![]()
Потсдамская конференция
Двухполюсная структура геополитики с центрами в Вашингтоне и Москве отныне становится постоянной. Любое решение, определяющее судьбы планеты или какого-то стратегически важного региона, впредь будет приниматься по согласованию двух сверхдержав. Если компромисса достигнуть не удастся, будут возникать кризисные ситуации, иногда кровопролитные.
В первые послевоенные годы компромисс обычно находился. Ни США, ни СССР не были заинтересованы в обострении. Все слишком устали от войны. К тому же у Трумэна уже была атомная бомба, а у Сталина еще нет. И Советский Союз всячески демонстрировал миролюбие, используя для этого ООНовскую трибуну, «агентов влияния» из числа левой интеллигенции и все иные возможности.
Французским, итальянским и греческим коммунистам Москва предписывала воздерживаться от активных антиправительственных действий. Французы с итальянцами послушались, греки — нет. В 1946 году в Греции началась гражданская война, но СССР не оказал коммунистической стороне сколько-нибудь серьезной помощи.
Тогда же, в 1946 году, Советский Союз уклонился от конфронтации с британцами и американцами в Иране — вывел войска, находившиеся в этой стране пять последних лет.
Но постепенно напряжение между Москвой и Вашингтоном нарастало. Иначе быть и не могло: интересы сверхдержав постоянно сталкивались.
Каждая активно боролась за расширение своего влияния и сполна использовала средства, имевшиеся в ее распоряжении.
В 1946 году американский дипломат Джордж Кеннан представил в Государственный департамент аналитическую записку, в которой утверждалось, что мирное сосуществование с советским режимом невозможно, ибо он настроен на экспансию и будет укреплять свои позиции повсюду, где не встретит сопротивления. Западу следует создать систему противодействия этому натиску, опираясь на экономические возможности и атомный арсенал США, а также на колониальную инфраструктуру Британской империи.
На основании этой стратегии был выработан курс, который получил название «доктрины Трумэна». Он ставил целью «поддержку свободных народов, сопротивляющихся попыткам порабощения со стороны вооруженных меньшинств или внешнего давления». Речь шла о борьбе с коммунистической угрозой — прежде всего в Европе, где страны одна за другой становились советскими сателлитами. В Греции шла гражданская война, взрывоопасная ситуация складывалась в Турции. Вашингтон оказал правительствам обеих этих стран экстренную помощь, в том числе военную, но главным инструментом американской политики в Европе стали деньги.
«План Маршалла» (названный именем госсекретаря Джорджа Маршалла) предлагал странам, которые примут условия этого проекта, щедрую финансовую помощь для восстановления экономики, на 90 % безвозвратную. На эти цели США намеревалось потратить 13,3 миллиарда долларов (примерно четверть триллиона в современном эквиваленте). На помощь могли рассчитывать все страны, пострадавшие от войны, в том числе и Советский Союз, но было очевидно, что экономика страны, принимающей американские субсидии, неминуемо попадет в зависимость от США. Для Москвы это было неприемлемо. Советское правительство отказалось от участия в плане и запретило странам Восточной Европы соглашаться на эту опасную поддержку.
В результате континент разделился надвое. 18 государств, присоединившихся к программе (фактически вся Западная Европа), не только получили серьезный толчок к развитию, но и резко «поправели» в политическом смысле. С засильем коммунистов в этих странах было покончено. Кроме того, капиталистическая экономика сделала важный шаг к формированию единого рынка.
«План Маршалла» стал первым в истории масштабным — и успешным — экспериментом по политическому использованию «мягкой силы», соединяющей экономическое стимулирование с политической пропагандой.
Однако и советское правительство не сидело сложа руки. Оно не имело возможности помогать своим союзникам финансами. В ответ на «план Маршалла» был разработан симметричный «план Молотова», но он так и остался декларацией, поскольку средств на оказание сколько-нибудь существенной помощи другим странам у Советского Союза не имелось.
Но Москва обладала иными возможностями и владела иными технологиями.
Возникновение «социалистического лагеря»
На «мягкую силу» СССР не полагался, да в этом и не было нужды. Почти во всех восточноевропейских странах были размещены советские военные базы и имелись представительства МГБ. С некоторыми модификациями был воспроизведен сценарий «добровольного присоединения» стран Прибалтики в 1940 году. Подавалось это как народное волеизъявление, но на самом деле в каждой из стран была проведена тщательно разработанная операция с участием местных коммунистов и «агентов влияния».
Быстрее и проще всего Москва установила контроль над Болгарией. Формально страна продолжала оставаться монархией, но царь Симеон был ребенком и не мешал просоветскому Отечественному Фронту править. Во вторую годовщину антифашистского переворота, в сентябре 1946 года, провели референдум, и девяносто с лишним процентов болгар (на самом деле неизвестно сколько — процедура была чистой проформой) проголосовали за республику. Возглавил ее Георгий Димитров, последний руководитель Коминтерна, а также завотделом ЦК ВКП(б) и депутат Верховного Совета СССР — то есть советский функционер.
Мандат на управление Польшей Сталин выторговал себе еще на Ялтинской конференции. Условие «коалиционного правительства», поставленное Черчиллем, формально было соблюдено — в состав кабинета включили несколько лондонских эмигрантов. Но все ключевые портфели, а главное контроль над страной находились в руках московских представителей. Примерно полтора года ушло на подавление антикоммунистического сопротивления и замену всей административной инфраструктуры. Как и в Болгарии, для демонстрации всенародной поддержки устроили декоративный референдум о государственном строе.
Собственно коммунистической партии как таковой в Польше не существовало — были Польская рабочая партия и Польская социалистическая партия, но названия значения не имели. Обе партии следовали указаниям Москвы. В январе 1947 года они набрали на контролируемых выборах 80 % голосов (по официальным данным) и опять создали вроде бы коалицию. Однако в следующем 1948 году отношения между Востоком и Западом так ухудшились, что необходимость изображать многопартийность отпала. Обе структуры слились в Польскую объединенную рабочую партию во главе с верным сталинцем Болеславом Берутом.
В Румынии положение осложнялось тем, что молодой король Михай I был популярен в народе. В 1944 году он выступил инициатором антифашистского переворота, а затем стал союзником СССР и даже получил высшую советскую награду — Орден Победы. У Михая была репутация чрезвычайно «прогрессивного» монарха и прозвище «короля-комсомольца». Некоторое время странное социалистическое королевство как-то существовало и с монархом, и с коммунистическим правительством. Просоветским силам приходилось считаться с тем, что большинство населения крестьянской страны поддерживает Михая. На выборах в ноябре 1946 года Крестьянская национальная партия набрала больше голосов, чем коммунистический блок, так что пришлось прибегнуть к фальсификациям. Вскоре КНП была запрещена и распущена.
В декабре 1947 года игры в монархию закончились. Премьер-министр Петру Гроза, выполняя инструкцию из Москвы, просто вызвал к себе короля, заставил его подписать акт отречения и покинуть страну.
В Чехословакии, которая в довоенное время принадлежала к числу самых развитых европейских стран, существовала похожая ситуация, только популярным лидером являлся не король, а президент Эдвард Бенеш.
Впервые он возглавил государство в 1935 году, во время оккупации руководил эмигрантским правительством в Лондоне, а в мае 1945 года вернулся на родину и был с энтузиазмом встречен народом. Бенеш снова стал президентом. Он пытался сотрудничать с Москвой, всячески избегал конфликтов, раз за разом шел на компромиссы. До поры до времени это удавалось, поскольку коммунисты не имели достаточной поддержки ни в Чехии, ни в Словакии. Перелом произошел в феврале 1948 года, когда коммунисты устроили в стране беспорядки и под угрозой советского вторжения заставили президента передать им всю полноту власти. Единственный не просоветский член нового кабинета министр иностранных дел Ян Масарик две недели спустя при невыясненных обстоятельствах выпал из окна.
