Читать интересную книгу Проклятье Пустоты - Александр Лиграс

ученика не замечалась излишняя осторожность, однако я изрядно смутился, не встретив ни одного человека после попадания внутрь. Ступив на «святую землю», признаюсь: испытал мимолетное родное чувство пребывания в своем доме; я с удовольствием осмотрел барельефы на стенах, колонны из песчаника и высокие потолки с фресками библейских сюжетов.

Время давно было за полночь, так что скудное освещение, состоящее из пары фонарей, не позволило вдоволь насладиться поистине красивым трудом умельцев Империи. Первым же делом я пошел в покои настоятеля – главного поводыря этого места. Бесшумно пройдя, словно паря над звонким каменным полом попутно находившихся келий, заметил много пустовавших коек. Помнится, раньше, даже после отбоя, в коридорах храма было достаточно людей, чтобы не спутать это место с замком призраков. Сейчас же мне показался некий упадок ордена. Естественно, данный факт обрадовал, однако впоследствии оказалось, что я заблуждаюсь.

Вскоре предо мной предстала высокая резная деревянная дверь. Она скрывала от глаз промежуточную цель на дороге справедливой мести. Проникнув внутрь покоев настоятеля, я увидел достаточно молодого для столь значимого поста посапывавшего мужчину. Да уж, все могло бы закончиться быстро и, по крайней мере, тихо, если бы не особенности, которые я притащил из «Пустоты». Одна из них проявилась крайне не вовремя и неожиданно для меня. Сделав несколько шагов в сторону спящего, я нечаянно прошел мимо зеркала. Естественно, я посмотрел в него.

Попав в катакомбы в то безмятежное утро, невозможно было представить, что последующие десятки лет я не увижу солнечного света. Но в современном мире такая жизнь: в боли и превозмогании – стала привычной так же, как и в отсутствии возможности посмотреть на себя со стороны. После освобождения я неоднократно пил ключевую воду, омывался в пруду, но ни разу не приходила в голову идея вновь посмотреть на себя.

И вот спустя много лет я смотрю в отражение, где вижу чужого человека. Преображение трудно назвать существенным, но оно радикально изменило мою внешность. На секунду я посчитал, что это вовсе не зеркало, а просто поджидавший меня убийца. Мертвецки белое лицо отощало, а скудная на нем растительность отваливалась сама по себе. Проведя по ней рукой, я стал словно свежевыбрит. Волосы же на голове, наоборот, отросли, как у девицы. Длинные, свисавшие ниже плеч, они имели глубокий черный цвет. Одежда на мне висела, как на бродяге.

Однако все это померкло, когда я решил всмотреться в глаза, игриво блестевшие от горевших свечей. Прислоняясь к зеркалу, завороженный и взволнованный, я почувствовал ужас. Точно могу сказать: по ту сторону на меня смотрел не человек и… даже не я. На меня смотрело существо, ухмылявшееся той самой дьявольской улыбкой, что ранее принадлежала смотрителю, порождению «Пустоты», вскормленному болью и страданием. Эта тварь пялилась желтыми глазами, ехидно скаля белоснежные зубы. С того самого мгновения я понял, что вернулся, прихватив часть безумия, слившегося со мной в одно целое.

Когда манящие янтарные зрачки полностью пленили меня, а тварь, ставшая мной, повторила все движения, я разглядел, как поочередно сменявшиеся ладони бились изнутри глазного яблока… Сотни голосов ударили в мой мозг. И тут случилось то самое… Испугавшись внутреннего демона, я автоматически попятился назад и споткнулся о небольшой прикроватный столик. Свалив с него свечи, книги и пару железных чашек, я с грохотом упал на деревянный пол…

Настоятель тут же вскочил. Увидев меня, распластавшегося на полу, он сразу же схватился за сигнальный шнурок, край которого был примотан к звонкому колокольчику на выходе из покоев. Но я молниеносно поднялся, резко обхватил его шею своими тонкими пальцами и принялся душить, не дав ему возможности издать никаких звуков, кроме хрипения. Когда дыхание настоятеля прекратилось, за миг до этого я уловил красное свечение в его зрачках, и вновь это было отражение моей сути, моих глаз; в порыве дикой ярости они сменили цвет, нагоняя ещё больший ужас.

Помимо это, я заметил, но уже после смерти лицемера, как мои пальцы впились в его кожу. Вернее будет сказать, когти, выросшие за секунды. Несколько сантиметров твердых и острых отростков пронзили шею, как масло, проникнув настолько глубоко, что я ощутил шейный позвонок.

Не успев до конца осознать, что сделал, я услышал со стороны дверного проёма топот десятка шагов. Даже не помню, как очутился на лестнице, мчась навстречу встревоженным гостям, но точно запомнил их ошарашенные лица! Они оказались абсолютно не готовы к такому, оружия в их руках не было, да и взгляды – растерянные, немного напуганные. Хотя, помнится, в моё время первостепенной важностью являлась обязательная готовность к любым попыткам проникновения, подкрепленная полуторным мечом.

Только сейчас туман в голове рассеялся, обнажив детали. Я превратился в зверя, с пугающей яростью разрывавшего плоть врагов. Спустившись на первый этаж и взглянув на проделанный маршрут, я поразился… Нет, восхитился картиной, нарисованной кровью жестокой руки. Вся лестница была усеяна телами служителей и подростками, стремившимися стать лучшими на службе ордена. Части тела были разбросаны повсюду: руки валялись на ступеньках, а пару голов – на встроенных в стену полках.

Спустя несколько секунд, по-видимому, на крики поспело подкрепление, состоявшее уже из вооружённых людей. В маленьком проходном зале набилось двадцать человек. Я стоял напротив в паре метров от обезумевших от увиденного, но они не замечали меня – еще одно удивительное проявление полученной силы, неожиданно раскрывшейся во мне. Все мое тело находилось в тени высокого книжного шкафа. Оставаясь невидимым для врагов, я мог бы часами наблюдать, как они мечутся в попытках поймать виновного. Признаться, на мгновение я счел это забавным. Но дурманящая мой разум жажда крови не позволила просто наблюдать. Хотелось принять участие в действии.

Закончив с ними, я решил подвести черту и прогулялся по комнатам, дабы заявить о свирепой силе правосудия. Однако не все было так гладко… Я заметил, что истекаю кровью. Осмотревшись, обнаружил множество ран от «святого» клинка. Видать, в пылу сражения мне неведома боль, хотя усталость чувствовалась. Постепенно раны начали затягиваться, к тому моменту, как я покинул это место, тело оказалось девственно гладким, за исключением шрамов, которыми меня наградили ещё в детстве. Все время, с момента спуска с лестницы и до того, как я вышел вон, интуитивно, на подсознательном уровне, чувствовал взгляд, неотрывно следивший за каждым моим шагом. Я не придал значения ощущениям, хотя стоило бы!

После посещения всех комнат увидел, что крови на моих руках стало ещё больше. Я решил передать послание тем, кто первый заглянет сюда. В главном зале, точнее на самой большой стене, нарисовал кровью символ «еt Sanguinem Sanctorum». Как я писал раньше, найти членов этого ордена крайне