- Да барон! - Он в сопровождении еще трех старшин подошел ко мне.
- Ворота закрыть, выставить караулы, подыскать место, куда согнать пленных, слуг отдельно стражу и аристократов отдельно. - Я устало снял шлем, вытирая испарину на лбу. - Всех раненных организовать на лежаки, как наших, так и замковых, я сам пройдусь, осмотрю их. Остальным отдыхать, за "марадерку" надеюсь предупреждать не надо?
- Никак нет, предупреждать не надо. - Он и старшины недобро на меня "зыркнули", но вытянувшись и отдав честь разошлись. Похоже, все же придется поутру проводить экзекуцию, ну да ладно их жизнь и их шкура, решать им.
Лег спать за полночь, провозившись с перевязкой раненых, одно радовало, их было с нашей стороны всего трое, и те самостоятельно уже обработали раны, перевязавшись из личных аптечек, которые я ввел в обязательном порядке каждому легионеру. Ничего сверхъестественного, перевязочный стерильный материал и флаконы с обеззараживающими спиртовыми настоями. А вот замковых было под тридцать человек, причем тяжелых с десяток, пришлось, и резать и шить и банально молится, уповая на всевышнего, в надежде на чудо. Сил уже практически не осталось, в какой-то из выделенных караульными комнат упал, сразу же провалившись в беспокойный сон.
Встал сам к обеду, когда солнце взошло в зенит. Рядом в комнате забившись в темный угол, сидела, обхватив ноги, Тина. Не спала, глаза так и сверкали, изучая меня.
- Ты знаешь, что ты ошибся? - Голос ее был тих.
- Что значит ошибся? - Я сладко зевнул и потянулся за сброшенными вчера у постели берцами.
- Это не Норвшлиц, мы взяли не тот замок.
* * *
- Пф-ф-ф-ф... - Печально вздохнул Профессор почесывая свой меховой бок. Животинки к утру нагнали нас, войдя в замок, где и нашли меня в разбитом состоянии. Это был полный провал! Я и только я виноват в содеянном, ведь подходили сержанты, спрашивали куда идти, я же дурья башка только отмахивался от них тыкая куда-то в даль пальцем. Одно радовало, хотя бы не вернулся в Рингмар и не взял штурмом свой собственный замок. Ну, вот такой вот "позитивчик", настроение было на нуле. Уже под вечер на нас вышел Десмос, с круглыми глазами вопрошая: "Вы что тут делаете? Я вас жду, жду, а вы что?".
А мы что? Мы тут плюшками балуемся...
Семь легионеров убито, тридцать два защитника замка, совершенно ни в чем неповинные люди. Все они мертвы из-за того, что я, видите ли, занимался научными изысканиями, пытаясь найти ключик к эльфийскому заклинанию.
- Прапор, дружище, дай морковки. - Толстый енот протянул мне недоеденный огрызок, который я задумчиво стал доедать. Да уж тут не морковки надо, а литра два беленькой, да без закуски, что б противно было до безобразия, что б хоть как-то, хоть чем-то наказать себя дурня.
Четыре дня блужданий по лесу и мы вышли вместо Когдейра в Гердскольд, где, не долго думая, взяли боем, не много не мало, а старую резиденцию здешних баронов. Ладно бы еще приграничный форт какой, так нет же, у нас в плену сидел дедушка почтенной четы Гердскольдов, я еще помнится в Роне познакомился с их двумя молодцеватыми сыновьями, бравые такие симпатичные "гусарчики" Рамус и Трим. Нет ну надо же так вляпаться?! Мало мне было для счастья Нуггета?
Что теперь делать? Сидеть и ждать когда Гердскольды подкатят свою гвардию и попытаться извинится, мол извините ребята, ошибка вышла? Мда уж, тут извинениями не отделаться. По моему приказу старого деда вернули в его покои из сарая, где содержались остальные заключенные, седой и дряхлый дед потрясал палочкой, сыпля проклятия на наши головы.
- Семьдесят третий! - Я сидел в комнате, созвав своих офицеров. - Собрать продовольствие из замка на недельный переход, по утру выступаем.
- Есть!
Утром, выпустив заключенных, по-английски не попрощавшись, вновь вышли маршем, на этот раз под чутким руководством графа, лично решившего проводить нас к Норвшлицу, дабы в пути опять не случилось какой оказии. Сержантам я не стал ничего объяснять, сославшись на военную хитрость, да и вообще шел в строю с каменным лицом, мол все идет по плану, на что как я понял легионерам было плевать, их дело маленькое, к тому же нисколько не удивлюсь, что несмотря на мой строгий указ не мародерствовать, каждый нес в своем рюкзаке взятый на память, чисто символический сувенир.
А на второй день пути у меня появились дезертиры. Пять человек попытались покинуть наш отряд, думая затеряться в лесу, и тем самым не желая отдавать долг родине. Не знаю доподлинных их мотивов, но вечером уже став лагерем, я объявил общее построение, где перед строем Тина выставила пять колов с насаженными на них отрубленными головами недавних сослуживцев.
- Легионеры! - Кричал я, прохаживаясь перед строем и стараясь донести свои мысли до всех. - Сегодня, согласно пункта семь восемнадцать, положения о военном времени, были казнены дезертиры. Все вы подписали контракт, всем вам был дан второй шанс, стать полноценными гражданам, не взирая на все ваши прегрешения. Но не все смотрю, это понимают! Для непонятливых, напоминаю, вас вытащили из виселицы, но петля осталась на шее каждого. Все вы достойны смерти, нет среди вас невиновных, пока. Десять лет взамен прощения, если кто-то считает, что это того не стоит, прошу выйти вперед, ваша виселица все еще с вами.
Я остановился перед строем, специально затягивая паузу, вроде бы как действительно ждал, что сейчас народ начнет выходить.
- Желающих нет? - Я покачался на носках сапог, еще раз окинув своих солдат взглядом. - Тогда, согласно пункта семь двадцать один, сержантам построить своих людей для выказывания призрения отринувшим руку легиона! Старшему сержанту за номером семьдесят три и сержанту разведроты Тине, проконтролировать выполнение приказа, о каждом случае не выполнения устава, докладывать лично! Наказание применять соответственное!
Пункт семь двадцать один был психологическим кирпичом на шею каждому. К казненным по-разному можно было относится, их могли знать, могли и не знать, у них могли остаться приятели, а могли остаться и враги. Но для легиона это предатели и каждый легионер должен был, проходя мимо шестов с отрубленными головами плевать в их сторону, потому что здесь в легионе, нет друзей и врагов, нет больше личности, если ты предаешь, то ты предаешь не кого-то, где-то, а весь легион и весь легион должен осудить несмотря даже на то, что где-то внутри ты может даже и солидарен с провинившимся.
- Не слишком ли? - Спросил граф, подсаживаясь к моему костру и разворачивая карту. То же мне, "человеколюб" нашелся.
- Возможно, даже этого будет недостаточно. Как у нас дела? - Я сел рядом с картой приготовившись слушать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});