Оказавшись в близком окружении Гитлера, Вронский, естественно, установил и доброе знакомство с его личным астрологом Карлом Эрнстом Крафтом, что позволяло ему оказывать нужное влияние даже на астрологические прогнозы, которые готовились для фюрера. В Берлине наш герой стал весьма модной фигурой и приобрёл широкую известность как экстрасенс-медик и почти придворный астролог.
Как известно, Гитлер увлекался оккультизмом. Поэтому в рейхе беспрепятственно функционировало множество научных и псевдонаучных организаций, которые занимались мистическими исследованиями. Наиболее известными были общество «Вриль» и группа «Туле». Своими родоначальниками эти «научные кружки» считали рыцарей ордена тамплиеров (храмовников).
Есть свидетельства, что именно к тайному обществу «Вриль» примыкали многие германские друзья Вронского. Отсюда тянется цепочка, которая может привести нас к пониманию «великой тайны», о которой он не раз говорил впоследствии, уже во время жизни в Советском Союзе.
Напомним, что Рудольф Гесс был в 1930-е годы для Сергея самым близким человеком, а известный немецкий учёный-мистик и геополитик Карл Хаусхоффер, по признанию самого Вронского, — дружил с ним. Именно эти двое — Гесс и Хаусхоффер — внушали будущему фюреру Германии идеи «великого учения» Дитриха Экарта, которые они оба разделяли.
Экарт — человек, стоявший у истоков тайного общества «Туле», незадолго до смерти говорил своим друзьям: «Идите за Гитлером. Он поведёт танец, но музыку для него написал я».
Похоже, именно эта музыка немецких масонов повлияла и на судьбу русского экстрасенса. Вполне возможно, что Сергей, помимо всего прочего, был ещё и членом некоего тайного общества, которое ставило своей целью повлиять на развитие человеческой цивилизации, игнорируя при этом судьбы отдельных людей и даже целых народов.
Уже на закате своих дней он признавался: «Я не вправе рассказать всю правду… Есть принцип: посвящённый в великую тайну должен унести её с собой». Известно, что он всё-таки поведал, и довольно пространно, о своих встречах и с высшими чинами фашистской Германии, и с руководителями советских спецслужб. Следовательно, не это было «великой тайной», предопределившей судьбу «посвящённого» Сергея Вронского. Так что же он унёс с собой в могилу?
Чтобы хоть предположительно понять, к каким тайнам был причастен Вронский, надо вспомнить начало XX века. Тогда во многих странах, и прежде всего в Германии, США и России, возродились тайные масонские общества. Но если раньше масоны ориентировались на Египет, то теперь они пытались найти «вечную истину» в магической стране Шамбале.
В Тибет отправлялись экспедиции, снаряжаемые совершенно не связанными между собой учреждениями и организациями. Там, например, побывало несколько экспедиций немецкого Биорадиологического института (где, как мы знаем, учился, а затем работал Сергей Вронский), экспедиция русского философа и художника Николая Рериха, которая щедро финансировалась некими американскими «филантропами».
Несколько раз пытались отправиться туда почитатели Беловодья из СССР. В частности, выделить деньги на такую экспедицию просил «пламенный рыцарь» Октябрьской революции Дзержинский. Однако вернёмся к германскому периоду жизни Сергея Вронского.
Во время визитов к своим высокопоставленным пациентам он исправно прислушивается к их разговорам и подробное содержание передаёт в один из советских разведцентров в Германии. Понятно, что получаемая от него информация должна была иметь большую ценность. Кроме того, он выполняет в эти годы и отдельные конкретные поручения.
Например, однажды его попросили ввести в круг людей, близких фюреру, бывшего российского боксёра Игоря Миклашевского. Вронский познакомил Игоря с Максом Шмелингом, чемпионом мира по боксу, которого часто приглашал к себе Гитлер. По воспоминаниям советских чекистов, Миклашевский получил тогда задание особой важности: проникнуть в ближайшее окружение Гитлера и при удобном случае ликвидировать его.
Правда, пишет в своей книге Павел Судоплатов, Сталин был вынужден отказаться от этого плана, опасаясь, что люди, которые придут на смену Гитлеру, заключат сепаратное перемирие с Англией…
Вронский довольно успешно помогал советской разведке. Но иногда совершал недопустимые, «безумные» поступки. Судя по его возможному участию (об этом упоминается вскользь в одном источнике) в неудавшемся покушении на Гитлера, в молодости был он человеком горячим, отчаянным, с авантюрным складом характера.
Фюрера должны были взорвать 8 ноября 1939 года в мюнхенской пивной «Бюргербрау», но он уехал оттуда примерно на полчаса раньше намеченного времени, и взрыв мощной бомбы не достиг намеченной цели. А ведь репрессии, последовавшие за этим покушением, могли поставить под угрозу безопасность самого Вронского.
Ещё один пример. В 1941 году его посылают в Африку в качестве врача-экстрасенса при немецком экспедиционном корпусе фельдмаршала Роммеля, который сражался в Ливии и Египте.
Роммель тогда подарил Вронскому личное оружие с надписью «За честную и преданную службу германскому рейху». Фельдмаршал был далёк от мысли, что свою битву в Северной Африке он проиграл англичанам ещё и потому, что «преданный рейху» врач-экстрасенс регулярно передавал противнику важные стратегические данные…
Тесные контакты Вронского с фашистскими главарями не могли не вызывать подозрения у руководства советской разведки: на кого же на самом деле он работает? Не случайно в 1942 году ему было предложено срочно прибыть в СССР — якобы для вручения награды.
Позднее Вронский рассказывал, что, сверившись с гороскопом, он увидел крайне неблагоприятные перспективы для себя. Но оставаться в Германии тоже было нельзя — те же звёзды предсказывали скорое разоблачение и неминуемую гибель. Да что звёзды! После побега Гесса для немецких астрологов наступили нелёгкие времена. Многие оказались в тюрьмах.
Оформив немецкий дипломатический паспорт, Вронский отправляется в родную Прибалтику. Там — невероятно, но факт, — чтобы завладеть нужным ему самолётом, он гипнотизирует обслуживающий персонал фронтового немецкого аэродрома, заставляет его заправить лёгкий аэроплан, на котором намеревается пересечь линию фронта…
Самолёт был сбит; из горящей кабины его вытащили свои и отвели к фронтовым особистам. Те уже собирались отправить его в штаб к Рокоссовскому, но, узнав, что он хирург, тут же определили в блиндаж, служивший полевым госпиталем.
Сергей Алексеевич сутками не отходил от операционного стола, пока лазарет не разворотило снарядом. Бревном ему повредило плечо, ушибло внутренности. Особистам пришлось наконец отправить его к генералу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});