совсем плевать на мое бедное сердце? Он что, не видит: я уже не в состоянии отличить реальность от выдумки? А если его слова – не простое приукрашивание правды, очередной акт нашего фарса, то зачем он это делает? Куда нас тянет?
Не в силах больше терпеть его говорящий взгляд и переваривать все вопросы с сомнениями, напрочь забившие мне голову, я вскочила, отбирая руку. Стул подо мной громко скрипнул ножками по полу.
– Мне надо в туалет, – выпалила я, отворачиваясь от Аарона.
Я ушла – торопливо, как только могла. Не глядя по сторонам и смотря строго перед собой.
Напоследок успела услышать, как моя сестра произносит:
– Итак, пока ее нет, может, поговорим про меня? Это я невеста, это я должна быть в центре внимания. Такое ощущение, что про мою свадьбу все забыли.
Не будь в голове каши, я бы рассмеялась. Может, даже вернулась бы и дернула ее за волосы, чтобы не была напыщенной и эгоистичной девчонкой, однако сейчас я слишком спешила. Пора опять влезать в шкуру полного ничтожества и не выбираться из нее до конца выходных.
Я механически вымыла руки и поплескала в лицо водой, думая обо всем и сразу, но ни о чем конкретном. Было тошно от собственной глупости.
Наверное, поэтому, когда я вышла из туалета, то не увидела человека, стоящего у меня на пути, и с силой влетела в мужскую грудь.
– Mierda, – пробормотала я, отступая на шаг. – Lo siento mucho[97], – добавила я и только потом разглядела, с кем, собственно, столкнулась. – О, Даниэль!
Убрав с лица волосы, я мысленно поежилась.
Мой бывший, в отличие от меня, не выказал ни малейших признаков неловкости.
– Не ушиблась? – спросил он по-испански.
Поскольку мы были вдвоем и Аарон нас не слышал, я тоже ответила на родном языке:
– Да, все нормально. Ничего страшного. Обошлось без травм. – Я откашлялась и стряхнула воображаемые пылинки с плиссированной юбки. – Еще раз прости. Сама виновата. Отвлеклась.
– Все хорошо, Лина.
На щеке у него проступила ямочка.
Подумать только, из-за этой ямочки все и завертелось много лет назад. Сейчас, видя ее, я не испытывала ровным счетом никаких чувств.
– Наверное, мне не стоило сегодня приходить, – неожиданно признался Даниэль, возвращая меня к реальности.
Я медленно кивнула, испытывая к Даниэлю странную симпатию. Он ведь прав. Даниэль присутствовал за столом лишь номинально. К нему никто не обращался – что, в общем-то, логично, учитывая наше с ним прошлое, – и сам он в разговор не вступал. Я на его месте, наверное, отказалась бы от приглашения.
– Нет, если ты решил, что должен прийти, это было правильно. – Я сцепила руки, чтобы не выдать себя нервной возней. – Ты пришел ради брата. Очень храбро с твоей стороны.
Даниэль с горечью рассмеялся.
– Не думаю, что остальные за столом с тобой согласны. Кроме разве что Гонсало, правда, он меня храбрым никогда не считал.
Даниэль сунул руки в карманы брюк.
Опять-таки, он прав. Мои родители всегда были с ним вежливы, но не слишком добры – исключительно ради Гонсало. И ради Изабель, разумеется. Они знали, как Гонсало близок с братом, а будущего зятя любили до безумия. Я не сомневалась, мои родные никогда не простят Даниэля за то, что тот разбил мне сердце. За то, что именно ему я обязана своими дальнейшими переживаниями.
– Послушай, – начал Даниэль и вдруг вздохнул. – Знаю, уже, наверное, поздно, но я все равно хотел перед тобой извиниться. Кажется, прежде не было такой возможности.
Он прав. Даниэль никогда не извинялся.
– Я не думал, что все зайдет так далеко. Даже представить не мог.
Конечно, не мог. Разве не из-за этого и случилась вся беда? Он потащил меня ко дну, а когда опомнился, то сбежал с тонущего корабля. Я осталась тонуть. Меня затянуло под воду, пришлось долго барахтаться, чтобы выплыть. А руку помощи никто не протянул.
Его извинения изрядно запоздали, хотя, в конце концов, я их услышала. Это тоже многое значило.
– Что было, то прошло, – сказала я от чистого сердца, несмотря на то что в глубине души вечно буду помнить о том, кому обязана своими шрамами. – Не думай о словах отца. Он всегда был крайне эмоциональным.
Я махнула рукой, но вовремя спохватилась. Я ничего не должна Даниэлю и не обязана его успокаивать.
Пришлось откашляться.
– Ох уж эти свадьбы – вытаскивают все скелеты наружу.
И я – живое тому доказательство. Притащила фиктивного кавалера на ужин с моими близкими и бывшим женихом, который недавно заключил помолвку.
Ехать на родину в одиночку я боялась вовсе не из-за Даниэля. Я боялась реакции тех, кто видел, как я взрослею, влюбляюсь, потом собираю разбитое вдребезги сердце, кое-как склеиваю себя и бегу в другую страну. У них на глазах мне предстояло встретиться с человеком, который, в отличие от меня, спокойно жил дальше. Именно поэтому все завертелось, и я нажала кнопку, запустившую механизм дурного фарса.
Так уж происходящее было глупо? Или это достойная причина для вранья? Для того чтобы наспех вылепить и предъявить близким улучшенную версию себя? Чтобы в их глазах выглядеть счастливой и самодостаточной.
Теперь, стоя перед главным катализатором всей суматохи, я понимала, что идея была не очень.
– Надеюсь, у тебя все хорошо, Лина. В любом случае лучше все оставить в прошлом. – Даниэль посмотрел в пол, потом кивнул. – Ты теперь счастлива? С ним? И вообще? – Он покачал головой. – Что-то счастливой ты не выглядишь…
В горле резко пересохло. Я вытаращила глаза, пытаясь понять, к чему он клонит.
– Разумеется, счастлива, – выпалила на последнем дыхании. Тело прострелило диким страхом – получается, меня поймали на вранье? – Я счастлива, Даниэль, – повторила я, и испытываемые эмоции переварились в нечто другое, откровенно горькое на вкус.
– Ты уверена? – спросил он спокойно, решительно и как будто со снисхождением. Я вскинула голову. – Этот твой Аарон выглядит надежным парнем. Хоть и немного суховат. Даже душноват, – продолжал Даниэль, и я на долю секунды зажмурила глаза, порываясь высказать все, что у меня на уме. – Но он, кажется, хорошо к тебе относится. Все время держится рядом, сколько его ни вижу. – Даниэль усмехнулся. – На мой вкус, даже слишком – я-то лютым собственником никогда не был. Хотя понимаю, почему женщины такое любят.
Я приоткрыла рот, не веря ушам.
– Ты правда счастлива, Лина? Я ведь тебя знаю. Ты уже не та беззаботная пташка, какой была. Ты все время напряжена. Я, если честно, за тебя беспокоюсь.
Беспокоится? Я захлопала ресницами.
Разве я напряжена? Да, пожалуй, есть немного. Временами и вовсе готова