Читать интересную книгу Охота на флагманов - И Кубатько

Заградительный огонь вели в несколько эшелонов; первая огневая завеса, громадные хлопки, целые сизо-коричневые облачка разрывов снарядов пятнадцатидюймовок Тирпица встретили бомбардировщики на расстоянии восемнадцати километров до цели. Затем самолеты наталкивались на "завесу" разрывов снарядов восьмидюймовок, потом четырехдюймовых универсальных пушек и после этого - на собственно зенитный огонь.

Осколками и попаданиями зенитных снарядов было повреждено более десяти машин, но главное, что бомбометание велось практически вслепую, так, сквозь непроницаемый дым с ориентиром на участок особо плотного зенитного огня. В результате ни одна бомба в линкор не попала.

Налеты были повторены через месяц и затем следовали в течение пяти дней ежедневно - командиры авиационных соединений надеялись, что у зениток иссякнут снаряды и не хватит дымовых шашек. Надеялись и адмиралы, - в частности, на получение скоростных бомбардировщиков "москито", которые в принципе могли бы выйти на цель прежде, чем дымзавеса окажется достаточно плотной, но так их и не заполучили - обеспечение высадки в Нормандии было закономерно сочтено приоритетным.

...Единственным результатом шести налетов стало попадание одной бомбы в Тирпиц; она срикошетировала о мостик, пробила верхнюю палубу, оказалась рядом с главным распределительным щитом и... не взорвалась (позже немецкие моряки выяснили, что в неё было заложено меньше половины положенной взрывчатки). Если бы она разорвалась, то полностью бы вывела из строя систему управления огнем и привела бы к серьезному затоплению корабля; это означало бы, что даже если бы Тирпиц и не затонул, то все равно он стал бы просто бесполезным. С трудом и предосторожностями бомбу обезвредили просверлили корпус и вычерпали взрывчатку.

Конечно, главным подспорьем для обороны Тирпица оставались немецкие истребители, но из-за отсутствия координации или, шире, взаимопонимания между флотом и Люфтваффе они принимали в отражении налетов весьма ограниченное участие: "мессеры" и "фокке-вульфы" с недальних аэродромов если и прибывали по тревоге (а чаще совсем не появлялись), то вступали в бой с истребителями прикрытия, а до "Барракуд" так и не добирались.

Закономерное решение

...После серии воздушных атак Дениц решил, что выходам Тирпица в море наступил конец. Сила морской авиации противника была такова, что она надежно охраняла арктические конвои.

В докладной фюреру Дениц указывал, что корабль следует отремонтировать и оставить в Норвегии. Сам факт настойчивой "охоты" противника на линкор показывает, что Союзники не знают реального состояния линкора и по-прежнему самим фактом своего присутствия он сковывает большие силы врага.

Теперь роль Тирпица сводилась к тому, чтобы стать плавучей батареей по защите Норвегии против вторжения, которое Гитлер считал неминуемым даже после начала большого вторжения в Нормандию (но Дениц на использование надводных кораблей в противодесантных операциях смотрел достаточно скептически; он высказался примерно так: "Бой с целью помешать высадке десанта можно определить только как марш смерти, если противник вообще позволит нам совершить этот марш").

Если бы знать...

Если бы Союзники знали это, то могли бы сэкономить значительные средства, не прилагать столько усилий и не идти на такой риск. Но если оперативная разведка, особенно с использованием технических средств, у них работала эффективно, то в части стратегической разведки англичане уступали и СССР, и Германии. Другое дело, что использовались данные разведки во всех странах по-разному, зачастую в соответствии с политической конъюнктурой но, впрочем, это совсем-совсем не ново. Слеп не тот, кто глаз не имеет, а кто видеть не хочет.

Для Уинстона Черчилля и Британского Адмиралтейства продолжение Тирпицем своего упрямого существования стало в одинаковой степени и неудобством и угрозой. Конечно, были у них определенные сомнения в том, что корабль снова встанет в строй и попытается совершить реальную боевую операцию, но теоретически такая возможность оставалась. А следовательно, проблему Тирпица следовало решить окончательно. Но как? "Шерриоты", Х-лодки и ВВС флота так и не смогли его потопить. Что оставалось делать?

Ответ нашелся в лице КВВС и был связан с именем Барнса Уоллиса и его мощной бомбой "Толлбой".

Мягкое и застенчивое землетрясение...

Доктору Барнсу Уоллесу было тридцать три года, когда началась война. По профессии он был авиаконструктором. Те, кто его знал, говорили, что он напоминал "застенчивого и мягкого священника", но занимался он со времени окончания Первой мировой войны разработкой и проектированием весьма серьезных средств уничтожения, практически исключительно боевой техники. Им были созданы воздушные корабли R-100 и R-101, которые позднее были приняты на вооружение ККВС как бомбардировщики под названием "Веллингтон".

С начала Второй мировой войны Уоллес пришел к выводу, что стандартные 500-фунтовые бомбы, которые были тогда в ходу, оказались слишком мелкими и мало эффективными. Поэтому он принялся за конструирование бомбы весом в несколько тонн, самолета, который мог бы её доставить до цели, а также более точного бомбометателя.

Уоллесу потребовалось около трех лет напряженной работы - не только собственно конструкторской, но и лоббистской, понадобилось даже написать несколько объемных трактатов, прежде чем его идеи были приняты (в том, что касается "супербомбы"; не последнюю роль в "прохождении" идеи Уоллеса сыграло и то, что к тому времени у Союзников поступили на вооружение самолеты с бомбовой нагрузкой порядка пяти тонн и выше - "летающие крепости" у американцев и "ланкастеры" у англичан).

Первая свыше чем трехтонная бомба была изготовлена для разрушения немецких дамб. Успешно проведенные испытания, в которых в качестве носителя использовался новый четырехмоторный бомбардировщик "Ланкастер", привели к созданию знаменитой эскадрильи № 617 "Разрушителей дамб" (первым её командиром стал полковник авиации Гибсон), которая в 1944 году взорвала стенки дамб в Моене и Эдере (при этом эскадрилья потеряла девять самолетов из девятнадцати); затем были произведены успешные налеты на убежища подводных лодок и пусковые установки "Фау" во Франции, заводы в Германии, базу торпедных катеров в Голландии.

Командовавший бомбардировочной авиацией Британии маршал ВВС Артур Харрис пребывал под таким сильным впечатлением от полученных результатов, что убедил Уоллеса сконструировать 6-тонную бомбу для переоборудованного "Ланкастера" с тем, чтобы обрушиться на немецкие подземные заводы и базы секретного оружия.

Так родилась знаменитая, шестиметровой длины бомба "Толлбой" ("землетрясение").

Она была сконструирована таким образом, что при бомбометании с высоты 3-4 тысячи метров набирала скорость и проникала в землю до двадцати пяти метров, прежде чем взорваться - и "доставала" таким образом самые прочные подземные укрытия. С буквально потрясающим эффектом ("землетрясение"!) бомбу применяли для поражения особо трудных целей на территории Северной Франции и Германии, - и теперь было решено использовать её против Тирпица.

Тридцать шесть бомбардировщиков "Ланкастер" из эскадрильи 617 и 9 бомбардировочная эскадрилья под командованием замечательного летчика, орденоносца, кавалера многих наград Д. Б. Тейта были определены для осуществления атаки.

Но поскольку самолеты с такой бомбовой нагрузкой не могли долететь до Альтен фьорда с английских баз и вернуться обратно, то была достигнута договоренность с советским руководством, что самолеты вначале долетят до аэродрома в Ягоднике, на небольшом острове около Архангельска (этот аэродром располагал ВПП достаточных размеров, хорошей ремонтно-технической базой и надежным прикрытием), затем совершат оттуда воздушный рейд на Тирпиц, вернутся на Ягодник для дозаправки, и уж потом перелетят в Соединенное Королевство.

Использование аэродрома в относительной близости от цели помогало решить целый ряд технических проблем. Кроме того, нападение с востока добавляло элемент неожиданности для немецкой противовоздушной обороны.

В НЕБЕ СЕВЕРА

О значительном перевесе, количественном и качественном, немецкой авиации, базирующейся в Северной Норвегии в начальный период войны, уже было сказано выше. В начале следующего года силы немецкой авиации на этом ТВД были также весьма значительными. Причем превосходство было не только количественным.

В 1942 году в составе ВВС Северного флота СССР (с приданными ей для прикрытия конвоев самолетами сухопутных соединений 14-й армии (мурманское направление) и 19-й армии (кандалакшское направление) Карельского фронта находилось 432 самолета. Однако значительная их часть являлась небоеспособной. Из 268 самолетов ВВС Северного флота исправными были лишь 131. Главные причины тому - выработка моторесурса на отечественных самолетах и отсутствие запчастей к иностранным. А последние составляли более половины всего самолетного парка. Во многих соединениях только разворачивался процесс их освоения.