Все эти дни Мастер думал над сложившейся ситуацией, их с Северным самые худшие опасения подтвердились, и это чуть не стоило всем жизни. Конечно, все пошло не по плану, так бывает тогда, когда будущее кажется тебе четким и выверенным. Но подобного исхода ожидать не приходилось вовсе. Остается надеяться, что Демиан узнал нечто стоящее, иначе все эти жертвы и риск окажутся напрасными.
Налетевшее со стороны порта дуновение ветра принесло тяжелые ароматы цветов, смешавшиеся с тухлятиной, запахами гниения и тяжелым духом испражнений. Влага и жара делала эти запахи нестерпимыми.
Мастер выслушивал чопорные представления учителей Школы Тура, возомнивших себя магами, и демонстрирующих фокусы с неживыми материями, направленные на то, чтобы впечатлить его, истинного мага, смотрящего Ночного дракона! Чтобы удержаться от неподобающих поступков, Мастер всячески отвлекал себя размышлениями о том, что в пылу раздражения выпалил Ален.
«Мужество, которого у тебя нет», — сказал юноша, но Мастер не был бы мудрецом, если бы думал о нанесенной обиде. Нет, он размышлял о том, как поступил бы сам, оказавшись на месте Демиана. Один на один со стихией, отрезанный от Истока и выжженный силой. Грустно было осознавать, что сам бы он сдался без боя. Маг бы затопил Бегущую при первой же возможности, довольствуясь малым суденышком, которое проще держать на воде. И уж конечно, перво-наперво он бы восстановил оборванные связи. Мастер слишком хорошо знал, как это делается. Для этого пригодна любая жизнь, и он бы распорядился существованием сошедшего с ума ветрового по-своему. Тем более что его смерть в результате оказалась напрасной.
И все же, результат таков, каков он есть. Все они, в конечном счете, прогадали. А Бегущую жаль, как и ее капитана — умного и хитрого прохвоста, искуснейшего морехода, которого только знал Мастер. А знавал он многих, и Соленый Херт был выше их всех на целую голову. Не зря он так боялся водяного змея, не зря заряжал пушки. Он видел дальше, чем сам Мастер. Он видел свою смерть и не ошибся. Быть может, Мастер был тогда слеп потому, что его время, как и обычно, еще не пришло? Теперь все это пустое, водяной змей прихлопнул их всех играючи, будто незначительных букашек. Ценою собственной жизни. Об этом стоит задуматься…
— Дальше не пройти, — лошадь замедлила ход и остановилась. Все учителя внимательно смотрели на Мастера. Он оглянулся назад. Отсюда, с мощеной булыжником наклонной дороги, утопающей в зелени садов и окруженной домиками и широкими площадками, чтобы можно было разъехаться телегам, открывался отличный вид на море. Солнце играло ослепительными лучами в кристально-чистых прибрежных водах, слегка розоватых от прибитых к берегу крошечных креветок. Портовый город Велинерц спускался зелеными ступенями, и даже площади были окружены соснами и акациями. Везде и всюду сновали люди в тонких одеяниях до пят всех мыслимых цветов. Качество красок Тура поражало, и Мастер подумал, что не спроста издавна именно отсюда везли красители на материк. При дворе Серетили теперь они будут стоить целое состояние, когда их собственные запасы должны были подойти к концу. Вот чего лишились инуарцы с закрытием водных путей, вот почему так жаждут восстановить торговые отношения с Туром. Наверняка здесь есть еще чем его удивить. Но вот взгляд Мастера наткнулся на выброшенный на берег галеон. С высоты птичьего полета он казался еще более разрушенным и беспомощным, завязшим на веки в песке с копошащимися вокруг, снующими и торопливо растаскивающими части паразитами.
— Мастер, лошадей отведут в конюшни, а нам предстоит пройти пешком, — позвала Лааль.
Маг спрыгнул с лошади, внезапно отметив, что воздух здесь чище и пахнет не отходами, а лишь цветами, где-то сладковатыми, где-то терпкими. На высоте было не так жарко, ветерок все чаще налетал, играя на жарких струнах полдня, и эта музыка приносила облегчение.
Они остановились прямо перед воротами из меди и бронзы, на удивление безвкусно сработанных местными умельцами. Символические обозначения солнца и луны, какие-то диковинные угловатые монстры и крылатые создание, и все это приклонило колени перед силуэтом извергающего лаву Гуранатана.
Слева от ворот на низенькой скамеечке, закутавшись в белую ткань, сидел высушенный солнцем и старостью человек, чем-то похожий на мумию. У него было худое лицо, загоревшее до черноты, с угольными точками татуировки на носу и щеках. Мастер сначала подумал — это нищий просит у ворот Оплота милостыни, но тут человек пробормотал:
— Пройдет тот, кто достоин. Печать ветра на двери, пробуди и войди. Так сказал Страж.
Лааль взглянула на мага выжидающе, предлагая показать собственное искусство, но смотрящий Ночного дракона тихо вскипел от глупости и праздной траты дара. Он едва заметно дернул головой, и запечатанные заклятьем ворота взметнулись вверх, вырванные чудовищной силой вместе с куском высокой стены, сложенной из ровно отесанных блоков вулканического туфа. Страж, подскочив, с тихим визгом улепетывал вниз по лестнице. Он задрал юбку выше колен и его голые икры, лоснящиеся от пота, так и сверкали.
Учителя Оплота попятились, переглянулись, хотя им и удалось сохранить нейтральное выражение на лицах.
— Я думаю, мы поняли друг друга? — непринужденно уточнил Мастер, стряхивая осевшую на плечи пыль. Голос его был приветлив, но глаза наполнились темнотой. — Когда-то нужно было определиться с отношениями, и это был подходящий момент. Я не терплю лицемерия.
— Достойно настоящего мужчины, — ни сколько не поторопившись, согласилась Лааль. На ее губах появилась приятная улыбка, щеки слега порозовели. Казалось, она очарована необычайной силой гостя. — Чем стоять здесь на солнце, лучше пройти внутрь.
Она легко наступила на искореженную створку, ее сандалии гулко простучали по железу. Мастер пошел следом, обнаружив, что остальные учителя за ними не последовали. Он догнал Лааль на дорожке и поравнялся с нею. Они прошли под раскидистыми пряными кипарисами, вступили под ажурные кроны цветущих так густо, что не видно было листвы, сиреневых жакаранд. Мастер ощутил легкую прохладу воды и, поискав глазами, нашел темную заводь с раскрывшимися на поверхности розовыми лотосами в обрамлении колючих кустов карликовой айвы.
Впереди, через ухоженные, покрытые пухом желтые акации заросли, проступило длинное двухэтажное здание с раздвинутыми реечными ширмами вместо дверей. При их приближении в темноте дома качнулись ткани пологов, заменявшие внутренние разгородки, Мастер заметил движение гибких тел.
Лааль прошла по округлым, вылизанным водой валунам, сложенным один за другим вместо крыльца, и поманила мага за собой. Несмотря на раздвинутые двери, дом встретил мага легкой, освежающей прохладой. Служанки в тонких, охватывающих фигуры платьях, плыли мимо, расставляя на широком столе блюда с фруктами, кувшины с ароматной водой, тарелки с тонко нарезанным мясом. Здесь нежно пахло курениями, мятой и покоем.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});