Читать интересную книгу 2024-й - Юрий Никитин

— Ой, Володя, как хорошо, что тебя застала! Я просто визжу от счастья! Хочу и с тобой поделиться великой радостью, а подружкам уже сообщила…

— Поздравляю заранее, — сказал я подбадривающе. — А с чем поздравить?

— Познакомилась с потрясающим парнем! — прощебетала она. — Таким улетным, что секс с ним просто крышу сносит!.. Я никогда не думала, что в сексе столько всего!..

— Ого, — пробормотал я ошарашенно. — Правда?

— Точно! — вскрикнула она, сверкая глазами, щечками и белыми зубками. — Я теперь буду заниматься сексом только с ним, уж извини… ты не обиделся? Но если очень уж захочешь, разве я могу отказать шефу?

— Ну что ты, — пробормотал я. — Секс — это такие мелочи жизни… Я рад за тебя.

— Спасибо! Я так счастлива, так счастлива!

Она приблизила губы к экрану, они заняли его целиком, чмокнула с такой силой, что зазвенело в ушах, и связь оборвалась.

Я уронил руку, активировать связь с другой подружкой что-то враз перехотелось. Даже непонятно, что вогнало в такую депрессию: то ли что предпочла другого, то ли замечание, что кто-то трахается лучше. И хотя понимаю, что лучше всех трахаются как раз те, кто больше ничего не умеет, но все равно задело, еще как задело.

На выходе из здания охранник встал и отдал честь, я уже не просто босс, а большой босс, я вяло отмахнулся и вышел на улицу.

Машина приветливо мигнула фарами, был бы хвост — завиляла бы. У нее дружественный интерфейс, хозяина обожает и сделает все, чтобы не только выполнять его прихоти, но даже ценой собственной жизни сохранить его целым.

— Да ладно тебе, — проворчал я, домой ехать расхотелось, из офиса тоже вышел. — Посиди здесь, я скоро…

В соседнем здании ресторан, кафе и бильярд, но я отправился к бару, еще помню, когда здесь виртуозно смешивал напитки живой человек, теперь они остались только в предельно элитных, а здесь, за стойкой, быстро передвигается механический бармен, наливает всегда быстро и точно, не жульничает, чаевые не берет, а если вдруг наплыв посетителей — у него из корпуса вылезают еще две пары добавочных рук и делает коктейли втрое быстрее.

— Старый «Манхэттен», — заказал я. — Без льда.

Мысль снова и снова упорно возвращалась к вопросу, что же такое в сексе может быть, чего я не знаю. Одно дело новые методы тройного гестинга в моделировании трансформинга, другое — в таком древнем деле, как секс. Наверное, просто уела. Хотя не знаю, за что. Просто так. По извечной женской злобности?

Нет, она не злобная. Просто влюблена в очередной раз и старается возвысить своего избранника любыми способами…

Но все равно хреново и обидно.

Я осушил стакан и пустил его по стойке в сторону бармена. Он ловко поймал, я сказал:

— Еще порцию. Нет, двойную!

Хорошо, мелькнула мысль, хоть не возился с настройкой аппаратуры на мой голос. Все равно вряд ли там появлюсь еще. А то будет пользоваться ее новый трахальщик, который весь из себя открыватель неизведанных планет и галактик…

Через два пустых стула, в точности соблюдая неписаное правило этикета, села женщина и сразу, ни на кого не глядя, заказала шотландский виски.

Я оглядел ее с головы до ног, но, когда она, ощутив мой взгляд, повернулась, я смотрел на других женщин в баре, что и помоложе, и одеты соответственно, готовые вступать в контакты особого рода без особых и даже без всяких прелюдий.

Она снова повернулась к своему стакану, а я вперил взгляд в свой. Нет, в самом деле не понимаю, что меня задело. Я же не дорожил этой восторженной дурочкой, да и для нее это была случайная связь, я вообще-то не в ее вкусе, хотя мы удачно сошлись на почве трансгуманизма да плюс еще иногда сталкиваемся на работе.

Наверное, просто жизнь настолько ровная, предсказуемая и без рытвин, что даже такой пустяк выбивает из колеи. Говорят же, что, когда супругам не из-за чего ссориться серьезного, они скандалят, кому выносить мусорное ведро.

Я выпил еще два коктейля один за другим, женщина повернула голову и бросила на меня беглый взгляд. Я дал знак бармену, чтобы наполнил еще, женщина проследила взглядом, как он наполняет стакан, повернулась уже всем корпусом и взглянула внимательнее. Я видел, как ее взгляд скользнул на запястье, где у нее экранчик на всю ширину кисти. Возможно, не желает пропустить начало показа мод, но, может, и смотрит инфу обо мне, задав поисковику те данные, что высвечиваются в моей голограмме.

— Не пей больше, — сказала она вдруг. — Ты за рулем, а у тебя нет автопилота.

Я пьяно ухмыльнулся:

— Этим данным уже неделя.

— Что-то изменилось? — поинтересовалась она.

— Джипиэс-восемь, — сообщил я гордо. — Сам отвезет, откроет ворота, загонит в гараж… Только что меня в спальню не отнесет… Может быть, ты поможешь?

Она окинула меня оценивающим взглядом.

— Может быть. У меня тоже хреновый настрой. Как думаешь, минус на минус в самом деле дает плюс?

— Можем проверить, — ответил я. — Не хочется другим настроение портить, но если нам обоим хреново, то хуже не будет, правда?

Она невесело усмехнулась:

— Ты прав. Попробуем. Меня зовут Жанна.

— Меня Владимир.

Мы вышли под руку, как старые знакомые или муж и жена, прожившие тридцать лет и притершиеся так, что уже не разделяют себя и партнера.

Машина мигнула фарами с полутемной стоянки, я махнул рукой, не желая добираться к ней по лужам, мой ушан задом выбрался из ряда автомобилей и послушно подкатил к бровке у входа в бар.

Жанна не стала ждать, пока открою для нее дверь, дернула за ручку и плюхнулась на сиденье раньше, чем я обогнул машину. Я сказал негромко: «Ушан, домой», и мотор тихонько зарычал, салон качнулся, когда заднее колесо попало в выемку, затем автомобиль развернулся и, не делая ни единого лишнего движения, выбрался на автостраду.

Жанна откинулась на сиденье, на губах легкая улыбка, лицо спокойное, умиротворенное. Мимо помчались ярко освещенные дома, затем скорость резко упала, машина опасливо двигалась мимо ночного клуба, там толпа взволнованного народа выпирает на проезжую часть, двое дюжих полицейских тащат в фургон, заломив руки за спину, парня с кровью на лице. Он картинно потрясает головой, чтобы видеокамеры хорошо засняли и кровь, и его одухотворенное лицо борца за свободу и демократию.

Она сказала с легкой насмешкой:

— Это третий раз за неделю.

— Вообще, — спросил я, — или здесь?

— Только здесь, — пояснила она. — Думаю, скоро и эта борьба за нравственность закончится поражением.

— И я в этом уверен, — сказал я.

Ее смех прозвучал тихо и грустно:

— Консенсус.

Еще года три тому были созданы отряды народной полиции нравов, которые следили, чтобы на вечеринках и тем более на улицах не ходили с обнаженной грудью. Первые дни были стычки и столкновения, пока самые сметливые не придумали одевать лифчик, но грудь выпускать поверх, а то и вниз, это уже смотря на любителей. Придраться невозможно, ибо, бесстыдно глядя в глаза, можно заявлять смело, что грудь просто выпрыгнула, да, выпрыгнула, а я вот такая рассеянная, не заметила! Да, целый день хожу так, но не заметила.

То же самое и с трусиками, их можно скатывать в узкую полоску не шире ниточки, но опять оправдание: сами скатались, материал такой, а я по рассеянности не заметила, я же деловая девушка, а не какая-нибудь, что только смотрит на себя…

Правда, эта борьба с переменным успехом длилась только на первых порах, потом, как и водится, консервативное большинство затрещало по швам.

— Есть закон, — сказал я, — или просто наблюдение, как вот с наблюдением Мура, которое все упорно называют «законом Мура», что все, однажды изобретенное или открытое, закрыть уже невозможно.

Она сказала тихо:

— Рано или поздно будет применено. И всегда раньше, чем поздно.

— Так что консерваторы отступят, — сказал я. — И даже самые нерешительные из модников начнут обходиться без фиговых листочков трусиков и лифчиков!

Я сказал победно и с вызовом, мы все постоянно бросаем вызов обществу, мы ж бунтари, а оно нас гнетет, таких свободолюбивых и непримиримых, однако что-то в моих словах сам не ощутил прежнего задора и готовности пострадать за убеждения. И вовсе не потому, что струсил.

Она чуть повернула голову в мою сторону, глаза в полутьме загадочно поблескивали.

— И что? Будешь любоваться зрелищем голых женщин?

Я подумал, раньше бы ответил без колебаний, но сейчас пробормотал:

— Не знаю.

— Что случилось?

Я повторил:

— Не знаю. Раньше казалось, что голые бабы на улице — круто. А сейчас вот они только начали появляться… и то уже нет того азарта, какой ожидался. А что потом?

Она все еще смотрела на меня, а я глядел вперед, как автомат умело ведет машину, высчитывая расстояние до бордюра, спрашивает дополнительную информацию от Доркомпа и советуется с другими автомобилями, даже спрашивает у встречных автомашин, как там впереди дорога и не ожидаются ли пробки.