Читать интересную книгу Таран и Недобитый Скальд - Анастасия Завозова

— А… что? Зачем? — кучер попытался было раскрыть рот и что-то возразить, но я рыкнула:

— Быстро, а не то запорю!

Янош исчез. Павла тихо всхлипнула, уже не ойкая:

— Что происходит?

— Молодец! — похвалила я ее. — От слов-паразитов надо избавляться! А в общем, пока что ничего не происходит. На Шипке все спокойно! Но скоро тебя могут прибить и зажарить, так что это спокойствие относительное.

— Чего? — Павла широко открыла большие глаза.

— Убить тебя хотят, вот чего! — огрызнулась я. — Граф, вот эта увядшая девушка в углу да я. Но я сейчас отошла от дел, не практикую, а хочу доброе дело сделать — тебя вот спасти. Понятно? — объясняя, я энергично раздирала на куски бывшую нижнюю юбку и обматывала получившимися тряпками обмякшую тушку Фанни, чтоб та вдруг не вздумала геройствовать.

Павла громко сопела, обдумывая сказанное. М-да, проблесков ума что-то незаметно… Как это она еще замуж умудрилась выскочить?! Ну тут-то большого ума не надо, наоборот, чем его меньше, тем больше вероятности прожить в браке долго и счастливо.

— Вы хотите меня спасти? — наконец переспросила девуля. — А раньше хотели меня убить? Почему?

— Злая была, озверин принимала! А теперь на валерьянке сижу! Да какая разница, — пропыхтела я, пристраивая Фанни кляп в ротик, чтобы предотвратить вполне естественные вопли после пробуждения. — Значит, ситуация такая — я заманиваю тебя в церковь, а граф с Фанни ее поджигают. Поэтому тебе надо быстренько отсюда удалиться.

— Куда? — озадаченно переспросила девица. Я чуть не начала плеваться:

— На сайт ве-ве-ве, кудыкина гора, точка ру, понятно?

По лицу Павлы я ясно поняла, что ей непонятно.

— Ну что у тебя места жительства нету, прописки? Бомжуешь, что ли? Разворачивайся и чеши в свой родовой замок! Я вот скажу графу пару ласковых и тоже отвалю на постоянное место жительства — в город Семипендюринск Зареченского района… А, ну ты ж в России не была!

Павла заревела, размазывая слезы по припудренным щекам:

— Как же я поеду обратно? Мой замок в трех днях пути отсюда, а кучера ты прогнала, а мне так страшно! — она вдруг вцепилась в мои руки. — Я вижу, ты добрая! Пожалуйста, не оставляй меня!

Мука и слезы на лице Павлы соединились в некоторое подобие клейстера и теперь активно засыхали такими симпатичными авангардными барельефчиками. Я вытерла ей нос остатками юбки и успокоила:

— Да сейчас вернется твой кучер и отвезет тебя куда надо! Ты посиди тут пока, а я пойду с графом разберусь!

— Ни за что! — Павла клещом уцепилась за мою юбку. — Я боюсь! Этот ужасный человек найдет меня тут и убьет! Это все из-за наследства, да?

Я кивнула, растерянно потирая нос. Что же делать с этой идиоткой? Тут оставить — страшно, с собой брать — тоже невесело. А тут еще Фанни, перевязанная как рождественская колбаса, очнулась и начала активно мычать и шевелиться, выкатывая на перекошенный лобик горящие жаждой мести глаза. Зрелище, конечно, не для слабонервных, поэтому я немножко, что называется, растаращилась. Тащить с собой эту Павлу или нет? Может, спрятать ее в каких-нибудь кустах? Или замаскировать под глухонемую дурочку? Или…

Додумать я не успела. Фанни издала мычание, похожее на коровий гимн торжества, и даже попыталась злобно рассмеяться, но подавилась кляпом. Дверь кареты распахнулась, и в проем втиснулся сам граф Басор, как обычно, в стильно-черной цветовой гамме и с лицом обкуренного динозавра.

— Мерзкая предательница! — прошипел он патетично.

— Это ты мне, муравьед припадочный? — начала было я хвалиться красочностью и богатством лексикона, но, приметив скромно торчащего позади графа кучера, взвыла и хлопнула себя по лбу. И как это я не догадалась, что кучер тоже в сговоре с этим маньяком! Иначе и быть не могло!

Павла начала тихо подвывать и попыталась стать похожей на обивку кареты. Лицо графа, перекошенное от чрезмерной “любви” к жене и племяннице, никак не настраивало на мажорный лад. Меж тем Фанни освободилась из узорчатого плена моей юбки и зло запыхтела, как распаявшийся чайник:

— Эта нищенка ударила меня по лбу палкой!

— Поделом тебе, не ябедничай! — вставила я.

— Господин граф, у меня на лбу теперь шишка!

— Может, третий глаз откроется?

— А можно я ее тоже ударю?

— А можно я ей второй шишак для симметрии влеплю?!

— МОЛЧАТЬ!!! — не выдержал граф. — Сейчас никто никого бить не будет… Вяжите этих двоих и тащите в церковь!

Фанни ринулась ко мне, дымясь от жажды мщения. Ну нет! Семипендюринские девчата так просто не сдаются! Я увернулась от грозной девушки и ловко ухватила ее пальцами за нос. (Для сведения, этот прием называется “гадкий утенок”). Пока Фанни крякала недобитой уткой, я пихнула в живот остолбеневшего от такой прыти графа. Тот скорчился и тихо завалился головой на пол кареты. Павла перекрестилась и очень деликатно наплевала ему на лысину. Вообще, вся наша драчка очень напоминала какой-нибудь менуэт или старинный танец! А где размах, где экспрессия, где расквашенные носы и выбитые зубы? Я уже безо всякого удовольствия поставила Фанни, пытавшейся откусить мне ухо, второй синяк и беззлобно укорила ее:

— А где воспитание, дочь моя? В конце концов, хотя бы христианское миролюбие и всепрощение?

Фанни гнусаво взвыла и умудрилась пихнуть меня в бок. Тут очнулся граф и хватанул за волосы мгновенно закатившую глаза Павлу. Ну надо же, эта слабонервная умудрилась вырубиться на самом интересном месте! Я неосмотрительно выпустила из рук Фанни, и эта подлая баба этим воспользовалась! Как закатит мне в лоб со всей дури! Не быть мне проповедником, никакой силы внушения!

Тут наконец-то активизировался немножко заторможенный кучер, и вдвоем с Фанни они меня повязали, пока я блаженно рассматривала звездочки и искорки, сыпавшиеся из моих ясных очей.

Меня и отключившуюся Павлу затащили в церковь. Как водится, сомлевшую дурочку дотащили с комфортом, меня с приобретениями — я приобрела два фингала. Пока нас наглухо прикручивали к церковным скамьям, Фанни со свирепым видом носилась вокруг, размахивая рогатиной. По-видимому, эта бандитка со стажем предвкушала сладкую месть.

Да что же это такое?! Уже второй раз подряд какие-то сомнительные личности хотят сделать из меня люля-кебаб в естественных условиях. Ишь, как старательно готовятся! Ой, а дров-то навалили, как будто кабана-гиганта жарить собрались! Такое впечатление, что кто-то просто отпустил в свободный полет где-нибудь в Уссурийской тайге заведенную бензопилу “Дружба”… Опа, опа, граф-то как нервничает! Слабак, небось, крови-то еще не нюхал, чушок недоделанный! О, сейчас будет речь толкать. Для самоутверждения. И вправду, граф приосанился и начал:

— Жужа, что побудило тебя пойти против меня?

— Сама побудилась! — гордо ответила я.

— Я ведь вытащил тебя из грязи, дал свое имя, спас твоего отца от долговой тюрьмы! — скромно перечислил граф свои заслуги.

— Тоже мне мать Тереза! — фыркнула я и грозно посверкала глазами. — А может, мне нравилось там, в грязи?! Свинья я по гороскопу, врубаешься? И вообще, ты мне не нравишься! Ковыряешься в зубах после обеда, рыгаешь как медведь, страдающий несварением желудка, и не можешь отличить вазу династии Мин от ночного горшка! Вот.

Граф призадумался. Видно, с этой точки зрения он себя еще не рассматривал. Тут яростным бэк-вокалом включилась Фанни, отбивая ритм рогатиной на моих ребрах:

— Да что с ней разговаривать! Сжечь их, и дело с концом!

— А-у-у! — взвыла я. — Дура, я ж не барабанная установка! Эй, ты ж мне ребро сломаешь! Я буду защищаться! Ну ладно, я тебя предупреждала!

Мощным ударом ноги я сшибла Фанни с ног. Она ахнула и отлетела куда-то к органу, очень ловко изобразив костями хаус-вариацию церковного гимна “Падем ниц в молитвенном исступлении!” Так, прыткую злодейку нейтрализовали. Я мрачно ухмыльнулась. Все-таки не зря братец научил меня так мощно драться. А говорил, что девушке это незачем. Ну обычной девушке-то, может, и незачем… Но мне, похоже, придется научиться всему, если, конечно, я доживу хоть до какого-нибудь будущего… А кстати, где Ула?! Где этот трусливый викинг, обязанный прикрыть меня новоприобретенным телом? Где этот рыжий слюнтяй, отмороженный холодильник, обморочная белка гигантских размеров, граф липовый?!

— Ула-а! — заорала я. Слава богу, рот мне пока не заткнули.

От моего вопля очнулась Павла и тут же начала хныкать. Граф подозрительно на меня покосился и собственноручно запихал мне в рот вышитый кружевной платочек.

— Посиди тихо! — посоветовал он мне, садистски улыбаясь.

Платочек я выплюнула секунд через пять. Помню, как-то летом, когда я была еще совсем маленькая, братец брал меня с собой играть в войну. То есть играл-то мой братец с кучей таких же оболтусов, как он, а я изображала военнопленных и часами просиживала под деревом, перевязанная как посылка и с обязательной затычкой во рту. Так сказать для создания колорита и большей правдоподобности. Тогда-то я и научилась выплевывать кляп и потихоньку выпутываться из веревок. Но одно дело — выпутаться из разлохматившейся бельевой веревочки совкового производства, и совсем другое — размочалить добротную пеньку.