Ошеломленная Алси чувствовала себя совершенной дурочкой.
Сэр Эдуард больше не казался открытым и доброжелательным. Его лицо было непроницаемым, если не считать циничного изгиба губ.
– Поэтому я спрашиваю: что вы от меня хотите и ради чего я должен пойти на колоссальный риск?
Алси вспыхнула от унижения. Нужно было сделать ставку на мистера Бойда, уж он бы не устоял перед ее чарами и… вероятно, погубил всех троих. Нет, сэр Эдуард – ее единственная надежда.
Она сделала глубокий вдох.
– Я хочу, чтобы вы спасли его. Моего мужа. Графа.
– Он известный шпион. Спасать такого гораздо опаснее, нежели непокорного графа, – с сарказмом подчеркнул он.
– Откуда вы знаете? – в тревоге выпалила Алси. – Понимаю, слуги…
– Нет, слуги этих сплетен не знают, вернее, могут знать, да я их не спрашивал. – Сэр Эдуард немного помолчал, словно принимая решение, потом сказал: – Мне не нужно расспрашивать слуг о человеке, который хорошо известен британскому министерству внутренних дел.
Алси разинула рот. Сэр Эдуард, археолог, связан с министерством внутренних дел?! Ведомством, которое контролирует всю разведку Британской империи?
– Вы шпион, – прошептала она.
– Не совсем… – Лицо сэра Эдуарда по-прежнему ничего не выражало. – Слово «агент», пожалуй, лучше подходит. А теперь, когда мы установили, что вы от меня хотите, позвольте еще раз поинтересоваться: ради чего так рисковать? Не вижу причин освобождать руководителя шпионской сети, который за последние шесть лет причинил немало неприятностей Британии.
Алси застыла на месте, сердце молотом стучало в ее груди.
– Я отдам вам все, что в моей власти, – поклялась она.
Сэр Эдуард прошелся по ней медленным оценивающим взглядом, и Алси покраснела от жгучего стыда, сообразив, о чем он думает.
– Все? – мягко спросил он. – Подумайте как следует.
– Все, – твердо сказала Алси, усилием воли удерживая себя от того, чтобы не отскочить. – Мне не нужно думать.
– А что, если ваш муж узнает, что вы отдали… все? – блеснув глазами, чуть слышно спросил сэр Эдуард.
– Не говорите ему, – сдавленным тоном ответила Алси. – Что бы вы ни сделали, не рассказывайте ему. Мне он все простит, но никогда не простит этого себе.
Сэр Эдуард вдруг улыбнулся, суровое выражение так быстро исчезло с его лица, что у Алси голова закружилась.
– Ради такого ответа стоит спасать человека. Нет, – внезапно добавил он, – я не имею намерения переспать с вами.
– Ч-что? – Резкость сэра Эдуарда шокировала Алси не меньше, чем быстрая перемена настроения.
На его лице вновь появилось ироническое выражение, но на этот раз ирония была направлена внутрь.
– Не заблуждайтесь на мой счет. Не будь на вашем лице выражения благородной жертвенности и мученичества, я, может быть, и согласился бы на это. Но в мире достаточно женщин, которые горят желанием разделить со мной ложе, и я не вижу необходимости принуждать к этому красавицу, которая смотрит на меня как на отвратительное чудовище.
– Вы его не спасете? – спросила Алси.
– Разве кто-нибудь это сказал? – возразил он. – Чтобы потом говорили, что сэр Эдуард Каннингем не джентльмен?! Нет, я спасу его за право поцеловать лилейную ручку прекрасной дамы. Вы ведь и сами собирались это предложить, да я опередил вас? – продолжал он, прежде чем Алси успела ответить. – Спасу в обмен на ваш портрет, который пришлют мне на Пиккадилли, и обещание, что Северинор с этой поры будет… скажем так… более сочувственно относиться к интересам Британии.
У Алси голова шла кругом, но она ухитрилась возразить:
– Как может быть иначе, если его супруга – верная дочь Британии?
Сэр Эдуард покачал головой:
– Вы слишком быстро научились давать ничего не значащие ответы. Надеюсь, вы понимаете, что если мой риск не будет должным образом вознагражден, то в министерстве внутренних дел будут недовольны?
– Да, я понимаю, – сказала Алси. – Даю вам слово, поскольку не могу дать ничего другого, что мой муж и я не отплатим за вашу доброту злом.
– Доброта! – фыркнул сэр Эдуард. – Все дело в обещанном портрете и самой истории. – Он взял в свои ладони ее затянутую в перчатку руку и поцеловал. – Что ж, сделка заключена. А теперь идите и сделайте вид, что все ваши надежды рухнули, иначе я ничего не смогу для вас сделать. И сегодня ночью будьте готовы. Ко всему.
Алси сделала, как ей велели. Должно быть, ее горестное выражение было убедительным, поскольку она заметила, как на лице султана мелькнуло довольное выражение. Алси молча села в кресло, сопротивляясь попыткам вовлечь ее в общий разговор. Ее сердце то воспаряло от надежды, то падало от ужаса. В конце концов, все поднялись, чтобы уйти, получив на это разрешение султана. Алси была слишком занята своими мыслями, чтобы заметить безмолвный обмен взглядами адмирала и могущественного владыки. Она поднялась и вместе со всеми пошла к двери, когда ее остановил голос султана.
– Идите сюда, графиня, – приказал он.
С неистово колотящимся сердцем, едва скрывая ужас, Алси подчинилась.
– Что вы так живо обсуждали с сэром Эдуардом? – спросил султан, когда она остановилась перед возвышением. Он говорил так тихо, что Алси сомневалась, слышит ли его свита.
– Брак, ваше величество, – услышала она собственный голос.
– С чего бы это? Ваш муж еще жив, – мягко сказал он, словно успокаивая испуганную пташку.
У Алси сердце подпрыгнуло, она молила Бога дать ей силы, чтобы не выдать себя.
– Но так недолго будет. А вдове неприлично оставаться одной, – ответила она, вспомнив слова Айгуль.
Султан рассмеялся, обнажив крепкие белые зубы.
– Окажись вы среди красавиц гарема, вы бы далеко продвинулись, – одобрительно сказал он. – Расскажите, что он ответил. Он заинтересовался?
– Он не имеет желания связываться с женщиной, которую преследуют призраки прошлого, – ответила Алси, вложив в слова горе, терзавшее ее в последний месяц.
– Он очень мудрый человек, – сказал султан.
С этими словами он отпустил Алси, и она на подгибающихся ногах пошла к двери.
«Держись, Думитру, – мысленно обратилась она к мужу. – Еще немного. Держись».
Глава 23
Алси отвели в ее комнату в недрах дворца Топкапы, но только на одну ночь, заверила леди Бантинг. Алси в это верила. Так или иначе, но больше она ни одной ночи во дворце не проведет. Вернувшись в комнату, она отклонила предложение разобрать постель, отослала Айгуль и сама сняла вечерний наряд. Она распустила туго затянутый корсет, который после нескольких недель относительной свободы казался ей настоящими тисками, надела дорожное платье и долго сражалась с пуговицами застежки на спине. Потом ей осталось только задуть лампу и лечь под одеяло и ждать.