А Зейнаб, стоя на коленях у края ложа, смотрела как кумир Камель расправился с гречанкой. Впервые она так близко видела могучее тело брата, обнимавшее женщину и этот работающий мужской член.
Так вот какова она мужская любовь? Зейнаб испытала острую зависть к гречанке. Ей самой захотелось быть на месте гречанки. Ей так захотелось этого, что она поняла, наконец, что все услады лесбийской любви ничто перед мужской любовью, перед мужским фаллосом, работающим как поршень во влажном и горячем влагалище женщины.
Бек выкупался, вытерся насухо и попросил Зейнаб дать ему напиться, он так привык считать ее девчонкой, что до сих пор не замечал ее развившихся форм, ее красоты. Как и прежде он совершенно не стеснялся ее присутствия. Глянув на лежащую гречанку, он снова почувствовал волнение, и подозвав ее к столу, стоявшему у края бассейна, заставил лечь животом на гладкую поверхность стола. Красивая спина гречанки, тугие ягодицы, стройные ноги действовали на нее опьяняющие. Он несколько раз погладил эту спину, прижавшись к ягодицам, затем он ввел свой член во влагалище, поддерживая его рукой со стороны лобка женщины и начал второе совокупление. Намеренно не торопясь делал бек толчки глубокие и медленные, чтобы продлить наслаждение. Обладая завидной стойкостью члена, опытный в любви бек, внезапно сделал паузу, вогнав свой фаллос до предела, он приник к обнаженной спине гречанки, лаская ее грудь. Такие ласки, когда напряженный член всажен во влагалище, имеют неизъяснимую остроту. Гречанка чуть слышно стонала, как бы прося продолжения, когда фаллос начал снова свои толчки. Сладостная дрожь охватила мужчину и женщину, нарастая все больше до самого конца. Зейнаб со стороны смотрела, как зачарованная на любовную схватку двух прекрасных тел. У нее едва не вырвался стон от сжигающего ее желания.
Кемаль-бек снова приказал гречанки лечь на ложе, он еще не насытился, но со двора донесся призыв одного из его советников. Кивнув еа прощание сестре, бек ушел, он был уверен, что развлекался с рабыней. Ни Зейнаб, ни гречанка ему не сказали, боясь быть изобличенными в тайном пороке, которому они предавались. С этого дня все переменилось в жизни Зейнаб. Она не могла смотреть на женщин, они были ей противны. Ни днем, ни ночью не покидали ее мысли о мужском фаллосе, как символе любовного счастья. Преклонение перед богом превратилось в страсть, она мечтала о том, чтобы фаллос брата вонзился вее влагалище, чтобы его руки ласкали ее грудь. Могла ли она кому-либо в этом признаться? Кемаль по-прежнему относился к ней ласково, снисходительно, но замечая, что она из девочки-подростка давно превратилась в статную полногрудую красавицу, с огненным взглядом больших черных глаз, с яркими чувствительными губами.
Воспитанная в духе мусульманской религии, Зейнаб была достаточно умна, чтобы строго соблюдать закон ислама, нарушение которого для женщины гибель. Но у нее хватило ума для того, чтобы понять пустоту религии, в искренность которой она не верила. Живут же люди, исповедующие другие религии, культуры, а всесильный Аллах их истребить не может. В те времена на Ближнем Востоке были еще племена фаллического культа. Главным богом Зейнаб стал фаллос.
В их храмах огромные статуи фаллоса из камня и дерева, представляли собой изображение мужского полового органа-символа сотворения и продолжения человеческого рода.
Маленький деревянные фаллосы «нормальной величины» находились тут же в храме, женщины не имевшие детей приходили и терлись о них, веря в то, что это их избавит от бесплодия.
Зейнаб познакомилась с этой своеобразной религией, ища оправдания своей греховной страсти к браку. Кстати, фаллический культ разрешает сношение и браки между самыми близкими родственниками. Для женщин не является греховным, если она отдается родному брату отца или отцу мужа. Важен фаллос а не чей фаллос! Зейнаб велела раздобыть для нее небольшое скульптурное изображение бога-фаллос. В своей спальне, тайком она молила бога сделать так, чтобы фаллос брата Камеля польстил и оплодотворил.
Жизнь, однако, готовила для Зейнаб то, очем она теперь менее всего думала — замужество. Богатый и влиятельный паша Измира прислал дары отцу законного наследника, Он хотел жениться на знатной девушке, чтобы она принесла ему сына до того, как Аллах призовет его к себе. Отец Зейнаб дал согласие на этот династический брак, весьма заманчивый тем, что паша Измира был стар, а после его смерти род Истамбульского паши мог удвоить свои владения. Оплакивая судьбу, уезжала Зейнаб в Измир, расставаясь с братом. Ничего не сказала она ему на прощание, только взяла с него слова приехать в Измир погостить, помочь ей привыкнуть к новой обстановке, чужому городу, людям.
Была свадьба, была брачная ночь. После нескольких попыток старику-паше удалось сломать пленку невинности у молодой женщины и даже излить на нее капельку семени, затем он уснул. Еще три ночи паша посещал ее, вызывая у Зейнаб отвращение дряблым телом и своим маленьким члеником, годным лишь для мочеиспускания, а не для любви. Потом и эти посещения прекратились, паша отдыхал от трудов.
Бедняжка Зейнаб изнывала от любовной тоски, бродила по многочисленным комнатам дворца, по аллеям парка, не замечая окружающей ее роскоши и не дорожа ею. Она мечтала о любви брата, безконца вспоминала схватку с гречанкой, она хотела его. Но любя его, она готова была отдаться и другому мужчине, который сумел бы удовлетворить ее горячее молодое тело.
Об этом можно было только мечтать, надеяться было не на что. По всюду ее окружали недремлющие старухи и евнухи и не один мужчина, кроме законного мужа не мог приблизиться к ней. Когда прошел месяц, Зейнаб заметила усиленную слежку, окружающих ее старух. Она поняла, что паша поручил выяснить, наступила ли беременность, а беременности не было.
Сомнение паши и его жалкие усилия на супружеском ложе не могли оплодотворить Зейнаб. Она серьезно забеспокоилась, по мусульманским законам, паша мог немедленно отправить ее к отцу, разведясь с ней, мог отправить ее в гарем в качестве рядовой жены, предназначенной только для удовольствия. Горькая участь ожидала Зейнаб и в том случае и в другом. Как быть? Помочь ей мог только брат Кемаль. Он пользовался влиянием при дворе султана, он должен был поговорить с пашой и добиться, чтобы тот поторопился с решением.
И вот уже послан гонец к брату с просьбой выполнить обещание, немедленно приехать в Измир, дело касается интересов рода. Прошло несколько томительных дней. Застанет ли гонец брата в Софии? Согласиться ли он приехать немедленно? Позволят ли ему военные дела? К счастью брат был в Софии, понял, что из-за пустяков сестра не стала бы его вызывать через месяц после свадьбы и не теряя времени поехал в Измир.