Дом и в самом деле оказался слегка на отшибе - через два сада от предпоследнего дома. Машина остановилась, не доезжая до стройки совсем немного.
Первым выскочил водитель и сразу показал дяде Радима на новёхонький сруб.
- А вон он, наверху сидит. Ради-им! Встречай!
Прячась за машиной, Наташа скользнула глазами по верху сруба и застыла.
Радим сидел на какой-то толстой доске, прислонившись к другой. Полуголый, в одних джинсах. Кто-то дал ему светлую косынку, которую он использовал как бандану. Но узнать его в жилистом, дочерна загоревшем пирате можно было. Наташу поразило другое. Он сидел не один. Полулёжа, он обнимал прильнувшую к нему хорошенькую девушку, в шортах и маечке, и смеялся вместе с нею... Голова к голове.
На зов он обернулся, а потом кивнул девушке. Та отодвинулась, и парень быстро и легко спустился вниз (Наташа присела за машиной) - обняться с дядей. Они даже не стали всматриваться друг в друга - такие похожие, что пожилые женщины, стоящие рядом с машиной, но Наташи не заметившие, чуток всплакнули над этой встречей.
Пока двое мужчин оживлённо разговаривали, Наташа, чувствуя себя абсолютно лишней и ненужной, огляделась. Ага. Вот обновлённые ворота во двор, а дальше виднеется сад, а в нём... Наверное, Радим ночует в этом покосившемся, как в сказке, домишке - в баньке. Оставить пакет с его вещами здесь? Девушка огляделась. Рядом с садом - никого. Все толпятся у стройки. Она спокойно, как будто не раз ходила здесь, прошла по заросшей тропинке к развалюхе. Шла между жёстко вытянувшимися зарослями крапивы, со вздохом оглядывая старые яблони, уже отцветающие, и бурьян, заполонивший заросли малины, которая еле угадывалась в тёмных листьях густой чащи сорняков. Потом увидела ту самую полуразвалившуюся скамью, о которой говорил Алексеич. Что ж... Здесь и оставит пакет.
Она сняла рюкзак, вынула пакет с вещами. Пристроила так, чтобы не падал, - прислонила к потемневшим от старости брёвнам баньки. Надела полегчавший рюкзак и повернулась. И чуть носом не уткнулась в грудь человека, которого здесь не должно быть. Она подняла чувствительно сумрачные глаза - улыбнуться ему не смогла. Слишком тяжело. Радим. Без косынки, лохматые волосы снова на глаза - не разглядишь.
- Я тебя знаю.
Не вопрос, не утверждение. Узнавание. Или ей так хочется, чтобы в интонациях прозвучало именно это? Нет. Она не будет обманываться. Слишком хорошо знает...
- Я принесла вещи. Пригодятся тебе, - сухо сказала она, поправила ремни рюкзачка и хотела шагнуть в сторону - обойти его.
Он шагнул одновременно с нею, не давая уйти. Глаза вглядывающиеся, злые. Кажется, она поняла его: только недавно от беспамятства очнулся, а тут - на тебе... Новая проблема. Где-то видел, но где?
- Нет. Ты никуда не пойдёшь. Откуда я тебя знаю?
- Жила здесь! - заносчиво бросила она.
- Врёшь. Ты не здешняя. - Сказал жёстко и одним стремительным движением снял с её плеч рюкзак, бросил на скамейку. Чтобы не сбежала? - Ты - другая, не из наших. Раньше я тебя не видел. Откуда я знаю тебя?
- Видел где-нибудь мельком. - Признаваться в чём бы то ни было она не собиралась - после той маленькой, слишком интимной для неё сценки на недостроенной крыше его будущего дома. - Пусти. Мне пора идти.
- Ты никуда не пойдёшь, пока не... - Он вдруг оглянулся.
Она выглянула из-за него и горько усмехнулась. На меже, неподалёку от тропинки, ближе ко двору, волчица игриво носилась вокруг дракона, который, помогая себе крыльями, слегка подпрыгивал, словно танцевал. Оба зверя явно были счастливы увидеть друг друга... Наташа прижала кулак костяшками к подёргивающимся губам. Если бы всё так просто...
- Ты их видишь! - яростно обвинил её снова обернувшийся к ней Радим, и Наташа пожалела, что не сбежала, пока он смотрел в сторону. - Ты их видишь, хотя не должна! Кто ты? Почему ты их видишь? Или... - Он внезапно запнулся. - Это твоя волчица? Скажи мне только это! Это твоя волчица?! - Он вдруг болезненно скривился и взялся ладонями за виски. Уставился на неё совершенно безнадёжными глазами. Опустил голову, как человек, понимающий, что говорит ненормальное: - Ты... где-то оставила свой меч, северная. - И резко поднял голову, уже уверенно поднял руки, чтобы положить на её плечи - не сбежишь. - В моём мобильном есть Норд. Норд... Северная? Ты? Кто ты?
К ноге застывшей девушки подошла волчица, села.
За спиной Радима раскинул крылья дракон.
Что она должна ему сказать? Я твой кусочек из шести пропавших для тебя лет? Но волчица сидит, не двигаясь. И дракон, кажется, не собирается отпускать хозяина до тех пор, пока... Пока - что? Значит ли это, что она должна всё-таки раскрутить ситуацию - и для этого сюда пришла? А если она сделает хуже?..
- Ты уходишь, хотя я тебе запретил. Ты легко уходишь, - удивлённо сказал Радим, и девушка чуть не рассмеялась истерично, сообразив: он уже давит на неё своей силой - и удивляется, что она не подчиняется ему! Ничего себе - замашки у деревенского колдуна! Ещё мальчишка, а уже командует!
Волчица подняла морду. Из-за плеча Радима взглянул дракон. Оба - на неё.
И что теперь ей делать? А если то, что она начнёт рассказывать, вызовет новую бурю? Понравится ли сильному молодому колдуну знание, что когда-то он сидел на коленях, выпрашивая милостыню? Особенно сейчас, когда он показал, что легко готов надавить на человека, если тот хотя бы пробует не подчиниться?
А заговорить - боялась. Ещё слово - разревётся.
Его правая ладонь медленно съехала по её руке и взялась за пальцы.
- Говорят, у меня пропало несколько лет. Память... - Он заговорил едва ли не виновато, будто уже боясь, что напугал её и она может сбежать. - Может, ты оттуда, из той памяти, которая была у меня раньше? Хочешь, я приглашу моего дядю, и мы поговорим при нём, чтобы ты не боялась, что могу навредить тебе? Он сильный. Посмотри - вот тот мужик, это и есть мой дядя. Приличный человек. - Он сумел даже усмехнуться. - Дядя посторожит меня или тебя, чтобы ничего плохого не случилось. Только пожалуйста... Не уходи, - шёпотом закончил он, снова морщась от боли, снова поднимая руку к виску.
- Я должна идти, - с трудом двигая губами, будто раздутыми от пчелиного укуса, проговорила Наташа. - Отпусти меня, пожалуйста!
Не глядя и не отпуская её ладони, он протянул в сторону свободную руку. Лицо стало холодным, будто он решился на что-то.
- Я отпущу руку. Не сбегай, пока посмотрю вещи. - И самодовольно ухмыльнулся. - А вдруг ты что-то забыла принести?
Этот Радим ей был неприятен. Кажется, он уже успел познать лёгкость в общении с деревенскими девушками и не понимает, что ему могут отказать... Она даже с облегчением подумала, что от такого Радима отстраниться легче. И снова опустила глаза с горечью: каким же он станет, если на него надеются сельчане, а он... уже вызывает гадливость своими манерами и настроем?