ее разозлила. Это было первое, лишенное осуждения послание от прабабушки. Старуха выражала гордость за свою восьмилетнюю правнучку: девочка лично поймала свою первую зубную фею, которая прилетела за ее молочным зубом. Глава семейства Гримм лично отнесла банку с дохлой феей, которую внук прислал ей, в зал трофеев, к прочим.
– Ничего, я отомщу за тебя, подруга. Вот увидишь, Зои Гримм поплатится за свое вредительство…
Дальше была череда скучных открыток: Зои девять, десять лет – ничего примечательного, если не считать несколько посланий, в которых говорилось, что семейство тревожит то, что девочке не нравится огнестрельное оружие. Дядя Бенджамина так и вовсе «посчитал своим долгом» выслать ему список правил и уроков на тему того «как приучить ребенка к пистолетам».
Далее, когда Зои было одиннадцать лет, в семействе Гриммов произошло нечто экстраординарное: в городе на крайнем севере убили одного из старейших Гриммов. Присутствие Бенджамина требовали для помощи в расследовании и мести.
Полли так и не узнала, чем закончилась история с местью, поскольку уже в следующей открытке тетя Гертруда писала о том, что была рада присмотреть за Зои и выражала надежду, что девочка навестит ее еще раз. Бенджамин Гримм и его дочь вернулись в Габен. Также здесь была и вторая открытка от Гертруды, отправленная лично брату, судя по всему, в то же время: в ней она писала, что ее беспокоят перемены настроения Зои и что она углядела в них такие же признаки пока что скрытого безумия, как и у ее матери. Она настоятельно советовала брату обратиться к доктору.
– Значит, это началось, когда тебе было одиннадцать…
Последовал ли Бенджамин Гримм совету сестры, Полли не узнала. Уже в следующей открытке (Зои недавно исполнилось двенадцать) родственники поздравляли его с изгнанием зайтгебера. Полли так и не поняла, кто или что это, но по тону поздравлений было очевидно, что отец Зои сделал нечто поразительное. Их с девочкой приглашали на ежегодную встречу всех Гриммов в родовом особняке.
Полли так глубоко погрузилась в историю жизни Зои Гримм, что и не заметила, как подобралась к концу стопки: осталось лишь три открытки.
В первой дед Бенджамина уверял его, что Крампуса не существует и что человек, который выдает себя за него, мошенник или сумасшедший.
Ну а во второй…
Писал один из кузенов профессора Гримма и обращался он напрямую к Зои: «Мы узнали о том, что случилось. Мы прибудем на похороны».
Полли поняла, что произошло.
– Тебе было двенадцать, когда его не стало…
На очереди была самая последняя открытка и, судя по тому, что чернила на ней не успели поблекнуть, написана она была недавно. Пришло это послание из Льотомна. Тетушка Гертруда просила Зои вернуться. Она не понимала, отчего Зои сбежала, ведь она была к ней так добра и все эти годы относилась к ней, как к собственной дочери. Гертруда умоляла Зои не забывать о лекарствах, посещать «того замечательного доктора» и быть осторожной. А еще – ни в коем случае не доверять поверенному ее отца из адвокатской конторы «Гришем и Томм». Закончила она словами: «Я надеюсь, ты будешь себя хорошо вести и постараешься не сходить с ума. Не забывай писать мне. Ты знаешь, что есть место, где тебе всегда будут рады, кроха. Помни это».
В самом низу стояла приписка. «По эпилогу» гласило: «И не вздумай искать Крампуса. Помни, что случилось с твоим отцом…»
В коробке из-под печенья больше ничего не было. Полли вдруг почувствовала, как разболелась голова – кажется, она слишком глубоко пробралась за обивку Зои Гримм.
«Ну что, ты довольна?»
Нет уж, чувство, которое переполняло ее, не имело ничего общего с удовлетворением. Теперь она знала, кто такая Зои Гримм, но она по-прежнему не понимала ее. Девочка, родившаяся в семье злыдней, для которых традиции превалируют надо всем остальным, потерявшая мать, а затем и отца. Почему она сбежала от тетки? Зачем вернулась в Габен? Что она делает?
Чем дольше Полли думала об этом, тем сильнее в ней крепла уверенность: в том, что сейчас происходит в Габене, кроется нечто большее. Это не просто ограбления…
Она перечитала эпилог последней открытки: «И не вздумай искать Крампуса…»
Помнится, обнаружив рукопись в квартире вора подарков, она задалась вопросом, какое к нему отношение имеет Зои Гримм. Открытка от тетушки Гертруды дала ей понять, что тот как-то причастен к смерти профессора Гримма. Но как? Что тогда произошло? В газете писали о несчастном случае – падении из циферблата часовой башни на Неми-Дрё. Как же все запутано!
Полли вернула стопку открыток в коробку из-под печенья. Закрыла крышку и в тот же миг будто бы выбралась из головы Зои Гримм, будто сбросила с себя пропахшую безумием старую шкуру. Но вот тоска, охватившая ее от изучения жизни наследницы древнего и почтенного семейства, никуда не делась. Напротив, она лишь усилилась.
В этой комнате, в этом доме и в этом городе просто нельзя не сойти с ума. Отчаяние и безысходность… когда эти две твари соседствуют с тобой, они наглеют все больше и больше, и постепенно вытесняют тебя, они захватывают фут за футом не только твой дом, но и саму твою жизнь.
Полли почувствовала, как к горлу подступает ком, попыталась сделать вдох и не смогла. Затхлость комнаты Зои Гримм будто комками ваты забилась ей в ноздри, Полли ощутила, как незримая тяжесть этого места легла к ней на затылок давящей ладонью.
«Кажется, этот вид безумия заразен, – подумала она. –Нужно выбираться отсюда… – Взгляд полз по вещам и предметам обстановки в спальне «монстра». – Ты и так узнала больше, чем рассчитывала. Здесь ничего не осталось, кроме еще пары глотков одиночества. Ответы на все вопросы получить просто невозможно и…»
И тут Полли вдруг заметила то, что заставило ее пальцы вздрогнуть. Появившееся неожиданно предчувствие четко и внятно сообщило ей: «Я пришла сюда вовсе не за жизнью Зои Гримм – я пришла сюда за этим!»
Из-под подушки торчал уголок какой-то бумажки.
«Хм, думала утаишь от меня свои тайны, Зои Гримм, спрятав их под подушку?»
Уголок оказался частью многократно скомканного и вновь расправленного письма, состоявшего из двух листов. Весь первый лист занимал собой какой-то список – в четыре столбика там стояли странные цифро-буквенные обозначения: «137/5.18-154-р, 177/2.14-77-сж, 198/4.03-154-п, 218/1.14-16-м...» И так далее. На листе было не менее трех дюжин этих непонятных комбинаций.
«И зачем хранить такое под подушкой? Что это?