Читать интересную книгу Люди Севера: История викингов, 793–1241 - Джон Хейвуд

Вскоре после того как ярл Эрик отправился на помощь Кнуду в Англию, Олаф вернулся в Южную Норвегию и при поддержке отчима и коалиции местных вождей был провозглашен королем. Узнав об этом, Свен Хаконсон собрал в Трёнделаге флот и поплыл на юг сразиться с Олафом. Свен и Олаф сошлись в морском бою у Несъяра в Осло-фьорде на Вербное воскресенье 25 марта 1016 г. Свен потерпел поражение и бежал к своему тестю в Швецию, где вскоре умер. Узнав о поражении дяди, Хакон тоже бежал в Англию, где Кнуд, ставший королем, радушно принял его и сделал графом Вустерским. Олаф, чью власть в Норвегии больше никто не оспаривал, решил продолжить курс Олафа Трюггвасона на укрепление государства и христианизацию народа и, как тот Олаф, устроил свой двор в Нидаросе, чтобы самая вольнолюбивая область королевства была все время у него на глазах. Даже при некотором откате в язычество в годы правления ярлов Ладе в приморских землях христианство укоренилось прочно, так что Олаф сосредоточился на горных краях, где христиан было пока еще немного. Строго говоря, методы христианизации король избрал еще более жесткие, чем его предшественник. Обратившиеся получали королевские милости, упорствующих ждала смерть, истязания, калечение и ослепление. Многие из «долинных королей» лишились своих уделов и отправились в изгнание, иные без некоторых частей тела. По совету английского епископа Гримкетеля (или Гримкелля) Олаф сделал первые шаги к формированию в Норвегии духовных институтов и к христианизации языческих правовых норм. В 1024 г. на Мостерском тинге в Западной Норвегии он провозгласил новый свод законов о религиозных обрядах. Соблюдение христианских постов и праздников и крещение всех здоровых младенцев вменялось в обязанность. Устанавливались христианские законы о браке. Содержание церквей и священства возлагалось на общество. Введение христианского календаря означало, что повседневная жизнь выстраивалась теперь в соответствии с ним. Списки Мостерских законов, как их стали называть, читались на всех местных тингах, которым было приказано одобрить их.

Закономерно Олаф многих настроил против себя, особенно среди местных вождей, которым, вероятно, в равной степени досаждали и религиозные реформы, и централизация монаршей власти. Многие из этих вождей мечтали о возвращении слабой монархии, когда король жил где-то далеко. После недолгой вражды Олаф замирился со шведским королем Олафом Шётконунгом, женившись на его дочери Астрид, но Кнуда, присоединившего после смерти брата (1018 г) к своим владениям Данию, так просто с дороги было не убрать. Кнуд считал, что Норвегия по праву должна принадлежать ему, и писал Олафу письма, предупреждая, что, если тот не хочет войны, ему следует приплыть в Англию и признать власть Кнуда над собой. Олаф отказался и, чтобы упредить вторжение в Норвегию, соединив силы с зятем, новым шведским королем Анундом Якобом (правил в 1022–ок. 1050 гг.), первым напал на Данию. Союзники ожидали неизбежного ответного удара на реке Хельгеон (Святая река) в Сконе. Когда Кнуд вошел в реку со своей англо-датской армадой, Олаф и Анунд взломали дамбу из бревен и земли, сооруженную выше по течению, и мощная волна разметала флот Кнуда, многие корабли перевернулись, и сотни воинов утонули. Кнуду все-таки удалось восстановить какой-то боевой порядок и избежать кровавой бойни, но к концу дня ему пришлось уступить поле боя противнику. Впрочем, для Олаф и Анунда бой на Хельгеоне оказался пирровой победой: они понесли такие тяжелые потери, что не смогли продолжать войну, и их союз распался: каждый поспешил домой, опасаясь, как бы Кнуд не оказался там первым.

Их опасения были не напрасны. Через четыре года Анунд оказался у Кнуда в вассалах, а Олафа уже не было в живых. Вернувшись из датского похода, он обнаружил, что в Норвегии у него заметно поубавилось сторонников, и понял, что из всех крупных аристократов он может полагаться лишь на четверых. Но, как выяснилось, и тут он просчитался. В 1028 г. Кнуд привел к берегам Викена англо-датский флот из 50 кораблей, и вся страна восстала против Олафа, который бежал с немногими верными царедворцами сначала в Швецию, а оттуда – ко двору князя Ярослава на Русь. Кнуд восстановил Хакона Эрикссона на его родовом престоле в Ладе и назначил его регентом всей Норвегии. Но этот порядок установился ненадолго. В 1029 г., возвращаясь из Англии от Кнуда, Хакон утонул при кораблекрушении. Весть об исчезновении ярла Хакона быстро достигла Олафа, и в 1030 г. он отправился отвоевывать свой трон, оставив на попечении Ярослава пятилетнего сына, незаконнорожденного Магнуса.

Битва при Стикластадире

В Норвегию Олаф вернулся через Швецию, где, согласно Сторри Стурлусону, собрал войско в 3600 копий. Он прошел через нагорье Хьёлен прямо в Трёнделаг. Придворный скальд Олафа Сигват Тордссон писал уже после событий, что, если бы король был посвободнее в средствах, он собрал бы армию больше. Однако многочисленное войско было бы непросто прокормить во время долгого похода через малонаселенное высокогорье. Известия по торговым путям викингов летят быстро, и враги Олафа успели хорошо подготовиться к его появлению. Спускаясь по долине реки Вердальсельвы к Тронхеймс-фьорду, у фермы Стикластадир он встретил местное ополчение, превосходившее числом его армию. Армия Олафа состояла в основном из профессиональных воинов, включая его личных дружинников, но и землевладельцы, преградившие ему дорогу, были вооружены не косами и вилами. В эпоху викингов в Скандинавии все свободные граждане должны были иметь снаряжение для воинской службы, так что у каждого были по меньшей мере щит и копье плюс умение с ними управляться, а богатые бонды могли позволить себе много больше. Сражение произошло, предположительно, 29 июля 1030 г. и началось, когда солнце уже поднялось высоко над горизонтом. Олаф пытался решить дело стремительной атакой вниз по склону, надеясь, что удастся разорвать боевой порядок ополченцев, после чего те растеряются и побегут. Ополченцы отступили, но не разорвали рядов и не побежали – слишком многие помнили свирепое правление Олафа, чтобы так легко сдаться, – и вскоре их численное превосходство стало сказываться. Как пишет Снорри Стурлусон, Олаф в отчаянной рубке был ранен в ногу, затем получил удар копьем в живот от предводителя ополченцев Торира Собаки и, наконец, смертельный удар мечом в шею. С гибелью Олафа его войско рассыпалось и побежало: бой длился всего около полутора часов. Среди бежавших был 15-летний брат Олафа по матери Харальд (Суровый). Он получил рану, но некий крестьянин, сжалившись, спрятал его у себя в доме, вылечил и помог бежать в Швецию. Оттуда Харальд направился на Русь, а затем в Константинополь, в варяжскую гвардию.

После битвы местные крестьяне, верные Олафу, укрыли его тело от врагов и тайно похоронили на берегу Вердальсельвы. И хотя Олаф лишился и королевства, и жизни, он по-настоящему добился мира в Норвегии, переломив хребет языческому сопротивлению. Когда в 1028 г. Олаф бежал из страны, при столь же воинствующем христианине Кнуде отката к язычеству не произошло. Ополченцев в Стикластадире напутствовал перед боем датский епископ: если кто и молился о победе Одину, то тайно. Пути назад не было: Норвегия уверенно двинулась в сторону римско-католической христианской цивилизации.

Норвежский святой король

Вскоре поползли слухи о чудесах, происходящих на могиле Олафа, и все больше верующих утверждали, что обращенные к нему молитвы имеют силу. Через год после его гибели епископ Гримкетель перенес останки Олафа в ограду церкви Св. Климента в Нидаросе. При этом обнаружилось, что тело короля не тронуто тлением – неоспоримый для средневековых христиан признак святости, – и Гримкетель тут же объявил Олафа святым. Хотя в Риме его официально так и не канонизировали, культ святого Олафа быстро распространился в Норвегии, чему способствовало недовольство народа датской властью и череда неурожаев, которую молва объясняла Господним гневом за убийство короля Олафа. Это не означает, что Норвегия к тому моменту стала полностью христианской. Языческие верования и воззрения сохранялись еще не одно поколение. Церковь понимала это – так было со всеми новообращенными территориями – и всюду, где могла, включала или приспосабливала к христианской доктрине ранние верования, чтобы неофитам было легче освоиться с новым культом. В роли святого Олаф усвоил многие черты бога плодородия Фрейра и популярного бога-громовержца, губителя великанов Тора. Земледельцы молились святому Олафу о хорошем урожае, как некогда Фрейру, а в народных сказках множились сюжеты о том, как он побеждает троллей и великанов.

Свободные общинники ожидали, что правление Кнуда будет легче, но скоро им пришлось оставить эти упования. В Норвегии не нашлось вельможи, сопоставимого по рангу с утонувшим ярлом Хаконом, так что Кнуду не оставалось ничего иного, как попытаться править Норвегией более или менее напрямую, не полагаясь, в отличие от отца и деда, на неформальный раздел власти. С этой целью Кнуд посадил на норвежский трон своего несовершеннолетнего сына Свена, а регентшей при нем поставил его мать, англичанку Эльфгифу Нортгемптонскую. Эльфгифу оказалась столь суровой правительницей, что годы ее регентства, или «время Альфивы», как их называли норвежцы, стали образцом деспотизма. Свирепость самого Олафа скоро позабылась, и он, напротив, превратился в символ национального единства. В 1034 г. два норвежских местных вождя, вставших на сторону Кнуда против Олафа, Кальв Арнесон и Эйнар Тамбарскельфир, так разочаровались в датской власти, что отправились на Русь, чтобы привезти в Норвегию сына Олафа Магнуса. Когда Магнус объявился в стране, вспыхнуло народное восстание, вынудившее Свена и Эльфгифу бежать в Данию. Там Свен вскоре умер.