Прежде чем повести своих людей на поиски Золотого человека, Хименес де Квесада решил вернуться в Санта-Марту и утвердиться на посту губернатора покоренных им нагорий, которые он уже переименовал в новую Гранаду. Но в феврале 1539 года в горы пришла весть о новой экспедиции европейцев, приближавшейся с северо-востока к только что основанной Хименесом столице Санта-Фе-де-Богота.
Вновь прибывшие оказались ватагой из 160 человек, возглавляемой немцем по имени Николае Федерманн, который действовал по поручению торгового дома «Вельзер» из Аугсбурга. В знак признательности за денежную помощь при выборах императора Священной Римской империи король Испании Карл I отдал дому «Вельзер» провинцию Венесуэла. В поисках еще «свободного» туземного царства Федерманн выступил из прибрежного поселения Коро спустя несколько месяцев после того, как Хименес де Квесада покинул Санта-Марту. Два с лишним года искал немец проход через горный хребет на плато Кундинамарка. Хименес встретил изможденных, полумертвых от голода и почти голых незнакомцев настороженно, но предложил им еду и одежду, потому что надеялся на помощью вновь прибывших во время вторжения на землю Эльдорадо.
Пока он ломал голову, как лучше использовать немцев, пришла весть о приближении с юго-запада еще одного отряда, возглавляемого Себастьяном де Белалькасаром, ближайшим помощником завоевателя Перу Франсиско Писарро.
Белалькасар преследовал остатки отступавшего на север войска инков. Загнав их в Эквадор, он основал там город Кито, но по пути тоже прослышал о баснословных богатствах, спрятанных во внутренних районах страны. Приблизительно в то же время, когда Хименес де Квесада покинул Санта-Марту, Белалькасар выступил из Кито в долгий поход на север. Он прибыл в Санта-Фе-де-Богота с отрядом хорошо экипированных и вооруженных европейцев, многие из которых ехали на прекрасных лошадях, и с целой оравой туземных наемников. Белалькасар принес с собой серебряную столовую посуду и пригнал 300 свиней, которые пришлись весьма по вкусу истосковавшимся по мясу европейцам, прибывшим на плато раньше. По невероятному совпадению, в каждом из трех отрядов было по 166 человек, и общая численность воинства составила 498 солдат.
Между предводителями начался спор о преимущественном праве на завоевание очередной туземной империи. Не достигнув соглашения, все трое отправились в Испанию, чтобы изложить свои претензии королю. Тем временем торговый дом «Вельзер» лишился Венесуэлы, захваченной очередным испанским авантюристом, и в итоге оставшийся не удел Федерманн умер в нищете. Белалькасару была пожалована должность главы одного из городов, основанных им по пути в Санта-Фе-де-Богота, но его звезда тоже закатилась, и кончил он плохо. Хименес де Квесада так и не получил поста губернатора и был вынужден довольствоваться почетным воинским званием маршала Новой Гранады. Он дожил до 80 лет и ни на миг не расставался с мечтой найти страну Золотого человека. Но дни его славы были уже в прошлом.
Пока трое спорщиков обменивались претензиями в присутствии короля Испании, поиски Эльдорадо продолжались. Первым, кто предпринял попытку достать со дна озера Гуатавите якобы лежащие там сокровища, был Эрнан-Перес де Квесада, брат завоевателя Новой Гранады. В сухой сезон 1540 года он велел своим людям сделать из тыкв ковши и вычерпать из озера всю воду. За три месяца кропотливых трудов ему и впрямь удалось понизить уровень воды приблизительно на три с половиной метра и извлечь на свет более трех тысяч мелких золотых изделий, но добраться до середины озера, где предположительно лежала львиная доля сокровищ, испанцы так и не сумели.
Сорок лет спустя была предпринята еще более дерзкая попытка осушить озеро. Зажиточный купец из Боготы нанял несколько тысяч туземцев, чтобы прорыть отводной канал в толще одного из холмов. Когда работа была сделана, уровень воды понизился на 20 метров. На обнажившемся участке дна был найден изумруд размером с яйцо и множество золотых безделушек, но этой добычи не хватило даже на оплату издержек. Еще один искатель сокровищ тоже попытался прорыть туннель, но был вынужден отказаться от этой затеи, когда свод обвалился и почти все рабочие погибли.
Однако легенда о Золотом человеке оказалась живучей и даже привлекла внимание немецкого естествоиспытателя Александра фон Гумбольдта, посетившего Колумбию в составе научной экспедиции в начале XIX века. Хотя его интерес к сокровищам был чисто теоретическим, Гумбольдт подсчитал, что воды озера Гуатавита, возможно, скрывают золото на сумму 300 миллионов долларов. Ученый исходил из предположения, что за сто лет в обряде приношения даров приняли участие 100 тысяч человек, и каждый из них бросил в озеро пять золотых предметов.
Последняя попытка осушить озеро была предпринята в 1912 году, когда британские кладоискатели привезли на его берег громадные насосы. Им удалось откачать почти всю воду, но мягкий ил на дне тотчас засасывал всякого, кто отваживался спуститься в котловину. На другой день донный ил высох и сделался твердым, как бетон. Затратив на предприятие 160 тысяч долларов, британцы извлекли из озера золотые украшения на сумму 10 тысяч. А в 1965 году колумбийское правительство объявило озеро Гуатавита национальным историческим заповедником и положило конец всяким попыткам добраться до его дна.
В 1541 году, спустя пять лет после начала похода Белалькасара, Гонсало Писарро, брат покорителя Перу, тоже покинул Кито и пустился на поиски Эльдорадо, богатой, по слухам, не только золотом, но и очень дорогой в те времена корицей. Вскоре к Писарро присоединился солдат удачи по имени Франсиско де Орельяна. Но как только экспедиция преодолела Анды и отправилась на восток, в сельву, спутники расстались. Писарро в конце концов вернулся в Кито, а Орельяна пошел вдоль широкой спокойной реки и добрался до побережья Атлантики. По пути он набрел на туземное племя, женщины которого владели луком и стрелами значительно лучше, чем мужчины. Вспоминая древнегреческую легенду о воительницах, Орельяна назвал эту реку Амазонкой.
По следам Писарро и Орельяны отправились другие испанские авантюристы, которые расширили зону поиска Золотого человека до устья Амазонки и Ориноко. Одним из самых упорных искателей был Антонио де Беррио, губернатор междуречья. Подобно своим предшественникам, он был убежден, что предмет поисков лежит на дне одного из высокогорных озер, но гораздо восточнее, в горах Гвианы, куда отступили побежденные инки и где они основали легендарный город Маноа, улицы которого, по слухам, была вымощены золотом.
За 11 лет, с 1584 по 1595 год, Беррио трижды возглавлял экспедиции в Гвиану. Во время третьего похода он добрался до острова Тринидад, где повстречал сэра Уолтера Рейли, пытавшегося восстановить свою утраченную славу колонизатора. Англичанин подпоил Беррио, выведал у него тайну Эльдорадо и, подвергнув испанца временному заточению, вернулся на родину, где написал восторженный отчет об Эльдорадо, как он называл царство Золотого человека. Рейли поверил Беррио на слово и пылко утверждал, что Эльдорадо куда богаче Перу. Книга Рейли не возбудила особого интереса к Маноа, а его собственная попытка отыскать Эльдорадо завершилась неудачей.
Более четырехсот лет история о Золотом человеке (вероятно, силой выведанная из старого туземца, готового сказать что угодно, лишь бы спровадить европейцев прочь) будоражила воображение золотоискателей. Никто из них, разумеется, не нашел ни озера с золотым дном, ни города с золотыми мостовыми. Все обнаруженное ими золото существовало лишь в виде причудливых украшений и убранства, не отвечавших европейским стандартам тонкого вкуса. Поэтому большую часть изделий попросту переплавляли, а слитки отправляли на родину. То немногое, что сохранилось в первозданном виде, сейчас хранится в музеях.
Сколько ни шныряли европейцы по горам, джунглям и саваннам Южной Америки, но так и не смогли утолить свою ненасытную алчность. По счастью, в ходе поисков они чуть ли не случайно составили подробные карты почти всего континента. Жажда золота помогала им выносить чудовищные тяготы и лишения в чужом краю, приспосабливаться к суровым погодным условиям, выживать среди далеко не дружелюбно настроенных туземцев, которые на свою беду оказались обладателями столь высоко ценимого европейцами желтого металла. Индейцы никак не могли взять в толк, почему пришельцы так жаждут заполучить эти блестящие безделушки, предназначенные для украшения домов и святилищ. От холода они не спасают, голод не утоляют, удовольствия не доставляют. Это повергало индейцев в полную растерянность. Но не европейцев. Они уже знали, что такое рыночные отношения, и оттого с такой готовностью уверовали в Золотого человека, который если и был вообще, то сгинул задолго до того, как они принялись разыскивать его.