кровати.
Дедушка?
Открываю глаза, часто моргаю, пытаясь прийти в себя.
Правда, дедушка сидит, продолжая гладить мою щеку. В палате уже темно, лишь свет уличных фонарей пробирается через жалюзи палаты, я отчетливо вижу его улыбку.
— Дедушка? — встаю, сажусь, когда наконец доходит, что это не сон, — но. как вы здесь? Вы же тоже лежите?
— Обними старика, — он тянет руки, я поддаюсь, кутаюсь в тепле, которое от него исходит.
— Дедушка, вы сбежали? — отстраняюсь, чтобы заглянуть в его глаза.
— Почему сразу сбежал? — улыбается, все так же заботливо убирает волосы с лица, заправляя мне за ухо, — просто вышел погулять. Воздухом подышать.
— Воздухом подышать? Ночью?
— Ага, как только узнал где ты, так сразу приехал. Как себя чувствуешь?
— Все хорошо. Правда, не смотрите так.
— У тебя есть тут чай? Или где можно нам организовать чай?
— Чай?
— Ну ты же мне запретила кофе, — я спускаю ноги с кровати, — так что давай чай. Я эклеры привез.
— Эклеры? — улыбаюсь, — как ни в чем не бывало мы будем сидеть пить чай с эклерами?
— Да, держи, — он протягивает мне коробку, — твои любимые.
— Я пойду. узнаю, где можно найти чай, — не верю своим глазам, ставлю на тумбочку эклеры, одеваю тапочки, выхожу в коридор.
На посту узнаю, что в больнице есть столовая, где имеется чайник, электрический. Медсестра протягивает мне стаканчики и пару пакетиков чая. Без труда нахожу столовую, завариваю чай, возвращаюсь в палату, где дедушка стоит у окна, что-то внимательно рассматривает. Увидев меня он быстро возвращается к кровати.
— Вот держи, — протягиваю ему стаканчик, — ночью нельзя сладкое, — говорю и откусываю эклер, — мм вкусно.
— Нам с тобой все можно, — дедушка пьет только чай, — я не люблю сладкое, ты же знаешь.
— Знаю.
— Умница наша.
— Как вы меня нашли? — говорю с полным ртом.
— Я тебе не оболтус, — улыбается, а у меня сердце сжимается при упоминании о нем, перестаю жевать, делаю глоток чая, — я бы тебя раньше нашел, просто не хотел злить и без того злого Дэмиса. И так он места себе не находил, — смеется, — и тебя не находил, то есть он напрочь перестал соображать, как и где можно тебя искать. Вел себя, как ребенок. Не хотел слушать ничего и никаго, никаких советов и подсказок. Он же умный, не маленький, сам все решит. Только, когда дело касается тебя, он перестает быть умным. И вот один звонок — и мы. то есть и я тут.
— А…
— Я не хотел, раньше. Хотел чтобы он понял, что так дела не делаются. Чтобы наконец до него дошло, что на эмоциях нельзя ничего говорить. Но блин. его ничем не исправить. Такой он. Дочка, он тебя очень любит. Мне ли не знать.
— Когда любят. не просят исчезнуть..- слеза катится по щеке, дедушка смахивает его рукой.
— Я же говорю, он псих. Еще он дико тебя ревнует.
— Ревнует?
— Он от ревности потерял разум, поверь.
— Но к кому? Дедушка, я не давала поводов. Да я обманывала, ну то есть как обманывала, притворялась не с собой. А в остальном я была честна с ним! А он, даже выслушать не захотел. И я правда его любила.
— То есть уже разлюбила?
— Нет, не разлюбила. Да кому нужна моя любовь.
— Выгляни в окно.
— В окно?
— Да, сейчас. Он ждет, там.
— Он там? За окном? Ждет.
— Да.
— А мы тут чай пьем с эклерами. А он там? — показываю пальцем на окно, все еще не веря своим ушам, — ждет?
— Ничего страшного, подождет. Ты выгляни, — помогает встать, я от шока и шага сделать не могу, — иди, подойди к окну. Только жалюзи подними. До конца.
Я шагаю к окну. Руки дрожат, сердце бьется бешено, я волнуюсь, как никогда в жизни.
Поднимаю жалюзи, яркий свет врывается в палату, чуть ли не ослепляя меня.
Выглядываю со второго этажа в окна, и замираю на месте.
Смотрю часто моргая, чтобы слезы счастья не скатились по щекам.
Не могу удержаться, плачу и читаю:
ВЫХОДИ ЗА МЕНЯ
Выложено свечами, на темном асфальте, во дворе больницы. Я не вижу Дэмиса. Машина стоит со включенными фарами, а его нет.
Я читаю и читаю.
ВЫХОДИ ЗА МЕНЯ.
На асфальте. Свечами. Сам сделал? Как это мило и неожиданно. Не романтичный Дэмис, и такое, на дворе больнице? Я не верю своим глазам. Ущипните меня кто-нибудь.
Из-за машины выходит Дэмис. Поднимает голову, смотрит на меня. Я не вижу из-за потока слез, но уверена, смотрит он на меня. Раскрывает объятия и кричит:
— Любимая, ты согласна?
Когда я слышу от дедушки:
— Спускайся, он ждет и любит, — я пулей вылетаю из палаты.
Бегу, сломя голову, будто Дём может куда-то деться, забыв про все обиды и боль.
Только когда оказываюсь на ступеньках, на меня что-то находит. Я стою, смотрю на Дэмиса.
Обида комом встала в горле, я задыхаюсь, не могу ничего ему ответить. Смотрю в родные глаза, знаю любит, чувствую, но обида сильнее.
Он стоит передо мной, с раскрытыми объятиями, смотрит в глаза, не моргает, ждет.
А я? Стою, туплю. Дрожу и не знаю, что делать.
— Соглашайся! — слышу разные голоса, поднимаю голову вверх, со всех окон выглядывают девочки, и кричат одно и то же:
— Да, да! Соглашайся!
— Это так романтично!
— Ты такого красавчика упустишь!
— Еслибы мне сделали так предложение ммм…
— Как же это красиво!
Девочки смотрят на нас, ждут.
И дедушка все еще стоит у окна, тоже ждет.
— Ты обещал помнишь… что бы не случилось…верить и никогда не сомневаться в моих чувствах? — меня трясет, я хочу ответить ему да, но не договоренность между нами не дает мне сделать правильный выбор.
— Прости. Алина я дурак, ревнивый псих, — он вздыхает, сглатывает, — я вел себя неправильно, прости меня. Я тебя очень люблю, не отпущу, не смогу без тебя.
— Дэмис…
— Ты выйдешь за меня замуж Алина?
— Я выйду за тебя замуж!
Он обнимает, кружит, я слышу, как все хлопают нам и визжат: Ура!!!
Дэмис опускает меня на ноги, берет в руки мое лицо, заглядывает в глаза, в самую глубину и произносит:
— Ты лучик солнца в моей жизни, ты научила меня жить, быть настоящим, ты научила меня любить. Только с тобой я понял, я узнал, что такое любовь. Я обещаю, никогда в жизни больше не позволю себе подобного поведения! Прости меня.
— И ты меня прости, я не могла тебе сказать правду. А потом, когда я решилась, не получилось. Меня никто не хотел выслушать. Я хотела сказать