то завтра в утренних газетах выйдут уже статьи о том, как вы повлияли на экспертов, изучавших состояние тросов, и тем самым спасли брата своего покойного друга. Как попавший к вам на крючок доктор оказал вам услугу, и избавился от тела. Вы ведь помните дочь дипломата чиати? Ту, которую вы похитили и насиловали, пока вам не наскучила такая забава. Месть за отказ гордой девушки.
Впервые самообладание изменило Фушару. С лица его схлынула краска, и оно стало почти таким же белым, как волосы. Поразмыслив немного, он спросил:
– Вы отдали копии дневников доктора? Не оригиналы?
– Копии. Избранные места, так сказать, – кивнул Лайош. – Оригиналы, как и ваши документы, останутся спрятаны, если только вы не вынудите обнародовать их. Меершталь был педантом, так что и оказанную вам «услугу» он описал в деталях.
– Кретин, – зло бросил советник, поднимаясь с дивана. – Чёрт с вами. Но послушайте, что я скажу: если мне почудится хотя бы намёк на то, что какой-то листок из шкатулки или дневников попал не в те руки – мне не понадобится и суток, чтобы поквитаться с вами. Где бы вы ни были. Всего доброго, господа. Мадемуазель.
Фушар вышел. Шаги советника и его телохранителя давно затихли на лестнице, а в конторе всё ещё висело настороженное молчание. Потом Вути замурлыкал какую-то песенку, а Равири заявил:
– Интересно, достигнутый нейтралитет тянет на то, чтобы его отметить?
Зазвонил телефон. Улыбки, вызванные словами драконида, застыли на лицах Ла-Киша и Шандора. Виола взяла трубку:
– Агентство «Зелёная лампа». Слушаю.
На лице девушки отразилось облегчение, она посмотрела на Шандора.
– Матушка Тиль? Да-да, конечно.
Сыщик кивнул.
– Да. Вы можете вернуться, работа окончена. Да. Непременно! Всего наилучшего!
Девушка повесила трубку:
– Семейство Хорнов возвращается домой. Мадам Хорн, старшая, приглашала нас навестить их.
– Думаю, можно будет съездить к ним, когда суд примет решение о компенсации. Не всё же сообщать только плохие новости, – заметил Абекуа.
* * *
Минула неделя, и в ресторане «Адмирал Гуго» снова обедали Ла-Киш, Шандор и доктор Герш.
Вути и мадемуазель Энне в этот день опять отправились в Ле-Пото – накануне суд, повторно рассмотревший дело Меершталя, вынес решение о невиновности подрядчика Сэмюеля Тиля, и о выплате из городской казны компенсации ему, либо его ближайшим родственникам. С учётом бюрократических проволочек, чек должен был поступить к Хорнам ещё недели через две-три, но официальное решение уже было опубликовано в городских газетах, и муримур с девушкой решили обрадовать двух женщин и малышку Эстер.
Равири, по просьбе мадам Ульм, занимался перевозкой автоматонов в монастырь Святой Франсуазы. В отличие от Шандора, чей потрёпанный вид изрядно насторожил настоятельницу, маленький, неизменно спокойный и вежливый, драконид произвёл на неё самое благоприятное впечатление. Правило о не допуске мужчин, похоже, не распространялось на драконидов, потому что уже неделю в обители трудилась бригада одного из многочисленных родственников Те Каеа: мадам Ульм профинансировала воссоздание на монастырском кладбище копий тех уголков из оранжереи, которые занимали автоматоны – каменных постаментов, бортиков и прочих деталей. По словам Равири, кусочек погоста, отведённый сестрами для этих целей, действительно становился всё больше похож на кенотаф, украшенный скульптурной группой.
Трое мужчин закончили с едой и потягивали кофе, время от времени бросая взгляды на стопку газет в центре стола, в которой смешались утренние и дневные выпуски. Заголовок первой страницы верхнего издания гласил: «Безвременная кончина господина советника Фушара».
– Кто выдал заключение о смерти? – вполголоса поинтересовался Шандор.
– Доктор Вольдемар Фок, – ответил Ла-Киш.
– Он?.. – сыщик не договорил, многозначительно посмотрев на сюретера. Ответил Лайошу доктор Герш:
– Он давным-давно ушёл на покой и официально не ведёт приём пациентов, но консультирует городские больницы и до сих пор оставался семейным врачом Фушаров.
– Сердечный приступ, два свидетеля, кремация, – усмехнулся Ла-Киш, делая глоток из своей чашки с кофе. – Вдова официально скорбит и принимает соболезнования. Неофициально – намерена обжаловать завещание супруга, в котором тот отдаёт ей лишь четверть своего имущества, а остальное оставляет детям от первого брака.
– Откуда вы знаете? – полюбопытствовал сыщик.
– У меня хорошие знакомые в коллегии адвокатов.
– Понятно.
– Сдаётся мне, что она-то его и уложила в гроб, – едва слышно произнёс сюретер.
– С чего бы? – спросил доктор Герш.
– С того, что муж стал бесполезен. Судя по случаю с шофёром, вдовушка отличается хорошим аппетитом, удовлетворить который супруг – за грузом прожитых лет – был явно не в состоянии.
– На такой случай есть разные препараты, – заметил Хаим.
– Будь иначе, дорогой доктор, зачем бы ей искать развлечений со слугами?
– Резонно.
– При этом супруг, узнав о случившемся, настолько погрузился в решение «семейного вопроса», что не замечал ничего вокруг. Думаю, имели место сцены ревности, а, памятуя о некоторых привычках покойного… – Ла-Киш помолчал, выжидая, пока официант заберёт опустевший кофейник и поставит на их столик полный. – Скорее всего, имело место и рукоприкладство.
– Пожалуй, – согласился Шандор, задумчиво поглаживавший переносицу.
– Остаются деньги и власть. Но власть он утратил, поскольку с потерей шкатулки лишился своего прежнего политического влияния. А деньги – ну что ж, деньгами можно распоряжаться и напрямую. Чего, собственно, вдова и намерена сейчас добиться.
– Каковы её шансы на успех? – поинтересовался доктор, щедро добавляя себе в кофе сливки.
– По словам моих знакомых – вполне приличные. Против покойного сыграло его же чувство ущемлённой гордости.
– То есть?
– Нужно было объявить о неверности супруги – и она осталась бы совершенно ни с чем. Но признать себя рогоносцем было выше его сил. А совсем оставить без наследства благонравную и преданную супругу не позволяет закон. Думаю, завещание было переписано совсем недавно, чтобы урезать наследство вдовы до минимума. Но на практике она вполне может получить в итоге половину всего.
– Она очень настойчива и целеустремлённа, – заметил Шандор, оглядывая рассеянным взглядом собеседников.
– Откуда вы знаете? – спросил Ла-Киш.
– Из комнаты шофёра. Эта женщина способна на решительные действия. Мне вот сейчас подумалось, что наш общий знакомый, возможно, говорил правду: он не имел отношения к случившемуся с дирижаблем. В самом деле, какой ему был прок от того, что шкатулка окажется на дне моря? Ведь в содержимом – источник его власти. Куда проще было бы схватить секретаря, а если тот откажется вернуть украденное –