спинку кресла, другой рассеянно накручивала локон на палец; вот она подняла взгляд, увидела Джима – и ее взгляд просиял.
Он невольно шагнул к ней. Она быстро глянула через плечо, убедилась, что они одни, наклонилась – лишь несколько дюймов разделяли их лица. У него закружилась голова, он протянул руку…
– Это правда он? – тихо и быстро проговорила она. – Это он был у леди Харборо?
– Да, – хрипло прошептал Джим. – Сударыня, я…
– Он действительно детектив? Настоящий?
– Да. Что-то не так? Вы можете сейчас говорить?
– Прошу вас, – зашептала она. – Пожалуйста, помогите. Я не знаю, к кому обратиться. Я совершенно одна и должна бежать. Я не могу выйти за него…
– Слушайте, – зашептал Джим в ответ, пытаясь совладать с бешено колотящимся сердцем, – запомните вот что: меня зовут Джим Тейлор, я из «Гарланд и Локхарт» на Бёртон-стрит. Мы занимаемся вашим мистером Беллманом. Вокруг него творится что-то неладное. Мы поможем вам, обещаю. Приходите к нам как можно скорее, и мы…
– Вон тот стул, Тейлор, будьте любезны, – окликнул его мистер Протероу.
Джим подхватил кресло и улыбнулся леди Мэри. Призрак ответной улыбки скользнул по ее лицу и пропал, будто ветер пробежал по пшеничному полю. Она отвернулась.
Остальным Джим ничего не сказал. Нечего было говорить: он и сам толком не верил, что не спит и что вообще жив. Он бы чего доброго и запел, если бы сумел не расхохотаться или не заплакать горючими слезами, и все это сразу.
В тот же день, но несколько позже невысокий коренастый молодой человек барабанил кулаками в дверь одного респектабельного пансиона в Ламбете. Рядом с ним стоял еще один мужчина – судя по сломанному носу и ушам, похожим на цветную капусту, типичный вышибала. Джим сразу бы их узнал – это от них он спас Маккиннона в тот незабываемый вечер в мюзик-холле «Британия».
Когда дверь, наконец, отворилась (открыла им пожилая женщина в аккуратном переднике), оба ввалились внутрь и захлопнули ее за собой.
– Слушай внимательно, – начал молодой человек, ткнув набалдашником прочной трости женщине под подбородок. – Молодая женщина с родимым пятном на лице. Где она?
– Святые небеса, кто вы такие? – ахнула хозяйка. – Что вам нужно? Пустите мою руку! Да что вы творите?!
Вышибала заломил ей руку за спину.
– Мы должны ее найти, – объяснил его действия молодой человек. – Веди нас к ней. Сейчас же! И не вздумай визжать, а не то мой друг сломает тебе то, за что держит.
– Ой, нет! Нет! Не делайте мне больно! Пустите меня, пустите…
Вышибала дождался кивка приятеля и отпустил ее руку. Хозяйка пансиона привалилась к перилам узкого холла.
– Наверху, – выдохнула она. – Третий этаж.
– Вперед, – скомандовал владелец трости, и женщина послушно заковыляла вверх по лестнице.
Мистер Харрис (так его звали) подгонял ее тычками в спину.
– Пошевеливайся, – ворчал он. – Кстати, как тебя зовут?
– Миссис Элфик, – последовал невнятный ответ. – Пожалуйста… у меня больное сердце.
– Ну надо же, – посочувствовал гость. – Никак Маккиннон его разбил, а?
Они как раз добрались до площадки второго этажа. Женщина прислонилась к стене, прижав руку к груди.
– Понятия не имею, о чем вы, – пролепетала она.
– Кончай бормотать и шагай. Нам нужен женский свет, что чист и путеводен, так, Саквилль?
Его задиристый друг как-то по-обезьяньи хрюкнул в знак согласия и снова намекнул миссис Элфик, чтобы та пошевеливалась. Они поднялись еще на один пролет и остановились у двери первой комнаты.
– Ну, что ж, Саквилль, – заметил Харрис, – тут нам понадобятся твои особые таланты. Мисс Элфик, сейчас вы станете свидетелем сцены, которая может вас сильно расстроить. Ну, тут уж ничего не поделаешь.
– Ой, нет, прошу вас, – простонала миссис Элфик, но Саквилль уже попятился, а затем изо всех сил ударил в дверь ногой, прямо рядом с замком.
Дверь треснула и распахнулась; изнутри послышался испуганный крик. Саквилль впечатал дверь в стену и придержал ее перед мистером Харрисом, который вошел вальяжно и неторопливо, постукивая тростью о ладонь и с любопытством озираясь по сторонам.
Изабель Мередит – с половины ее лица сбежала краска, зато вторая пылала, как пожар, – стояла у стола с какой-то затейливой вышивкой в руках.
– Кто вы? – прошептала она. – Что вам нужно?
– Нам нужен Маккиннон, которого вы тут прячете. Кстати, хозяйка в курсе? – хищно осведомился Харрис и повернулся к миссис Элфик. – Вы, дорогуша, знаете, что ваша постоялица прячет мужчину? Ну, то есть я думаю, что это мужчина, хоть от нас он бегает, как заяц. Настоящий мужчина так себя не будет вести. Ну что, мисс Родимое пятно, он сейчас здесь?
Изабель ахнула. Ее нельзя было бы назвать красивой, даже если бы у нее не было пятна. Кроме того, природа пожалела для нее жизненных сил. Она не привыкла к открытому проявлению жестокости и не знала, как на это реагировать.
– Я спросил, – повторил мистер Харрис, – здесь ли он сейчас? Может, под кроватью? Саквилль, ну-ка посмотри.
Саквилль ухватился за край железной койки и опрокинул ее. Под ней ничего не сказалось, кроме старого фаянсового ночного горшка. Изабель закрыла лицо руками.
– О, Саквилль, – прокомментировал Харрис, – смотри-ка, какой славный ручной петушок[16]. Глянь, может, Маккиннон там, внутри.
Саквилль пнул горшок, и тот разлетелся на тысячу кусков.
– Прошу вас, – простонала Изабель. – Его здесь нет, клянусь…
– А где же он?
– Не знаю! Я не видела его уже много дней. Пожалуйста…
– Но ты же помогала ему, милочка? Вас видели вместе, дрянь такая! И не говори, что это была не ты – такой циферблат, как у тебя, не спрячешь!
– Что вы от меня хотите? – вскричала Изабель. – Оставьте меня в покое! Честное слово, я не знаю, где он…
– Ну-ну, стыдитесь! – Харрис с интересом огляделся. – Проблема в том, что я человек скептического склада. Не верю людям, хоть тресни. И думаю, милочка, что вы мне врете. Вот что мы сделаем. Юный Саквилль сейчас разорвет и сожжет у вас на глазах вашу работу – все, до последней ниточки. Можно было бы, конечно, просто избить вас, но вы и так выглядите хуже некуда, так что разницы никто и не заметит. Саквилль, мальчик мой, приступай.
– Нет! Нет, умоляю! Это все что у меня есть – только не их, только не вышивки! Я этим зарабатываю на жизнь… Прошу вас!
Она упала на колени и вцепилась в полу его пальто. Саквилль тем временем стащил со стола скатерть и принялся рвать ее в клочья. Изабель рыдала и хватала Харриса за пальто, но он не обращал на нее ни малейшего внимания.
– Смотри хорошенько, Саквилль. Тут просто обязаны быть всякие платьица и ночные сорочки, и нижние юбки и всякое такое барахло. Рви их все, мальчуган, рви их все. Пусть присутствие дам тебя не смущает. Все эти слезы и визг – верный знак, что ты хорошо делаешь свое дело, как достойный