Когда наступила тишина, командир легиона заговорил ровным, бесстрастным голосом:
— Я уже пытался объяснить вам то, что вы не хотели понимать. Сохранение Валленена — это не вопрос защиты коммерческих интересов. Это вопрос защиты всей цивилизации. Я знаю это как воин, который много лет охранял границы цивилизации, испытавший все опасности, которые подстерегали меня там.
Если мы оставим Валленен, враги могут собрать все свои силы и ударить по всему фронту. Вскоре мы потеряем все острова в Эхуре и Море Файери. Корабли противника достигнут берегов северного Валленена и на материк хлынут целые орды варваров. Может, нам удастся сдержать их и сохранить половину континента, но все равно это будет концом Газеринга. Цивилизация погибнет везде, кроме Южного Веронена. Неужели вы не можете этого понять?
Но если мы останемся в Веронене и примем здесь бой, мы сможем сохранить здесь свои территории. Я как солдат считаю, что мы должны собрать все силы и послать их со мной в Валленен, чтобы нанести решительный удар по врагу. Голосуйте, если желаете, Зера останется в Валленене.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Джиль Конвей пела старую песню и пальцы ее бегали по грифу гитары. Затем она стала просто насвистывать мелодию. Трели глиссандо, аккорды плавали под звездами, касались нервов, пока все тело, казалось, не начинало трепетать в такт волшебным звукам, пришедшим сюда через бездну времени.
Ее взгляд бесцельно блуждал вокруг. Ночь была теплой, и Джиль откинулась на крышу своего коттеджа. Она сидела под открытым небом вместе с Юрием. Уличного освещения в Примавере не было, а от окон соседей их защищал забор. Единственным источником света в комнате был светящийся шар на столе, который соседствовал с бутылкой коньяка. Бутылку к обеду, который приготовила Джиль, принес Юрий. Над деревьями торжественно сияли звезды. Между ними быстро плыла Целестия. Но глаза Джиль смотрели дальше, в созвездие, где находилась Земля, где родились слова и мелодия той песни, которую она подарила гостю. На Земле родилась раса, к которой принадлежала и она сама, хотя вряд ли и частица этой расы осталась в ней…
“Звезды, — думала она. — Мы можем исследовать объекты, находящиеся от нас в тысяче световых лет. Но что происходит с людьми, мы понять не можем… Какие они теперь… Световые годы… Свет…”
Свет блестел на траве, отражался от блестящих эмблем на одежде человека, и она знала это, от серебряного обруча, стягивающего ее волосы… Она закончила песню.
— Прекрасно! — воскликнул Джерин. — Никогда не слышал ничего подобного. Откуда эта песня?
— Думаю, из Америки. — Джиль опустила гитару и откинулась на спинку кресла, взяла стакан и сделала из него глоток. Этот бренди с Земли ударял ей в голову. Она предупредила себя, что не нужно слишком увлекаться. Однако не нужно и пренебрегать. Умеренность во всем, включая и саму умеренность.
Она вспомнила, как когда-то сказала эту фразу Яну Спарлингу, и тот ответил, что ее идея об умеренности понравилась бы Александру Великому.
Любит ли Ян меня? Мне бы очень хотелось знать, чтобы знать, как мне поступать…
Она продолжила, улыбнувшись;
— Странно, что ты прилетел в такую даль, чтобы услышать песню твоей планеты. Однако на Земле она давно забыта. А здесь мы сохраняем многое из старого. Может, мы поступаем неправильно?
Джерин покачал головой.
— Нет, Джиль, — поспешно сказал он.
Они уже во время обеда перешли на имена. Причем он с таким знанием дела похвалил ее искусство кулинарии, что она была уверена: он вполне искренен. И она была горда похвалой.
— Мелодия настолько оригинальна, что скорее всего местного происхождения, да?
— И да, и нет, — ответил она. — Я провела много времени на полевых работах в горах. На больших расстояниях местные жители общаются между собой с помощью пересвистывания. И на основе этого они создали целую музыкальную систему. Я попыталась приспособить ее к земной мелодии. И это было непросто, так как иштарианцы слышат мелодии в большем диапазоне, чем мы. Их музыка и танцы чересчур сложны с нашей точки зрения.
— Но ты превосходно исполнила песню!
— Да, это мое хобби. Тебе следовало бы послушать и другие мои песни. Некоторые даже неприличные, — хихикнула она.
Джерин усмехнулся и наклонился к ней. Джиль надеялась, что он не воспринял ее слова, как намек. Чтобы сменить опасную тему, она пошутила и была вознаграждена смехом. Затем наступила тишина.
— Прекрасный вечер, — пробормотала она. — Нужно сполна насладиться им. Такие вечера бывают редко.
— Да, прекрасный, — ответил он. — В основном благодаря тебе.
Она бросила на него быстрый взгляд, но он сидел спокойно.
— Я действительно благодарен тебе за приглашение и за такое хорошее отношение ко мне. У нас здесь будет трудная работа, и почти все к тому же относятся к нам холодна и даже враждебно.
— По-моему, это неправда. На тебе та же форма, что и на брате. Эту войну развязал не ты, и тебе приходится просто выполнять свой долг, как и всем людям.
— Ты знаешь, я за войну. Не для завоевания, не для славы. Просто это меньшее из зол. Если мы сохраним баланс сил на сегодня, нам придется воевать лет десять или двадцать.
— Ты уже говорил это… Я, Юрий… Ты нравишься мне как личность, но не хочешь понять, что я пытаюсь повлиять на тебя. Я хочу, чтобы ты помог Иштару. Ты говоришь о жертвах во имя высшего добра. А какова ценность миллионов живых мыслящих существ? Существ, создавших свое общество, искусство, философию, существ, которые опередили нас в эволюционном развитии?
Его рука сжала ручку кресла.
— Я понимаю, что у вас здесь много друзей, которые пострадают, если вы не выполните свои программы. Но посмотрим на ситуацию беспристрастно, Джиль. Прости меня, но задай себе вопрос: каковы научные достижения в мире твоих друзей?
— Это не разговор! — воскликнула она. — Твоя дурацкая база…
Она замолчала, и Юрий поспешил вклиниться в ее речь:
— База — это мелочь. Она, конечно, нужна, но это мелочь. Главное в том, что война без остатка поглотит все наши ресурсы. Вы не сможете получать помощь с Земли. И эти жертвы приносятся во имя людей, которые могут так же пострадать, как и иштарианцы.
— Не знаю, — она смотрела мимо него. — Неужели твоя высшая цель состоит в том, чтобы ограбить наксанцев? — Она поначалу говорила шепотом. — Не знаю. Единственное, что я знаю, это то, что мы теряем шанс продвинуться еще дальше в изучении молекулярной биологии.
Краешком глаза она увидела, что Юрий нахмурился.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});