Читать интересную книгу Оборона тупика - Максим Жуков

В парк пошли Суворов, Струев, Киреев, Жук, Синий, Петров и Хабаров. Тёмин и Вадимов были против и не пошли из принципа, Филиппова, Никитин и остальные сослались на катастрофическую загруженность. Штейман после принятия решения вплоть до истерики стал требовать взять его с собой. Суворов отказал. Штейман взбунтовался, но его неожиданно быстро упокоил Струев: «Боря, – сказал он, – пойми, не то что один волос, упавший с твоей головы, а даже твои слегка испачканные брюки могут сорвать график. Я обещаю, что с восьми вечера буду праздновать с тобой, а в десять мы вместе посмотрим салют. Сделай это для меня, хорошо?» Равновесие восстановилось, и подчинившийся решению Совета Киреев стал готовить оперативников.

Двенадцать парней прикрывали Советников непосредственно в парке. Еще десять, доставив Советников разными дорогами и видами транспорта к ЦПКиО, заняли позиции на подходах к парку, отслеживая обстановку. Советники, немного побродив по парку (Суворов даже пострелял в тире), разместились на лужке напротив пруда. Выпили по маленькой, напряжение ушло, и ощущение великого и грустного праздника растеклось по умам и душам. Жук, одетый в гражданский костюм, не мог усидеть на месте и все ходил, периодически возвращаясь к компании, по парку, поздравлял всех подряд с Днем Победы и, как поначалу показалось всем, очень быстро напился. Наконец он вернулся, и все впервые увидели на его глазах слезы.

– Точно назюзюкался, – тихо сказал Хабаров.

Синий подскочил, схватил Жука под руку и усадил его на траву.

– Что с тобой, Петр? – спросил он.

– Ничего, все то же самое, – ответил Жук, – Господи, как мало… Да их вообще в живых почти не осталось!

– А что же ты хочешь, Петр? – обнимая друга за плечи, возразил Синий. – Шестьдесят три года прошло…

– А те, что живы, – словно не слыша Синего, продолжал Жук, – нищие… Нищие, Сева, понял?!

– Мы все исправим, – сказал Синий, – давай дернем. Большинство из них уже в лучшем мире.

Все выпили водки из пластиковых стаканчиков не чокаясь. Жук постепенно успокоился. Синий влил в него еще порцию водки, и тот стал даже посмеиваться на общие шутки. Погода стояла на удивление солнечная и теплая. Толпы народа прогуливались по парку, в воздухе летали упущенные детьми воздушные шарики, по пруду плавали лодки и водные велосипеды, работали аттракционы, издали, от центральной эстрады доносилась музыка. Суворов безмятежно оглядывался вокруг и жмурился на солнце. Киреев, понаблюдав какое-то время за Суворовым, подсел к нему и сказал:

– Я знаю, о чем ты сейчас думаешь.

– Вот как? Ты у нас еще и телепат!..

– Ты думаешь, что, может быть… Одним словом, ты сейчас сомневаешься, стоит ли доводить дело до конца: оно ведь, возможно, и так, само, а?

– Не понимаю…

– Понимаешь ты все прекрасно, Данила, – зло улыбнулся Киреев, – травка зеленеет, солнышко, как водится, блестит, птички поют, березки там всякие вокруг – Россия-матушка, одним словом, которая шестьдесят с лишним лет назад всем показала, кто в доме хозяин. Так вот ты и думаешь: а может быть, все само выправится? Не раз ведь такое было, не из таких ещё задниц Россия выбиралась. Не может такого быть, чтобы…

– Сашка, ё-моё! – перебил Суворов. – Отлезь, не порть праздник!

– Я только хотел сказать тебе, Данила, – понизив голос, произнес Киреев, – что ни черта само не выправится. Я знаю, что самые сильные русские медведи бывают чересчур сентиментальны и благостно настроены. А ты не смей! Не смей, потому что эта задница – всем задницам задница!

– Все? – поинтересовался Суворов.

– Все.

– Хорошо. Я сентиментальный, благостно настроенный русский медведь, и мне безумно жаль, что нам все-таки придется делать то, что мы задумали. Но делать мы это будем. А березки не тронь, – Суворов сменил тон на совсем шутливо-мягкий, – а то шею сверну.

– Договорились, – усмехнулся Киреев.

Он начал подниматься, но так и застыл в неудобной полулежачей позе. Словно из-под земли появился незнакомец, невесть как прошедший сквозь заслоны оперативников, и встал прямо перед Суворовым и Киреевым. Для неожиданно жаркого майского дня он был одет явно не по погоде: в черный костюм и плащ. За его спиной сразу вырос оперативник, но незнакомец небрежным и даже каким-то вялым движением руки отбросил его метра на два. По обе стороны от нежданного гостя выросли оперативницы, и одна уже потянулась под футболку за оружием.

– Стоять! – окрикнул их Киреев. – Ничего не делать без моей команды.

– Ага, а вот и они, – заговорил незнакомец каким-то странным голосом. Создавалось полное впечатление, что говорят сразу два человека в терцию, одновременно басом и фальцетом, – спасители мира и Третьего Рима! И, как всегда, вокруг меня ваши эти… Фу, как смердит! Что же за участь уготована миру, если…

– Чего тебе надо? – ровным и неожиданно громким голосом спросил Киреев.

– Я даже не знаю, – развел руками незнакомец, – скажи мне сам, Алекс.

– Что, мать растак, происходит?! – вскинулся Суворов. – Сашка, ты знаешь этого придурка?

– Кто из нас придурок – это еще большой вопрос, господин Суворов, – отозвался незнакомец. – Вы удивлены, что я вас знаю? Так ведь это совсем неудивительно, мы с вами связаны. И я должен знать, кто…

– Заткнись, – все также ровным голосом оборвал говорившего Киреев.

– Кто это?! – заорал Суворов.

– Кто я? – оскалился незнакомец и повернул голову к Кирееву. – Алекс, скажи, кто я.

– Ты спятивший, – ответил Киреев, – просто спятивший. Ты сбой, ты изгой, тебе не место на земле.

– Тебе и им, что ли, место?! – незнакомец задрал голову и засмеялся, издавая все те же странные звуки сразу в нескольких октавах. – Место… Какое интересное славянское слово. Это место мое, Алекс!

– Кто это? – повторил свой вопрос Суворов.

– Боже, это он… – прошептал Петров.

– Что? – повернул голову в другую сторону Суворов.

– Подожди, Данила, а ты, Слава, помолчи, – Киреев, задержал на пару секунд взгляд на Петрове, потом положил ладонь на плечо Суворова и снова повернулся к нежданному гостю, – знаешь, ты слишком много о себе возомнил. Ты должен был послушаться. Ты не послушался. Тогда ты должен был исчезнуть, но ты не исчез. Теперь что же? Ты искал меня? Ты меня нашел. Тем хуже для тебя, потому что я тебя тоже искал.

Незнакомец вдруг издал долгий и совершенно неестественный визг. На разыгрывающуюся сцену стали оборачиваться прохожие. Хорошо еще, что рядом не было милиционеров, а шум в парке стоял нешуточный, и поэтому слишком много внимания сцена не привлекала. Незнакомец поднял руки и сделал ими одновременное плавное движение вперед. Оперативницы вытащили пистолеты. Суворов обратил внимание на то, что смотрели они куда-то в сторону и вообще выглядели весьма рассеянными. Киреев тоже развёл руки в стороны и зло заулыбался. Незнакомец сделал шаг вперед и оказался уже вплотную к Суворову и Кирееву. Оперативницы не сделали ни единого движения, но перед незнакомцем стоял Киреев. Суворов даже головой тряхнул, так быстро все это произошло. Незнакомец захрипел, и Суворов увидел, что Киреев глубоко проткнул его кадык двумя пальцами. Оперативницы ожили и направили на незнакомца пистолеты.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});