Нам пятерым предстояло ехать во главе отряда. Я взял на себя командование первой атакой. Курти и Симея были одеты в форму майсирских шамбов. Старшие командиры, как правило, почти не обращали внимания на этих младших офицеров, зато солдаты должны были относиться к ним с величайшим почтением. Остальные из нас надели знаки различия калсторов — так у майсирцев назывались младшие уоррент-офицеры. Форму мы сняли с мертвых майсирцев, а подгонял ее Курти, выказавший удивительный талант к работе с иголкой, ниткой и ножницами.
Трое охотников на Байрана были вооружены короткими, но мощными, круто изогнутыми луками наподобие тех, которыми пользовались хиллмены и охотники из джунглей. Вместо мечей мы взяли легкие шпаги и кинжалы. В карманах у нас находились круглые железные болванки, которые можно было или сжимать в кулаке, для усиления удара, или швырять в лоб противнику.
Когда я поставил ногу в стремя, чтобы запрыгнуть в седло, Свальбард хлопнул Курти по спине.
— Вот мы и снова вместе! — воскликнул он. — Слава или смерть, точно?!
— Что-то в этом роде, — пробормотал Курти.
У него был непривычно хмурый вид.
— Не унывай, дружище, — приободрил его Свальбард. — Готов поспорить на что угодно, что ты запросто обгонишь меня, когда полетят стрелы и все наложат в штаны.
— Мы еще увидимся, — серьезно ответил Курти, — но не в этой жизни, мой друг.
Он вскочил на лошадь. Свальбард, ничего на сей раз не сказав, последовал его примеру. И мы покинули замок.
Я намеревался оставить троих наших пленников — Бакра и еще двоих офицеров — в замке, связанных заколдованными веревками, но Симея отозвала меня в сторонку.
— Если вы действительно хотите, чтобы они остались в живых, то, мне кажется, не стоит оставлять их связанными внутри. То, что там находится, умершее, но не мертвое и может впасть в соблазн.
Я подумал — даже понадеялся, — что она просто сверх меры чувствительна, но все же распорядился отвести всех троих к ручью, протекавшему неподалеку, и там привязать к деревьям.
Когда колонна проходила мимо них, я приказал отряду остановиться и подъехал к Бакру. Двое других майсирцев смертельно побледнели. Наверняка они решили, что я отвел их сюда исключительно из садистских побуждений и сейчас изрублю на мелкие части.
Бакр задергался в веревках.
— А ты уверен, что эта неврайда, твоя ведьма, все сделала правильно?
— Надеюсь, что да, — ответил я. — Но даже если она и ошиблась, то я наведаюсь сюда, когда воцарится мир, найду ваши кости, совершу все положенные обряды и даже принесу в жертву упитанного тельца.
— Не старайся показать свое остроумие, шам а'Симабу. Но я все равно хочу поблагодарить тебя за то, что ты обращался со мной как с почетным пленником, не смотря даже на то, что ты не предоставил мне женщины. Уж я-то дал бы тебе хотя бы одну.
— Да знаешь, как-то не оказалось ни одной поблизости, — самым веселым тоном, на какой был способен, ответил я. — Я глубоко сожалею.
— Ладно, я прощаю тебя, — важно произнес Бакр. — Но позволь мне спросить еще кое о чем. Ты только что сказал о мире. Что ты собираешься делать после войны?
— Честно говоря, я не рассчитываю дожить до того времени. — Я внезапно почувствовал, что на меня на катило мрачное настроение.
— Ты что, парень! Выше нос! Предположим, что ты все-таки уцелеешь. И что дальше?
Я помотал головой. На ум не приходило решительно ничего.
— Настоящий солдат, — заметил Бакр. — Почему бы тебе не переправиться через границу, хотя один Ирису знает, во что превратятся границы после того, как драка наконец закончится, да и он, я думаю, не испытывает большой уверенности…
— …И стать негаретом? — закончил я его мысль.
— Конечно! — воскликнул он. — Придумаешь себе другое имя, и ни одна задница в Джарре не даст и дохлой крысы за то, чтобы догадаться, кто ты на самом деле. Присоединишься к моему отряду на годик-другой, а потом, на ближайшем риете, я предложу, чтобы тебе дали собственный ланке. И ты станешь таким же свободным, как и я, будешь жить своей жизнью, и тебе не нужно будет держать ответ ни перед кем, кроме богов и собственного отражения в зеркале. Если хочешь, возьми с собой свою колдунью. Она будет твоей женщиной. Она хороша собой и, кажется, не слишком возражает против того, чтобы жить по-нашему, как животные. Ну что? Скажешь, плохое предложение?
В голове у меня промелькнуло сразу несколько ответов, но тут моя лошадь принялась нетерпеливо бить копытом.
Ничего не говоря, я отдал ему военный салют, отъехал к своей колонне, и мы двинулись к майсирскому лагерю.
Я был рад, что Симея не могла услышать его последнюю фразу. Наверняка она пришла бы в страшную ярость, если бы какой-нибудь дурак только заподозрил, что она могла вступить в сколь угодно близкие отношения с мужчиной, который не разделяет ее идеи.
А потом удивился самому себе: с чего это я вдруг подумал о ней?
Старая дорога заросла кустами и молодыми деревьями, и поэтому поначалу нам потребовалось приложить некоторые усилия, чтобы пробираться по ней. Но затем мы выехали на проезжий путь, почти напрямик прорезавший холмистую местность, и двинулись по нему колонной по двое.
Углубившись примерно на три лиги в глубину расположения майсирцев, мы остановились.
Симея спешилась, начертила на земле какие-то фигуры, положила в них несколько травинок и побрызгала водой.
— Они выставили наблюдателей, — сказала она, за кончив свои действия, — но похоже, что те сидят на вершине холма, поглядывают в разные стороны и пока что ничего не заметили. По крайней мере, я не ощущаю никакой опасности. Любопытно, что майсирцы пока не сотворили ни одного сильного волшебства наподобие тех, которые, как вы рассказывали, они использовали во время прошлой войны.
Возможно, их верховный маг, о котором вы говорили, имел только один настоящий талант. Впрочем, не исключено, что он загодя избавился от всех, кто мог бы померяться с ним силой, и в армии остались одни только подручные. Хотя все это только домыслы. Скорее всего, настоящей проблемой для их колдунов является то, что они не знают, как обращаться с местными травами и прочими материалами, а используют только те снадобья, которые привезли с собой из Майсира, — поэтому их заклинания действуют не так эффективно, как могли бы. К тому же они наверняка чувствуют себя неуверенно в чужой стране. Большое волшебство требует некоторого высокомерия, потому что с его помощью вы навязываете свою волю упрямой материи или же еще более упрямым людям или демонам. Не исключено также, что они все делают по одному и тому же шаблону, так же, как, по вашим словам, действует их армия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});