круги и владеющий несколькими языками, он был в последние дни войны направлен Власовым на связь с англичанами в Гамбург, для ознакомления союзников с замыслом Освободительного движения. Но англичане его слушать не пожелали и заключили в лагерь военнопленных, откуда он вышел, после тяжелой болезни, лишь в 1946 году».
Что было вполне естественно. Весной 1945 года англичане любого, кто был замечен в сотрудничестве с гитлеровцами и их пособниками, рассматривали как преступника. Через год, когда началась холодная война, английская разведка оценила полезность такого специалиста для борьбы с Советами, и Поремского освободили. Британцев интересовала агентура на советской территории, которую там усердно при немцах насаждали «энтээсовские» эмиссары. На НТС обратили внимание, поддержали материально и начали разрабатывать планы совместных операций. И пока оперативная служба НТС, руководствуясь отнюдь не гуманитарными технологиями, готовила новых агентов для заброски в Советский Союз, Поремский работал над программой идеологического удара по советской власти.
Первым делом он планировал создать издательство и журнал «Посев», затем радиостанцию «Свободная Россия». Под это англичане обещали дать неплохие деньги, хотя и требовали больше агентурной, разведывательной работы. Они игнорировали понимание НТС как политической организации, видя в ней сугубо разведывательно-диверсионную структуру.
К тому времени Поремский уже хорошо понимал, что для успешной борьбы с Советами нужна перспективная стратегическая теория. Требовалось не столько установить конечную цель, сколько определить приемы, методы обрушения режима. И Поремский ее создал — «молекулярную теорию», недооцененную (а чаще непонятую) коммунистами, но принятую впоследствии американцами. Он, конечно, читал работы К. Маркса, Ф. Энгельса, В.И. Ленина, Л.Д. Троцкого, А. Грамши, И.А. Ильина, сочинения монахов из ордена иезуитов, «Теорию государственного переворота» К. Малапарте. Но более всего его интересовали идеи русского философа И. Ильина, изложенные им в сочинении под названием «О сопротивлении злу силою», и А. Грамши — выдающегося итальянского марксиста, размышлявшего о взаимоотношениях элиты и власти, власти и народа, о революциях и государственных переворотах.
Имя профессора И.А. Ильина (1882—1954) связано с деятельностью созданного в начале 30-х годов XX в. в русской эмиграции «Народно-трудового союза российских солидаристов» (НТС). В своей книге «О сопротивлении злу силою» (1925) Ильин исходит из известного постулата Л.Н. Толстого о «непротивлении злу насилием». Если Л. Толстой говорил о внутреннем сопротивлении злу, подразумевая под злом монархию и то лицемерное высшее общество, что господствовало в России в его времена, то для Ильина зло — советский режим, с которым нужно бороться, и не внутренним сопротивлением, но активным действием. По Ильину, именно агрессивность зла и потребность для него выливаться во внешние поступки делает недостаточным только внутреннее сопротивление ему и объясняет необходимость внешней борьбы со злом, т.е. его физического пресечения.
И в этой борьбе нравственный человек вынужден совершать неправедные поступки, в том числе и убийство — крайний случай в силовом одолении зла. Человек ведет себя неправедно, но делает это не для себя, а во имя Бога. И тем самым человек совершает благородный поступок, высокое деяние. Сопротивление злу силою и мечом, считает Ильин, не является грехом всюду, где оно объективно необходимо или где оно оказывается единственным либо наименее неправедным исходом. Утверждать, что «такое сопротивление является “злом”, “грехом” или “нравственным преступлением” — значит обнаруживать скудость нравственного опыта или беспомощную неясность мышления… Самое сопротивление злу как таковому всегда остается делом благим, праведным и должным»3.
Идеологи НТС приняли концепцию Ильина как философию идеологической и вооруженной борьбы с большевиками. Правда, ее отвергли многие русские эмигранты (в частности, З.Н. Гиппиус, С.Л. Франк и Н.А. Бердяев). Тем не менее у «энтээсовцев» теория Ильина стала популярной. Даже несмотря на саркастическое замечание Бердяева, что чекист, действующий во имя Божие, т.е. «энтээсовский чекист», опаснее чекиста, действующего во имя Дьявола. Ильинская теория сопротивления была теорией прямого действия, имевшей морально-нравственную основу.
В свою очередь в работах А. Грамши (1891—1937), теоретика марксизма, талантливого исследователя, ценно его представление о том, что власть укрепляется не столько насилием, сколько доверием элиты и народа, взаимным согласием. Но доверие и согласие — это высоты, которые приходится брать постоянно, из года в год. Не все коммунистические вожди понимали это. И поэтому особо и не дорожили доверием граждан. Они считали, что изначально достигнутое согласие народа с властью — это навечно. И они ошибались! Выразителем этого доверия, согласия является элитарная интеллигенция, «культурное ядро», объединяющее общество. И если власть отказывается от постоянного доказательства своей идейной правоты, то достаточно начать регулярно сеять идейные сомнения в умах элиты, добиваться изменения ее сознания, как появится трещина между властью и обществом, исчезнут доверие и согласие.
Читая Ильина и Грамши, В.Д. Поремский искал ответ на вопрос: что невозможно в тоталитарных условиях? Невозможны разветвленная организационная структура, разделение функций, система подчинения и связи для борьбы с режимом. Но, может быть, структура организации и не столь важна, когда есть единство идей и действий?
Но чтобы достичь единства идей, а потом и действий, рассуждал Поремский, сначала нужна духовная работа человека над собой. С нее все начинается. В работе Ильина «О сопротивлении злу силою» он выделяет тезис, что борьба со злом прежде всего есть «процесс душевно-духовный», а физическое пресечение зла имеет значение «лишь в системе верно направленного социального воспитания»4. Теория Поремского, в которой организационная структура сопротивления сводится к минимуму, а главным признается влияние на человека, воспитание его в нужном направлении, его духовная работа над собой, подразумевает, что в этом случае люди одной идеи, одного духа тянутся друг к другу, как молекулы, в конечном счете превращаясь в духовный монолит, противостоящий власти. А влиять на людей, воспитывать их в верном направлении может некий центр за пределами страны, используя коммуникации, для которых нет границ (в то время это были печатное слово и радио).
Основные направления такого социального воспитания Поремский и заимствовал у Ильина. Во-первых, сопротивляющийся должен развивать в себе чуткость и зоркость для распознания зла и для отличения его от явлений, внешне сходных с ним. Во-вторых, сопротивляющийся должен стремиться к постижению техники внутреннего одоления зла, ибо только тот, кто владеет этой техникой, сможет верно разрешить вопросы социального воспитания. В-третьих, выбирая средства борьбы, сопротивляющийся всегда должен начинать с духовных средств, нисходя к мерам внешней борьбы, лишь когда духовные средства оказываются недостаточными. И наконец, сопротивляющийся должен постоянно проверять подлинные мотивы своей личной борьбы со злом, должен быть уверен в том, что от этого зависит и предметное постижение противостоящего зла, и овладение духовной техникой борьбы, и выбор средств, и осуществление самой борьбы5. Когда в стране число людей-«молекул» достигает значимой величины, власть теряет социальную опору и становится неустойчивой, считал Поремский.
К началу зимы 1949 года Поремский закончил работу над рукописью под названием «К теории революции в условиях тоталитарного режима». А потом появилась концепция, которую он назвал «молекулярной теорией» (инженер-химик, он и в политику привнес образ молекулы, взаимодействующей с системой). Но его «молекулярная теория» — это, по сути, теория Грамши, переработанная для условий холодной войны. Под влиянием идей Грамши Поремский поделил свою «молекулярную теорию» на две части: для властной элиты и для массы, которая включает в себя интеллигенцию, как элиту второго уровня.
Политическая борьба в СССР и «молекулярная теория» для элиты
На чем держится власть господствующего класса? Оказывается, считал А. Грамши, не только на насилии, но и на согласии. А согласие не есть однажды (сразу после взятия власти) достигнутая величина. Как раз это и недооценивали коммунистические правители. Согласие — величина меняющаяся, динамичная. Поддержание согласия требует непрерывных усилий. Достичь