Читать интересную книгу Гражданская война в Испании. 1936-1939 гг. - Николай Платошкин

В 14 часов 14 февраля 6 «юнкерсов» в сопровождении 36 истребителей пытались бомбить республиканские позиции, но в районе Арганды их встретили 40 истребителей И-15 и И-16. В результате ожесточенного воздушного боя самолеты мятежников были отогнаны.

15 февраля мятежники полдня приводили себя в порядок и смогли начать наступление только после обеда. Сил у них уже явно не хватало, и республиканцы без труда отразили натиск. В целом в ходе сражения республиканцы понесли пока меньше потерь и могли рассчитывать на дополнительные резервы.

В тот же день под давлением находившихся на поле боя советских военных советников (некоторые из них увлекали пехоту в бой личным примером, устремляясь вперед с винтовкой наперевес), фактически взявших управление сражением в свои руки, была проведена, наконец, давно назревшая реорганизация республиканских войск на Хараме. Были сформированы 5 дивизий, три из которых («А, «В», «С») составили самостоятельную оперативную группу (среди первых комдивов были коммунисты Листер и Модесто, а также два интернационалиста — поляк Кароль Сверчевский и венгр Янош Галич). Был разработан и план наступления: одна дивизия наносила удар с севера в тыл Харамскому плацдарму врага, а с юга на север, взяв высоту Пингаррон, должна была наступать дивизия «С» Листера (характерный почерк советских военных советников: не лобовые, а фланговые удары). Но 16 февраля контрудар осуществить не удалось, так как мятежники еще продолжали давление, хотя и ослабевавшее с каждым часом.

Но 17 февраля инициатива в битве на Хараме перешла к республиканцам. Ударив с севера, они смели боевое охранение мятежников и те были вынуждены перебросить с плацдарма назад на западный берег Харамы два батальона пехоты и 4–5 эскадронов кавалерии. Но контратака марокканской конницы была сорвана метким огнем зенитчиков прямой наводкой. Правда и марокканцы применили в этом бою «новинку». Когда республиканцы потеснили одно из подразделений «мавров», те подняли руки, но потом вдруг забросали подошедших бойцов Народной армии гранатами.

17 февраля республиканская авиация с самого утра штурмовала позиции мятежников. В середине этого дня завязался воздушный бой между 50 республиканскими истребителями и 15»юнкерсами», которых прикрывали 30 «фиатов» и «хейнкелей». Летчики дрались на фронте в 10 километров и на высотах от нескольких сотен метров до 5 километров. В результате было сбито 7 самолетов франкистов и 3 — республиканцев.

Весь день, 18 февраля, мятежники контратаковали северную группу республиканцев, но успеха не добились.

В ночь на 19 февраля 1-я бригада дивизии Листера ворвалась на высоту Пингаррон и штыками уничтожила занимавший ее батальон мятежников (1-й ударной бригадой командовал бывший врач Пандо, в перерывах между боями успевавший работать над своей диссертацией). Но уже утром высоту контратаковали три батальона марокканцев и при поддержке артиллерии вернули ее. Республиканцы, поняв, что взять высоту не так сложно, вновь решили по ней ударить. 21 февраля после двухчасовой артподготовки (было стянуто 50 орудий) и ночной бомбардировки Пингаррона в 9 часов утра Листер снова перешел в атаку, одновременно обходя высоту в направлении к мосту через Хараму. Две роты заняли мост, но затем были отбиты. Пингаррон взять не удавалось.

Советские военные советники рекомендовали прекратить атаки высоты, так как она была сильно укреплена, но все же было решено попытаться еще раз. Командование республиканцев надеялось, что, взяв Пингаррон, можно ликвидировать весь плацдарм мятежников на восточном берегу Харамы.

С утра 23 февраля высоту в течение двух с половиной часов обстреливали 10 батарей республиканцев. Батальон мятежников бежал, не выдержав огня. 70-я бригада дивизии Листера, состоявшая в основном из анархистов, захватила Пингаррон и устремилась дальше, однако была остановлена заградительным огнем собственной артиллерии, полагавшей, что контратакуют мятежники. Одновременно по бригаде ударила артиллерия франкистов и республиканцы отошли, оставив высоту, которая с 12 до 15 часов дня была ничейной, но к концу дня снова была захвачена франкистами.

И снова местное командование попросило разрешения еще раз попытаться взять Пингаррон, хотя Посас выступал против этого.

27 февраля началось последнее наступление республиканцев на высоту. К трем часам дня удалось ворваться в первую полосу траншей на высоте, но танки Т-26 отошли для дозаправки в тыл, и республиканская пехота отступила, причем в беспорядке, так как была контратакована. Танки понесли большие потери из-за новой тактики мятежников. Те скрывались в густых кронах оливковых деревьев и забрасывали проходившие через оливковые рощи танки гранатами, бутылками с зажигательной смесью. Танкистам пришлось теперь предварительно обстреливать рощи из пулеметов.

Последнее наступление республиканцев на Хараме характеризовалось еще одним новшеством, введенным командующим всеми войсками направления полковником Бурильо (он, кстати, очень недолюбливал интербригады). Каждому командиру заранее был подготовлен «дублер», готовый взять на себя командование после выбытия основного командира из строя. Но Пингаррон так и остался колоссальной братской могилой — в боях за высоту с обеих сторон погибло 16 тысяч человек.

28 февраля небывалое по масштабам и ожесточенности Харамское сражение завершилось. Обе стороны понесли невиданные потери (франкисты — 20 тысяч человек, республиканцы — 15 тысяч, из которых очень много под Пингарроном). Хотя франкистам удалось форсировать Хараму и взять под обстрел 4 километра шоссе Мадрид — Валенсия, они не достигли своих целей и битву можно считать крупным оборонительным успехом республиканцев. На их стороне бой впервые вела регулярная армия, состоящая из дивизий, способных осуществлять совместное маневрирование. Республиканская авиация завоевала господство в воздухе. Хуже пришлось танкам, понесшим большие потери от огня противотанковой артиллерии (присутствовавший на поле советский военный советник, будущий маршал Г. Кулик даже сказал, что противотанковые пушки сметают танки, как пулемет пехоту). И все же основным залогом успеха по-прежнему оставался слаженный ружейно-пулеметный огонь, в котором республиканцы уже не уступали лучшим частям мятежников. Слабой стороной республиканской армии была очень малочисленная артиллерия, чью функцию приходилось выполнять танкам. Сражение на Хараме потребовало очень большого расхода боеприпасов, и республиканцы стали применять систему выдвинутых к фронту тыловых баз, размещавшихся на подвижных автоколоннах.

Большие потери на Хараме понесли интербригады (700 убитых, 2000 раненых и несколько сот пропавших без вести). Почти половину личного состава потерял принявший свой первый бой батальон американских добровольцев имени Линкольна. Командование было вынуждено отвести интербригады в тыл на переформирование. Их бойцам пришлось объяснять, что главное теперь не просто геройски умирать, но превзойти врага своей воинской выучкой.

В целом же Народная армия выдержала свой первый по-настоящему серьезный экзамен. Второй, еще более сложный, был уже не за горами.

Неудача под Харамой заставила Франко сделать то же самое, на что пришлось пойти Ларго Кабальеро после Малаги — объявить набор в армию нескольких призывных возрастов на основе воинской повинности. В Испании начиналась настоящая тотальная война. Ударных сил с той и другой стороны уже не хватало для проведения масштабных операций. Африканская армия и марокканцы понесли на Хараме такие потери, что уже не могли выделять из своего состава крупные ударные группировки.

Франко надо было выиграть время, пока набор в армию и обучение новобранцев не даст ему достаточно ресурсов для продолжения войны. Поэтому, запрятав свою гордость подальше, Франко обратился за срочной помощью к итальянцам. После Малаги Муссолини хотел сосредоточить все свои войска в Испании под Теруэлем и ударом с этого выступа захватить временную столицу республики Валенсию. Но Франко, как бы трудно ему ни приходилось, не мог позволить иностранцам решить исход всей войны. После долгих препирательств было условленно, что итальянский экспедиционный корпус нанесет удар с северо-востока из района Сигуэнцы на Гвадалахару вдоль так называемого французского шоссе. В поддержку итальянцам выделялась дивизия мятежников «Сория» под командованием «героя Алькасара» Москардо. Но этого было явно недостаточно для успеха, и Франко пришлось дать обещание, что войска Оргаса двинутся навстречу итальянцам с Харамского плацдарма и, наконец, окружат Мадрид. Втайне Франко надеялся, что итальянцы сделают все сами, нанеся республиканцам решающее поражение и уничтожив их как можно больше. Потери самих итальянцев его мало беспокоили.

В конце февраля 1937 года весь итальянский корпус был сосредоточен в районе Сигуэнцы. В него входили четыре дивизии, одна их которых «Литторио» представляли собой слегка переформированную дивизию регулярной итальянской армии «Ассиете». Она была полностью моторизована. Три другие дивизии «Божья воля», «Черное пламя» и «Черные стрелы» были сформированы из фашистской милиции — «чернорубашечников», но все их вспомогательные и специальные части состояли из солдат и офицеров регулярной армии. Всего в итальянском корпусе насчитывалось 49,8 тысяч бойцов, 1170 ручных и 485 станковых пулеметов, почти 200 орудий разных калибров, зенитная артиллерия, 108 танков, 32 бронемашины, 3685 автомобилей и 60 самолетов. В приданных итальянцам войсках Москардо было около 10 тысяч солдат и офицеров.