— Ишь ты, какой он у нас стал шаловливый, не правда ли?
— Когда подойдем к Кабо-Сан-Пио, будет хуже.
Черные контуры мыса только-только обозначились низко над горизонтом впереди.
— Очень даже может быть.
Он осклабился, и я понял, что он сейчас сам собой любуется.
— Интересно, как там наш Ангел это все воспринимает. Он был слегка обескуражен тем, как мы его умыкнули. Так, вроде его похитили.
Снизу донесся запах жарящейся ветчины. Был уже восьмой час, но облачность, даже между налетающими шквалами дождя, была настолько низкой и плотной, что до сих пор едва-едва посерело. Решив, что кто-то, Нильс или Айрис, уже начал готовить завтрак, я спустился вниз, но, к моему удивлению, то был Карлос.
— Я подумал, что вы уже проголодались.
Он улыбнулся, и я подумал: «Боже мой, этот парень прирожденный моряк». Он вручил мне тарелку, такую горячую, что едва не обжигала руки, с двумя толстыми кусками жареной ветчины, яичницей и изрядным ломтем хлеба.
— Хотите, поджарю хлеб? Тут еще много жира.
Я покачал головой, сомневаясь, одолею ли то, что он дал мне, при такой качке. Но я был голоден и после еды почувствовал себя лучше.
— Ты, похоже, не страдаешь от морской болезни.
— Морской болезни? Да, качка для меня никогда не была проблемой.
Я как раз подумывал, не пора ли сходить в гальюн, а это непростое дело, когда нужно стягивать с себя непромокаемую одежду, а корабль так и норовит сбросить тебя с унитаза, как появился Ангел, одетый в один лишь шелковый халат в красных и зеленых «турецких огурцах». Он был всклокочен и зевал.
— Что-то не спится, и запахи такие…
Он потянулся, взъерошив волосы пятерней, другой рукой крепко держась за угол серванта.
— А где Айрис?
С полузакрытыми глазами он двинулся к плите.
— Мне яичницу-глазунью, а ветчину…
Он остановился как вкопанный, округлившимися глазами глядя на обернувшегося к нему Карлоса.
— Ты?! Qué diablos haces aquí?[136]
— Я член команды.
На его губах играла нервная заискивающая полуулыбка. И было еще кое-что в его взгляде…
— Ты идешь с нами? Ты это хочешь сказать?
— Sí. Vengo contigo[137].
— Нет.
Это слово вырвалось у Ангела подобно выстрелу. Обернувшись, он позвал Айрис и, когда она вышла из своей каюты с наскоро повязанным на голове кашне, продолжая тянуть вниз серый толстый свитер, сказал ей, что мы немедленно должны вернуться и высадить Карлоса в ближайшем подходящем месте.
— Почему?
Он ничего ей не ответил, и они все трое стояли, глядя друг на друга.
— Пожалуйста, — промямлил Карлос.
— Я сказал нет, высадим тебя на берег раньше или позже. Ты на этом корабле не плывешь.
Затем, обращаясь к Айрис, прибавил:
— Как ты могла сделать такую глупость? Он недостаточно опытный моряк, и ему нужно возвращаться на учебу.
— Нет, пожалуйста!
То был почти что крик отчаяния, меня потрясло нескрываемое обожание в глазах мальчишки. Кроме того, от него исходило какое-то странное подспудное возбуждение.
— Я останусь.
От удара волны, обрушившейся на палубу, пол под ногами ушел вниз, затем накренился, сбивая нас с ног, так что мы в итоге повалились кучей на правую стену. Айан медленно спустился из рубки.
— Что тут происходит?
И когда ему объяснили, он сказал:
— Вы это серьезно? Мы подходим к Эстадос, а вы хотите, чтобы я вернулся в пролив Бигл?
Утвердительно кивнув, Ангел сказал, что, если мы не высадим Карлоса, он не примет участия в экспедиции. Следующая волна ударила в борт, корабль трясло все сильнее. Я метнулся к трапу, сообразив, что Айан поставил руль на автопилот.
— Подождите. Возьмите с собой нашего друга, пусть он посмотрит, что там творится. Мы в жизни не пройдем назад к проливу Бигл против такого ветра, — окликнул меня он.
— Тогда поверните к северу за мысом Сан-Хуан, пройдите через пролив Ле-Мер и высадите его у Рио-Гранде, где-нибудь на восточном побережье острова Огненная Земля. Там вы будете на подветренной стороне.
— Там дует с гор, — сказал я, а Айан без обиняков заявил ему, что назад пути нет.
— Что хотите, мать вашу, то и делайте! — сердито бросил он, когда Ангел повторил свою угрозу выйти из игры. — Назад мы не вернемся.
— Тогда Мальвины. Вы можете высадить его на Мальвинских островах.
— На Фолклендских? Да, мы могли бы это сделать, если бы вы сели на корабль в Пунта-Аренас. Но сейчас наш путь лежит на восток к Южной Георгии, затем на юг в море Уэдделла сразу же, как только получим благоприятный отчет о состоянии пакового льда. А вообще, парень неплохой повар и полезный помощник. Я думал, вы будете довольны…
Конец фразы я не услышал, так как корму накрыла очередная волна с грохотом мчащегося скорого поезда. Я подтянулся наверх трапа, шатаясь, прошел через рубку, отключил автопилот и уселся за штурвал, стараясь снизить воздействие накатывающих волн.
Скорость ветра поднялась до тридцати шести узлов, в порывах доходила до сорока с лишним. Мы шли на скорости семь с половиной узлов, и, поскольку ветер дул нам почти прямо в корму, его реальная скорость приближалась где-то к пятидесяти узлам, то есть в соответствии со шкалой Бофорта[138] то был шторм.
Айан не вернулся, в конце концов крикнув, можно ли ему остаться внизу позавтракать. Переполох, связанный с Карлосом, похоже, утих. Примерно через полчаса меня сменила Айрис, и я спросил ее, что там происходило дальше. Мне пришлось перекрикивать грохот моря и завывание ветра, чтобы она меня расслышала, но она лишь сказала на это:
— Ничего особенного. Пойдите теперь поспите. Вы всю ночь были на ногах.
Я не стал спорить. Стало светлее, облачность была уже не такой плотной, и мне показалось, что я вижу оконечность Огненной Земли и устье пролива Ле-Мер. Я позвал Нильса наверх, чтобы он тоже наблюдал, записал в журнал наши координаты согласно системе спутниковой навигации и, отметив их вместе со временем и датой на карте, ушел вниз в свою каюту.
Я так устал, что сразу уснул, не обращая внимания на качку, а когда меня в конце концов разбудила Айрис, я с удивлением увидел, что было уже двенадцать сорок семь.
— Все в порядке? — спросил я, испугавшись.
— Конечно. Вы не единственный человек, знающий штурманское дело.
Я подумал, что она имеет в виду Энди, но нет, речь шла об Айане.
— Энди и Гоу-Гоу оба лежат больные. Карлос тоже, очень бледный, отправился на койку.