Ее близость сводила с ума, толкая на шальные поступки. А когда пальцы Арианы зарылись ему под волосы, прижимая еще крепче, Лил окончательно потерял рассудок.
Он целовал ее шею, плечи, спускаясь к ложбинке между ключицами и едва не оставляя следов, а потом снова впивался в губы и стискивал руки на ее спине, а Ариана только все тяжелее вздыхала, почти всхлипывала, и разгоралась жарче, словно на одном костре с Лилом, а когда ее руки вдруг дернули застежку его рубахи…
Громкий недовольный плач огласил дом, и Лила с Арианой мигом отнесло друг от друга. На несколько секунд их взгляды еще пересеклись, чтобы вогнать обоих в обжигающую краску, потом Ариана развернулась и бросилась в комнату сестры, а Лил, то сжимаясь от стыда за свою несдержанность, то ощущая невероятное воодушевление от ответных действий Арианы, поспешил ретироваться в собственное убежище. Вряд ли он смог бы сейчас хоть что-то объяснить Ариане. И, пожалуй, это было последним, чего бы она хотела.
* * *
Ариана с бесконечным изумлением смотрела на свое плечо, где вот уже девять лет алели незаживающие раны от драконьих когтей. Сегодня она увидела в зеркале три слабые царапины, которые если и причиняли беспокойство, то лишь при очень сильном нажатии. И не было никакого сомнения, что их заживлению способствовали поцелуи Лила, которыми он столь щедро одаривал это самое плечо, и второе тоже, и шею, и…
Ариана стыдливо прижала руки к лицу, но от охватившего в секунду жара избавиться было нелегко.
Она вела вчера себя, как… как падшая женщина, и этому не было никакого оправдания. Какие бы чувства она не испытывала к Лилу, какие бы желания не нарождались у нее внутри от его близости, она не должна была позволять себе подобных вольностей. И дело тут вовсе не в драконе: незамужней девушке пристало блюсти строгость и целомудрие. И хранить невинность до свершения таинства бракосочетания.
Вот только Ариане и Лилу о свадьбе не приходилось даже мечтать. Ни один градоначальник в мире не согласится задокументировать их обручение, потому что не имеет дракон права на человеческую жизнь, даже если на деле он гораздо больше человек, чем некоторые его гонители. И что же в таком случае, отказаться друг от друга и от того счастья, что дарили их взаимные чувства?
Нет, довольно, Ариана уже сполна испытала все ужасы расставания с Лилом. И девять лет назад, и совсем недавно, когда едва снова его не потеряла из-за глупых сомнений. Так стоило ли в очередной раз приносить себя в жертву, чтобы не нарушать эти отвратительные законы? Может, лучше отдаться на волю богинь, которые обратили свою благосклонность на них с Лилом? Они ведь всегда желали, чтобы драконы вернулись к людям. И не могли наказывать Ариану за то, что она невольно следовала их заветам.
Лил, конечно, сегодня будет сам не свой от смущения. Не понимая, сколь нравится ей его нетерпение и сколь льстит то, что он не может перед ней устоять. Перед такой, какая есть: настоящей дикаркой, из которой даже мать в свое время отчаялась сделать пристойную невесту. Но сегодня Ариана наконец сама ощутила острое желание стать красивой. Чтобы Лил ахнул и влюбился в нее окончательно и бесповоротно. Наверное, это не так уж сложно, если уделить самой себе хоть немного времени, не отвлекаясь на другие заботы. Пока спит Айлин. Пока не поднялось тесто. Пока не вернулась Беанна и не затянула домашняя круговерть.
Ариана расчесала длинные непослушные волосы и заплела косу, как учила ведунья. Достала подаренное сестрой платье, но надеть его не успела, потому что сначала следовало наложить на шрамы целебную мазь, чтобы раны не открывались и Ариана могла действовать обеими руками. Но сегодня, привычно обнажив больное плечо, она замерла, не веря своим глазам. А потом, кое-как придя в себя, выбежала из дома и в одной нижней рубашке пересекла задний двор, направляясь к сараю. Если бы ее в тот момент увидел кто-нибудь из соседей, с репутацией можно было бы распрощаться окончательно. Но поздний рассвет укрыл Ариану от любопытных глаз, да и не до того было сейчас горожанам, тщетно пытающимся справиться со смертельной болезнью.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Однако Ариана не думала ни о репутации, ни о последствиях своего поступка. Она желала лишь показать плечо Лилу, чтобы избавить его от вины за эти ранения, которую Ариана не могла вытравить никакими убеждениями и оправданиями.
— Этого не может быть! — заявил Лил, несмотря на то, что драконье зрение позволило ему рассмотреть три крохотных царапины во всей красе. Ариана оторопела.
— Как не может быть? — переспросила она. — Ты же видишь…
— Я не о шрамах, Ариана, — пояснил он. — Ты думаешь, что это моя заслуга…
— Именно твоя! — без тени сомнения подтвердила она. Но он покачал головой.
— Когда-то я тоже надеялся, что способен не только излечиваться сам, но и помогать другим. Но мамину хромоту смог исправить только лекарский нож, а все мои попытки…
Она шагнула вперед и приложила ладонь к его губам.
— Вчера ты не пытался меня исцелить, — напомнила она и, не справившись со смущением, уткнулась ему в плечо. И уже из этого укрытия продолжила: — Я давно заметила, что мне не больно в твоих объятиях. А когда… когда ты целуешь меня, раны словно затягиваются. И вот сегодня…
Лил ошеломленно слушал ее, не зная, что и думать.
— Я изо всех сил старался не задевать это место, — пробормотал он, но Ариана уже все для себя решила.
— Теперь я понимаю, почему не заболела, хотя ходила на рынок в разгар эпидемии, — сказала она. — У меня есть твоя защита. Пусть ты в нее и не веришь.
Лил наконец сомкнул руки и потерся щекой о ее висок.
— Даже если это так, Ариана, я все равно никогда не смогу дать тебе то, что ты на самом деле заслуживаешь, — выдохнул он и еще крепче прижал ее к себе. Ариана улыбнулась, хотя Лил озвучил самое большое их несчастье. Но он не отказался от нее, не оттолкнул, доказывая, что у них никогда ничего не получится. Стало быть, понял наконец, что значит для нее все на свете. И что без него жизни ей не будет вовсе.
— Я заслужила тебя, и это самое главное, — заключила она, уходя от больной темы. Ариана больше ни секунды не сомневалась в истинных желаниях Лила. И не хотела портить эти редкие мгновения близости сожалениями о невозможном. Значит, такая у них судьба. Да только пришла пора перестать на нее сетовать. Ведь боги уже сполна воздали за все предыдущие страдания.
Лил чуть отодвинулся и посмотрел ей в глаза.
— Ты все перепутала, — улыбнулся он. — Это ты моя награда. И мое счастье! Я мечтал о тебе все эти годы: каждый день в этой проклятой разлуке! — и вдруг его голос зазвенел: — Ариана, Энда все побери! Я свихнулся в тот самый миг, когда снова тебя увидел! Но ты-то…
— А я пришла в себя, — радостно рассмеялась она, взъерошила ему волосы и даже зажмурилась от удовольствия. — Обожаю твою челку! Кажется, по ней я скучала больше всего остального…
И Лил, поддавшись искушению, совсем по-мальчишески осыпал ее запунцовевшее лицо поцелуями.
Глава тридцать восьмая: Тайна Беанны
Тила довольно быстро шел на поправку, чего никак не ожидал, несмотря на самые хвалебные отзывы о тубер-грибах. Но вместе с потом из тела уходили жар, кашель, головная боль; и даже руки почти очистились от мерзкой сыпи: еще ночь — и можно будет свалить из этого так называемого госпиталя, чтобы заняться делами. И прежде всего, надо было образумить отца, пока тот не натворил дел.
Около месяца назад градоначальник отправился в традиционное путешествие по близлежащим селениям с целью заключения самых разных соглашений: от торговых до военных, и Тила откровенно опасался, что отец вернется с договоренностью о браке своего сына с дочерью главы какого-нибудь города. В Бедиверстоуне, например, потенциальная невеста уже как раз достигла совершеннолетия и вполне могла претендовать на брак с Тилой. А в Тристан-Уолле и вовсе количество непристроенных девиц переваливало за приличные пределы, однако первыми словами отца по возвращении были раздраженные: