— А ты бы, наверное, их пристрелил? Ах, нет, ты же не мур, ты честный рейдер. Ты бы их бросил на кластере что бы твари подожрали, — не смог не обострить я, хотя явно не стоило.
— Ох, зря ты на конфликт нарываешься. На кого другого можешь и нарваться. За такое могут и на нож, — совсем по-отечески улыбнулся он.
— Я конфликтов не боюсь, а на вопрос ты не ответил. Как бы ты поступил с детьми? Куда бы ты их дел?
— Зря ты конфликтов не боишься. Все люди разные. Кто бы другой мог затаить, а потом при возможности неслабо нагадить. А у кого-то сила от Улья такая, что он тебя и запоминать не будет, а размажет на месте как букашку и дальше пойдет, — он покачал головой. — А на твой вопрос скажу честно. Я бы сдал их в хоспис. Есть такой в одном соседнем стабе. Там такие дети могут прожить остаток дней. Тебе советую тоже так сделать. Путь туда не близкий, но все же лучше уж так…
Пожалуй, хорошо, что в этот момент появились Клон с Гаяне, и я не успел сказать, что считаю такой поступок предательским. У меня не было собственных детей, но и родителей не стало рано. Я угодил в хороший по нашим меркам детский дом и оказался слишком большим, что бы заинтересовать приемных родителей. Наши люди если уж по тем или иным причинам брали детей из детского дома, то старались взять детей дошкольного возраста, а лучше совсем малюток. Прожил я в детском доме почти до совершеннолетия и не жалуюсь, но это не жизнь с любящими тебя людьми. Воспитатели в детском доме не родители, а служащие со своими домашними заботами. А тут хоспис, где детей оставляют доживать, глядя на то, как дети постарше превращаются в маленьких жаждущих крови упырей.
Самого аж дрожь берет. Врагу не пожелаешь. Тем более его детям.
— Я забираю ее? — встретил ментата вопросом Фартук.
— Экий ты шустрый, — притормозил его ментат. — Девочка здесь совершенно добровольно. Она уверена, что ей эти люди не угрожают, и хочет остаться с ними. К вам же она категорически идти не хочет. Слишком много нехорошего она видела от армян.
— Как так? — Фартук просто опешил.
— Да вот так вот. В жизни всякое бывает, а выдавать все тайны девочки я вам никому не обязан. Просто пойми она исключение из правила о вашей дружной диаспоре, наподобие Мамелюка. И запомни, что попытавшись забрать ее, вы серьезно нарушите закон стаба. Чем это кончится, вы все прекрасно знаете. Мамелюк с вас три шкуры спустит и на заступников внимания не обратит. А сейчас тебе придется заплатить в казну стаба штраф за ложный донос. Радуйся, что не подняли ради этого дела тревожную группу, как лично ты предлагал, и никто не пострадал, — ментат высказал все и уставился на меня с непонятно что выражающим взглядом.
— Можешь принести извинения, — сказал Капрал Фартуку.
— Да, конечно, — сказал искренне озадаченный и не понимающий происходящего армянин. — Ты меня извини и на диаспору зла не держи. Мы искренне хотели помочь девушке. Ей бы у нас было действительно хорошо. Не держи за пазухой камень, и мы не будем, — он протянул мне руку.
— Просто оставьте меня в покое. Я не держу на вас зла, но ваша назойливость уже начала злить и мешать жить, — пожал протянутую руку.
— Я пойду, пожалуй, — смутившийся Фартук направился на выход, как только я отпустил его конечность.
— А теперь позволь тебе пожму руку я, — теперь мне протянул раскрытую ладонь Клон. — Хорошее ты дело сделал, когда эту нечисть вычистил. Плохо, что у стаба пока сил на все не хватает, и так далеко мы группы отправлять не можем, — сказал он, активно пытаясь трясти мою лапу.
— Ну, судя по тому, какую деятельность развернула администрация, то вскоре у Завода сил будет куда больше, — сказал ему с искренней улыбкой.
— Пойдем, проводишь, — улыбнулся ментат в ответ.
Глава 14: Отголоски.
— Сам! Сам! — меня разбудил голосящий и что есть сил барабанивший в дверь кулаком Нахал.
Рация лежала рядом, но к ней был подключен наушник, в ухо я его не вставил, так что вызвать меня они не могли. Не заботясь об одежде, бросился к двери и распахнул ее, показавшись солдату в одних трусах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Что случилось? — спросил я и не услышал подспудно ожидаемой остроты.
— Там Дизеля убили, — выпучил на меня глаза боец.
— Где? — я почувствовал, как трясутся руки.
— Сзади. У черного хода, — он показал рукой направление.
Подхватил Машку, и бросился к черному ходу, даже не вспомнив про одежду. Сейчас было не до таких мелочей. Известие о смерти своенравного, часто пропадающего и вообще гуляющего сам по себе кота-кваза выбило меня из колеи. Я, возможно, мало заботился об этом лысом похожем на заражённого существе, но успел привязаться к нему. И даже если не вспоминать об эмоциональной приязни у меня имелись на зверя планы, которые еще даже не начали толком осуществляться. Да я жемчуг на это животное не пожалел, что бы усилить его дары.
Выбежали во двор, и там я увидел экипированного Мушкета, что тоже был в наряде вместе с Нахалом. Значит, на чердаке сейчас позицию заняла Эльза. Мушкет сидел над маленьким окровавленным телом. Подсвечивая фонариком, он уже колол животному спек из своей аптечки. У меня в голове этот факт сразу отметился. Он мог значить только, что Нахал ошибся и Дизель все же жив.
— Что с ним? — я грохнулся на колени рядом с парнем и животинкой.
— Живой. Две пули. Одна прошила его насквозь. Крови потерял много. Похоже, поврежден позвоночник. Он приполз с улицы. Эльза заметила движение и отправила нас проверить, — отчитался боец.
— Нахал, дом в ружье. Занять оборону. Телефон мне. Мушкет в дом давай кота заноси, — прорычал я.
— Есть! — Нахал тут же убежал, а Мушкет молча поднял Дизеля на руки и пошел следом за ним в дом.
Я замер с готовым к бою крупнокалиберным автоматом в руках пытаясь рассмотреть что-нибудь в темноте.
— Сам, куда его? — спросил Мушкет в дверях.
— Давай на кухню, — ответил я.
— Командир, ты хоть штаны одень, — сказал поражающий своим хладнокровием парень и скрылся в доме.
Я бросил взгляд на голые ноги. Штаны одеть все же следует. Не стоит всем видеть меня в таком виде, все же подростки и дети, а мы не на пляже. Прошлым утром мы успели обсудить предварительный план обороны. По нему детей должны были поднять с постелей, что собирали допоздна. Их следовало отвести в подвал, в пока необорудованную комнату. Там потом тоже оборудуем места для их отдыха, но пока обойдутся так. Лучше посидеть на полу в холодном подвале, чем в уютной теплой и мягкой постели попасть под случайную пулю.
Озираясь и прислушиваясь, отступил в дом, в котором уже началась суета. Заперев дверь, метнулся в свою комнату и натянул штаны. Подхватил еще не прихваченный Нахалом мобильник. Нашел в телефонной книге номер Медевака.
— Слушаю, — ответил мне полусонный голос.
— Мне срочно нужен знахарь. Дизеля тяжело ранили. Я заплачу, сколько скажешь, только давай быстрее, он может долго не протянуть, — сказал я ему.
— Спек ему вколи, — сонную одурь с человека как рукой сняло.
— Уже вкололи, — ответил я.
— У вас там бой или что? Где вы? В стабе? — осыпал он меня вопросами.
— Кот приполз с улицы подстреленный. Мы в стабе. У себя дома, — сообразил, что адреса он не знает. — 120 дом по Третьей линии. Почти самая окраина Внешнего города.
— Понял, найду. — Он отключился.
Я натянул штаны и, пристроив рацию, выскочил на кухню. Там уже была напуганная Гаяне. Вдвоем с Мушкетом они хлопотали над Дизелем. При этом Гаяне не знавшая что делать больше мешалась, нежели помогала.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как он? — спросил, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Плохо, нужен знахарь, — ответил Мушкет.
— Знахарь едет. Гаяне иди, помоги Ольге спустить детей в подвал, — велел и взялся за рацию. — Доложить по постам, — сказал, нажимая на ларингофон.
— Я Кирпич. Я на посту номер три, — это значило, что кирпич в гараже.
Короткая пауза.
— Я Смельчак. Позиция номер четыре.