Принцесса опускалась в горячую, пахнущую травой воду, и ойкала про себя. Вода действительно была очень горячей, но деваться было некуда. Она кое-как, неловко, спустилась по деревянным ступенькам на дно и тут же обнаружила, что у подголовников есть и подводная часть, типа сидения с подставкой под ноги. Она повернула голову на визг — Тереза и Катарина прыгали прямо со ступенек в бочку с холодной водой и плавали там, как в настоящем бассейне, а госпожа Божена забралась в другую, где вода была потеплее, и с покровительственной улыбкой наблюдала за своими гостями.
Василина закрыла глаза. Тело словно размягчилось и поплыло. Через некоторое время рядом с ней раздался плюх — голая, сухая, как щепка, замотанная в тюрбан Лусия с видом страдалицы забиралась в бочку.
— Они сварить вас хотят, моя принцесса, — прошипела она, перебивая плеск воды.
— Не шипи, Луси, мне очень хорошо, — расслабленно ответила принцесса. — Во всяком случае нос хоть стал дышать. И тело не так ломит.
— Тааак, — бодрый голос госпожи Божены раздался прямо над ухом, — теперь потихоньку выбираемся, обливаемся и на первый парок!
Лусия помогла разомлевшей госпоже выйти, и не успела Василина ступить на пол, как женщины облили ее прохладной водой, терпко пахнущей каким-то травяным отваром.
— Ромашка и дуб для крепости, — пояснила Божена, тоже обливаясь. — А теперь в баню, пока тело не закрылось, марш, девочки!
Она словно забыла, что рядом особа из королевской семьи, и вела себя будто со своими дочерьми. Впрочем, Василину это устраивало. Уже потом она узнала поговорку, распространенную среди северян: «В бане все равны, в бане чинов нет».
Дверь бани выходила прямо в помывочную, и дамы гуськом прошли за хозяйкой. В самой бане тоже стояли лавки, покрытые цветными полотнами, на которых они и расположились. Только лавки были построены лесенкой, так что самые стойкие могли забираться чуть ли не под потолок. Василина предусмотрительно легла на нижнюю. В углу, источая жар, была встроена высокая печка, обложенная снаружи большими озерными камнями-голышами, размером с мужской кулак. Печка была огорожена небольшим заборчиком, чтоб никто не прислонился нечаянно и не обжегся. Хозяйка лила на камни квас из высокой кадки (их там было несколько) и что-то приговаривала, видно, возносила молитву банным духам. Принцессе вдруг стало так хорошо, и от этой компании, где ее принимали как свою, а не как высокородную девочку, не заискивали и искренне заботились, и от тепла, и от разомлевшего тела, и от резкого квасного духа, что она не сразу даже уловила гулкий звук мужских голосов за стенкой.
— От, и мужики наши пришли, голубчики, — довольно заквохтала Божена. Сейчас мы первым парком погреемся, затем снова в воду, а они пусть второй пар пробуют. Да, девочки?
— Да! — дружно ответили «девочки» и развеселившаяся отчего-то Василина. Странно, но смущения или неловкости от предстоящего она уже не испытывала. А вот Лусия сидела, как горгона, с раскрасневшимся лицом и подергивающимся носом. Незаметно для других принцесса показала ей кулак.
Второй раз раскрасневшейся принцессе предложили окунуться в бочку с теплой водой, а в воду хозяйка вылила «собственноручно заготовленный» медовый настой из сосновых иголок. «Для скорейшего выздоровления», — пояснила она, и уселась в воду рядом с Василиной.
— Так, где тут наши голубушки, — пробасил комендантский голос, дверь открылась, и Василина все-таки немного покраснела. Не каждый день увидишь четверых абсолютно голых мужчин, которые никакой неловкости не испытывая, проходят к соседним бочкам и с охами в них окунаются. Байдек зашел последним, на принцессу и не посмотрел, а вот она не отказала себе в удовольствии оценить его тело. А что теряться, если есть возможность?
То, что барон прекрасно сложен, она отметила еще во время их совместных заплывов. Но тогда он был в штанах, и теперь она понимала, почему — видимо, купаться у них принято тоже голышом, а он не хотел ее смущать. А сейчас она с любопытством разглядывала его крепкие ноги, подтянутые ягодицы, рельеф которых менялся при ходьбе, валики мышц на боках и талии, живот — не втянутый, а мощный, без капли жира, четко обрисованную линию грудных мышц, плотные сильные руки и широкие плечи. Его фигура была скорее фигурой борца, чем атлета или, тем более, специально качающегося в зале культуриста. Никто бы не назвал его милым или ухоженным, аккуратным — да, но это было стопроцентно мужское тело, без всякой томности или изящества, развитое, мощное тело, покрытое жесткими темными волосками. Ниже талии принцесса старалась взгляд не опускать. Все-таки для девушки ее возраста и воспитания это было слишком.
— Как вам первый пар, принцесса? — прогудел комендантский голос из соседней бочки.
— Я словно заново рождаюсь, полковник, очень хорошо, — ответила принцесса, — и какая же у вас прекрасная баня.
— Да, мы старались, — похвала явно пришлась по сердцу хозяину. — Особенно моя рыбонька, все тут продумывала, и не зря — парится каждую неделю, и тело у нее, как в восемнадцать лет, крепкое да упругое!
Василина улыбнулась и в очередной раз напомнила себе про то, что нужно уважать культуру своих подданных. Сидящая напротив Лусия почти уткнулась носом в воду. Щеки ее были красные-красные.
— Идите уж на пар, — довольно хохотнула в ответ мужу раскрасневшаяся Божена. — А то мы тут растворимся, пока вы прогреетесь.
Так они менялись несколько раз, в перерывах пили чай и квас, завернувшись в простыни, мазались какими-то едко пахнущими мазями «на натуральной основе, для красоты», обмывались, терлись щетками, пока не пришло время париться. Замоченные веники были торжественно извлечены из кадки и мужчины пошли «нагонять пар», как пояснила хозяйка. А затем и дамы проследовали в парную.
Ложась на лавку перед ожидающим ее бароном, принцесса уже не могла думать ни о чем, кроме как о мягкой постели и продолжительном сне. Дорога и оглушительное гостеприимство хозяев ее совершенно измотали. Так что ей было не до мужской натуры, пусть и такой привлекательной, как натура Байдека. Тем более, что от пара практически ничего не было видно, а со всех сторон уже раздавались шлепки и повизгивания с охами дам. Лусия, не сводя убийственного взгляда с барона, расположилась на соседней лавке и приготовилась, если что, отдать жизнь, защищая честь госпожи. Хотя после сегодняшнего она уже чувствовала себя чуть ли не публичной девкой и мечтала только о том, чтобы на родине об этом не узнали.
Мариан, войдя в помывочную и увидев лежащую в воде принцессу, затаил дыхание и испытал странное для северянина желание прикрыться. Для него, с рождения посещавшего бани и наглядевшегося на женские тела вдоволь, эта реакция была крайне необычна. Он чувствовал на себе ее взгляд, но даже не осмелился еще разок взглянуть в ее сторону, опасаясь, что отреагирует так, как мужчина должен реагировать только в постели со своей женой, и уж никак на виду у всех.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});