повесы».
Джек объяснял, зачем он потом возил Джулию в Уиллоуфорд-Холл. Он хотел раскрыть ей хотя бы частицу своей настоящей жизни, показать, где он рос. И он был очень рад теперь, что сделал это, потому что…
Джулия замерла, дочитав предложение. Пальцы разжались, и письмо упало ей на колени.
О Боже! Он продал Уиллоуфорд-Холл.
Глава 28
В очень редких случаях избалованные светские львы пытаются изменить свой грешный образ жизни. Блестящим примером этому служит граф Ратледж…
«Записки повесы»
Сжав челюсти, Джек ехал по ивовой аллее к дому. Возвращение в Уиллоуфорд-Холл не входило в планы сегодняшнего дня.
Но когда он приехал в Уимблдон к своему агенту по продаже недвижимости, чтобы подписать последние бумаги, Хатауэй уже уехал. Его секретарь, нервный мужчина, который судорожно перебирал бумаги, сообщил Джеку, что встреча состоится в Уиллоуфорд-Холле. Очевидно, молодая состоятельная пара, которая приобрела меблированный дом и прилегающие к нему земли, забыла проверить состояние мансарды.
Мансарда! Да какая разница, в каком она состоянии?
Джеку не хотелось снова видеть этот дом, он уже смирился с его продажей. Несколько дней назад он приезжал сюда, чтобы упаковать и отправить оставшиеся вещи, которые были ему дороги и памятны, и пожелал всего хорошего миссис Дейвис.
Теперь ему придется снова увидеть ее слезы, и, видит Бог, он не горел желанием утешать плачущую женщину.
Показался дом. Он был выстроен из желтого камня и стоял на пригорке в окружении зеленой лужайки и зарослей деревьев, листья которых осень раскрасила в красные и оранжевые цвета. Джек видел высокие окна, из которых, будучи ребенком, нетерпеливо выглядывал в дождливые дни, и крыльцо, на котором играл в камушки.
Сегодня вместо гордости владельца он чувствовал каменное безразличие. Джек подъехал прямо к парадному крыльцу, спрыгнул с лошади и привязал поводья к железному столбу рядом с незнакомым черным фаэтоном, который, должно быть, принадлежал семейству Дадли.
Джека посетила мысль, не стоит ли постучать, прежде чем войти, но потом он решил, что не будет этого делать. Поскольку бумаги еще не подписаны, у него есть право открыть эту дверь в последний раз.
Полуденное солнце заливало холл. Услышав доносившиеся из гостиной голоса, Джек поспешил прямиком туда. Стук его каблуков по розовому, с прожилками, мрамору словно подчеркивал стремление Джека поскорее завершить передачу документов.
Он не позволит себе забивать голову воспоминаниями о том, как они были здесь с Джулией. Он уже принял решение и теперь хотел лишь побыстрее покончить со всем этим.
Первое, что бросилось в глаза Джеку, когда он вошел в гостиную, был его детский портрет, написанный матерью. Проклятие! Он же говорил агенту, чтобы все рисунки были сняты. Более того, их уже должны были отправить в его лондонскую квартиру.
На камине стояла маленькая фигурка. Подаренный Беллой дракон? Несколько недель назад он оставил его в экипаже…
Потом Джек заметил женщину, которая сидела рядом с лысеющим агентом на желтом полосатом диване. Сделан еще один шаг, Джек замер.
– Лорд Ратледж. – Встав с дивана, Джулия направилась к нему с теплой улыбкой на губах, словно радовалась встрече со знакомым на балу. – Какое счастье видеть вас снова.
Джек взял ее за руку и долго не отпускал, чтобы убедиться, что это происходит наяву. Ему снились эти голубые, с поволокой, глаза, убранные наверх темные волосы и пышные кудряшки, подчеркивающие безупречный овал лица. Но Джек никак не мог справиться с потрясением, которое вызвало ее присутствие здесь.