Мисс Треверкомб села рядом с Эбеном Дорчем и принялась рассказывать ему о шуме, который рабочие создавали на строительстве здания, возводимого муниципалитетом перед ее домом.
— Я хочу, чтобы вы обсудили этот вопрос на городском собрании, — заявила Чарити. — Не существует извинения языку, которым эти люди пользуются для клятв и возгласов одобрения. Я лично разговаривала с прорабом, но, увы, безрезультатно. Конечно, — добавила она сдержанно, — он «иностранец», из Бостона, я полагаю.
Дорч важно кивнул и сказал, что поставит в известность городское собрание.
Хэй-Ботсы, сопровождаемые Эймосом, вошли в гостиную, и Чарити моментально замолчала при виде чопорной английской пары. Они были в вечерних туалетах, Джордж в черном фраке и дорогом шелковом жилете, а Эммелин в безвкусном сером кашемировом платье, имевшем более глубокое декольте, чем платья двух американок. Вырез демонстрировал большую часть плоской груди Эммелин и колье из больших бриллиантов на ее шее.
— О Боже! — подумала Эспер. — Эти англичане, должно быть, ожидают грандиозный званый обед, — она поспешно представила их Чарити и Эбену. Эммелин бросила удивленный взгляд на желтое платье и локоны Чарити, но решила быть терпимой. Все в ожидании расселись в гостиной.
— О Боже! — вздохнула Эспер. — Почему мои родители задерживаются? Тим уехал за ними уже давно. Я надеюсь, ничего плохого не случилось.
Чарити отвела свой взгляд от декольте англичанки и ее бриллиантов.
— Упрямая Эспер, — сказала она, улыбаясь, — ты забыла — «никогда не порождайте зло, выражая страх». Конечно, не все в мире совершенно. Но Бог постоянно трудится нам во благо.
— Ну, я думаю так же, — произнесла Эспер с отсутствующим видом. Она привыкла к религиозным интерпретациям Чарити и не обращала на них внимания.
— Наконец-то! — Эспер услышала приближающееся позвякивание санных колокольчиков и поднялась, чтобы поприветствовать родителей.
Эммелин повернулась к Чарити и равнодушно спросила:
— Вы, видимо, проводите большую работу в церкви, мисс Треверкомб? По крайней мере у вас здесь есть английская церковь? Кажется, у американцев существует много вероисповеданий.
— Да, — ответила Чарити самодовольно. — В Марблхеде есть английская церковь и еще полдюжины других церквей. Но я не вижу необходимости посещать их — истина течет прямо из божественной души в мое сердце.
— О, в самом деле? — иронично поинтересовалась Эммелин. Чарити вдохновенно продолжала развивать свою доктрину.
— Да, я понимаю, что вы имеете в виду, — пробормотала совершенно сбитая с толку Эммелин. Она была уже не рада, что выбрала эту тему для разговора, да и собеседница оказалась слишком говорливой. Эммелин с облегчением вздохнула, когда в гостиной появились родители Эспер. Но, к разочарованию Эммелин, мистер и миссис Ханивуд оказались совсем не такими, как она ожидала увидеть. Внешность Роджера Ханивуда была вполне джентльменской, хотя его старомодный пиджак был поношенным, редкие волосы слишком длинными, а пальцы в чернильных пятнах. Тем не менее милая улыбка и приятный голос компенсировали некоторые недостатки этого ученого джентльмена. Однако даже с большой натяжкой воображения нельзя было считать госпожу Ханивуд леди. Тучная, с веснушчатым лицом, пожилая женщина в дешевом черном слишком тесном в подмышках платье и ботинках со шнурками, похожих на мужские. А ее речь! Невнятная и картавая, речь необразованного человека. Полностью игнорируя светское обхождение, Сьюзэн Ханивуд отгородилась от всех вежливых попыток приветствия.
— Чертова погода! — сказала она, подтверждая свое представление Хэй-Ботсам наклоном головы. — Мы потратили уйму времени, чтобы сюда добраться. На Франклин-стрит сугробы выше лошади. А снегу, похоже, будет еще больше. В гавани опять поднимается ветер.
— О, Боже, — Эспер всплеснула руками, — если бы я знала, то послала бы за вами раньше!
Сьюзэн насмешливо посмотрела на дочь:
— Ты многого не знаешь о том, что происходит в городе, Хэсс.
Это было всего лишь утверждение, а не критика, но Эспер покраснела. «Я бы хотела, чтобы Ма не разговаривала так громко и грубо», — подумала она.
Эспер бросила нервный взгляд в сторону Эймоса, но он, Эбен Дорч и Джордж Хэй-Ботс, усевшись в кресла у холодного камина, увлеченно беседовали об условиях сделки.
Роджер не пожелал присоединиться к мужчинам, он придвинул свой стул ближе к Эммелин и с трогательной стеснительностью произнес:
— Мне всегда очень приятно знакомиться с англичанами, мэм. Мы гордимся нашим английским происхождением, если вы знаете. Первые Ханивуды прибыли в Марблхед из Дорсета. Они, конечно, были пуритане и прибыли сюда в числе первых поселенцев с флотом лорда Уинтропа. Их флагманским кораблем была «Арбелла», как вы, конечно, знаете.
У Роджера в последнее время стало очень плохо со слухом, и ему пришлось резко наклониться вперед и обхватить ухо сзади ладонью для того, чтобы услышать ответ Эммелин. Но чопорная англичанка бессмысленно уставилась на него, слегка отпрянув назад.
— Боже милостивый, Роджер! — одернула мужа миссис Ханивуд. — Не начинай эту болтовню сейчас. Твои драгоценные предки уехали из Англии, потому что они искали лучшей жизни, а еще я полагаю, и для того, чтобы заинтересовать своими персонами миссис Ботс.
— Хэй-Ботс, — холодно поправила ее Эммелин. Ее демократичность и снисходительность исчезли. Во время первого блюда за обедом — «необыкновенного» рыбного супа — они продолжили. Мистер Ханивуд, сидящий по правую руку Эммелин, утомил ее рассказами о подвигах, которые имели место в Марблхеде, в то время как мистер Портермэн, находившийся слева, обращался к ней с какой-то нервозной игривостью, но он, видимо, предпочитал беседовать с Джорджем, нимало не смущаясь тем, что между ними сидит миссис Ханивуд. Вино было плохим, и половина компании не стала пить его. Тот маленький господин Дорч, казалось, был сама трезвость, и он считал необходимым непрестанно утверждать это. В ходе беседы выяснилось, что госпожа Ханивуд содержала гостиницу. Эммелин также узнала, что большой старый дом, о котором упоминала миссис Портермэн, был не чем иным, как постоялым двором. Эммелин, шокированная, погрузилась в молчание. Миссис Портермэн была дочерью владельца таверны, а ее мать управляла пивной. Эммелин бросила испытующий взгляд на своего мужа, слышал ли он это? Очевидно, нет. Джордж спокойно ел и пил скверное вино. Он не был привередлив в том, что не касалось вопросов бизнеса.
Эспер, сидевшая с другой стороны стола, увидела неожиданную смену настроения Эммелин и была обеспокоена, смутно подозревая, что это каким-то образом связано с ее родителями.