Читать интересную книгу Дембельский аккорд - Альберт Зарипов

- Да эти сукины дети сговорились! Сначала Королев в залупу полез! Потом Мирошник… Но он передумал… И третьим этот прапор оказался… И всё произошло за каких-то пять минут… Таких совпадений не бывает.

Иваныч слегка призадумался.

- А что Королев? - спросил ротный. - Там всё нормально? Не убил его?

Может быть он всё ещё переживал за свой лом… Или за подчиненного… Но ведь бойцов-то много!… А лом… Не один, конечно… Однако.

- Да ну… - рассмеялся я. Скажешь тоже… Трое суток ареста объявил от твоего имени… Сейчас готовится.

Иваныч выслушал мой доклад по первому инциденту и, не откладывая дела в долгий ящик, сел писать Записку об аресте. Он тоже был настроен серьезно, но срок наказания хотел увеличить.

- Нельзя. Больше трех суток не имеешь права… - сказал я.

- А ты откуда знаешь? - каким-то ревниво-настороженнным взглядом посмотрел он на меня.

Но на должность командира роты я и не думал метить… Просто имел богатый опыт военной жизни.

- А я сидел шесть суток. Сначала три дали, а потом ещё столько же добавили.

Хоть это и было семь лет назад, но в нашей армии мало что изменилось в системе наказаний.

- Мы тоже так сделаем. - решил Пуданов. - Так-с.

Я быстро написал Объяснительную записку, подписался под ней и отдал её ротному. Он, не читая, сложил бумагу и положил в карман.

- Ну, что будем дальше с ним делать? - спросил он уже на выходе.

Я сразу же понял то, о ком же всё-таки идёт речь.

- А мне такой заместитель не нужен! - отрезал я без раздумий и тем более сожалений. - Гнать его надо из армии. Пользы никакой, а гонора.

Говорил я категорично, поскольку более не желал даже видеть этого прапора в первой роте… Но нашим подразделением командовал майор Пуданов… И он имел свои виды.

- Посмотрим. - уклончиво произнес Александр Иванович. - Пошли Короля сажать.

В полдень я отвел взбунтовавшегося солдата на гауптвахту и Королёв стал отбывать свое заслуженное наказание в размере трех суток. Я не стал огорчать его раньше времени известием о "добавке". Когда нужно будет, он и сам узнает всё от командира роты.

Когда я шел на обед, на меня стремительно налетел Черный Плащ и сразу же принялся клевать мои серые клеточки.

- Зарипов! Ты почему избил прапорщика Мерхулова? У тебя руки длинные стали? Так я их тебе укорочу.

Я досадливо поморщился слегка, но отвечал серьезно и правдиво. С этим маленьким майором мне довелось в феврале выезжать на десять суток в Грозный и его мне не хотелось обманывать. Рассказал я ему всё… Очень подробно и до мельчайших деталей.

- Ну, хорошо! - произнес замполит и тут же принялся за другое. - А Полуничева ты за что чуть не изувечил?

Пришлось мне выкладывать начистоту уже историю с бывшим кочегаром: как он демонстративно плевался в строю и чуть было не обхаркал мой ботинок.

- Как-то само собой это получилось! Достал он меня тогда… - горячо доказывал я свою правоту. - А что мне еще было делать? Он на меня плевать собрался, а мне что?… Сопли ему вытирать? Вот и получил.

Мы стояли неподалеку от роты минирования. Мимо проходили командиры и солдаты, но мы продолжали "беседовать"… Только отошли немного в сторону.

- Нельзя так поступать с солдатами. - начал свою лекцию майор. - По другому надо было.

- А как ещё по другому? - кипятился я. - Да я вот эти свои звездочки уважаю больше, чем себя! И плевать на них никому не позволю.

Для большей убедительности мои пальцы несколько раз постучали по старлейским звёздам. Демонстрируя своё истинное отношение к ним… Но после этого откровенного моего признания замполит резко переменился и ослабил свой натиск.

- Запомни, Зарипов! - быстро проговорил он. - Надо больше всего именно себя уважать, а потом уже погоны… И тогда ты даже пальцем никого не тронешь.

Он быстро исчез после этих слов, а я еще несколько минут размышлял да обдумывал сказанное замполитом. Так и не пришел к окончательному выводу и полному осмыслению.

- "И умеют же они языком работать! Без ста грамм после них не разберешь… Так! А где же этот стукачок-телеграфист?"

Но прапорщика Мерхулова не было нигде. Но через час я с передней линейки наших палаток заприметил начальника штаба батальона Майора Грибок, который шел по асфальтовой дороге к солдатской столовой. Шагал он размеренно и слушал при этом то, что ему втолковывал идущий рядом прапорщик Мерхулов. Ну, само собой разумеется… Что… Кроме моей скромной персоны им естественно больше не было о чем поговорить.

Я стоял на своем месте и продолжал руководить дневальными, наводившими порядок на передней линейке наших палаток. Но и не терял из виду идущих по дороге начальника штаба и пока ещё моего заместителя… Сейчас мне следовало проявить спокойствие, уверенность и выдержку… Чтобы более чем наглядно показать свою твёрдость в данном вопросе… И своеобразный поединок всё-таки состоялся… Проходя мимо, Грибок бросил на меня долгий взгляд, который я спокойно выдержал. Бояться мне ничего не следовало, так как правда была на моей стороне.

Майор Грибок первым отвёл свой взгляд и прошествовал дальше… Настырный прапор продолжал ему что-то талдычить… Естественно, что не о любовной лирике поэта Роберта Рождественского… А о жестокости Альберта Маратовича.

Мне следовало принимать меры по изгнанию этого недостойного элемента из рядов Российской Армии. При появлении Мерхулова в роте, предупрежденный мной дневальный сразу же направил его в канцелярию.

- Прапорщик Мерхулов, где вы были в служебное время? - официальным тоном спросил я. - До обеда и после него?

- Я ходил в санчасть снимать побои, которые вы мне причинили. - нагло произнес прапор.

Меня это заявление совершенно не впечатлило, хоть оно и содержало потенциальную угрозу дальнейшего разбирательства. Меня ничего не пугало и я спокойно продолжил задавать вопросы.

- Ну и что? Сняли? Где ваша медицинская книжка с записью врача?

Как и следовало того ожидать, в санчасти никого не было и он прождал там целый день.

Пока он рассказывал мне свои сказки, я напряженно думал. Такого ушлого проходимца следовало давить строго по закону. С непременной бумажной волокитой.

- понятно! - вздохнул я. - Вот вам бумага. Садитесь и пишите Объяснительную записку! Поподробнее… Почему вы пошли в санчасть в служебное время… Тогда как прапорщики должны посещать медпункт в строго отведённое им время… Что вы там делали… Кто вас принял… Какое лечение назначено… Кто вас видел в санчасти.

Мерхулов попытался было отбрыкнуться от Объяснительной… Но я настоял… Пригрозив ему вызовом командира роты. И прапор с недовольным выражением всё же уселся за стол… И начал строчить на листе Объяснительную Записку.

- В правом верхнем углу… - подсказал ему я. - Пишете… Командиру первой группы первой роты старшему лейтенанту такому-то.

- Знаю! - огрызнулся Мерхулов.

Кто бы сомневался в его способностях!… Но вот его тональность требовала принятия дополнительных мер воздействия.

- Повежливее! Товарищ прапорщик! - порекомендовал ему я. - После этой Объяснительной напишете ещё одну… По поводу вашего хамского поведения… Когда командир группы диктовал вам то, кому адресована ваша Объяснительная записка и от кого именно.

Мои "рекомендации" были учтены и больше Мерхулов не издал ни единого возгласа… Слышался лишь характерный звук, когда шариковой авторучкой пишут на одном листе… Лежащем вдобавок на очень твёрдой столешнице.

Получив от прапора исписанные листы, я убрал две Объяснительные Записки в свою папку.

- Мерхулов! За каждое ваше нарушение воинской дисциплины и военной субординации вы будете писать вот такие объяснительные… А потом я вас постараюсь уволить из армии… Ясно?

Прапорщик Мерхулов ответил утвердительно "Так точно!" и после моего разрешения покинул ротную канцелярию. Гонора в нём заметно поубавилось. Это в лишний раз показывало то, что я теперь нашел правильный способ борьбы с оборзевшим заместителем. Пачкать об него свои руки я больше не собирался, так как этого стукачка можно было вышвырнуть из армии спокойным канцелярским путем… Чем больше будет объяснительных, тем легче это будет сделать.

- "А что делать? Нам здесь такие не нужны… Это факт…"

Вечером появился командир роты. Веселый и злой.

- Ну, ты и писатель! Хоть бы предупредил меня… - сразу же с порога заявил он мне укоризненно.

- Что там ещё? - спросил я, оторвавшись от телевизора. - Ну, чего?

Вместо ответа Пуданов достал из кармана сложенный листок бумаги, развернул его и стал громко цитировать мою Объяснительную:

…"чтобы не очернять высокое звание российского офицера нецензурными выражениями и матом, я в качестве отрицательного ответа показал прапорщику Мерхулову общеизвестный международный жест отказа, то есть согнутую в локте руку"!