– Ну что ж, - сказал себе сенатор, - вычеркнем этот путь как бесперспективный.
ВОЗМОЖНОСТЬ ВТОРАЯ: съездить в Нью-Йорк и поговорить с ответственным секретарем организации. В конце концов Джиббс и Скотт - всего-навсего посыльные. Они выполняют чужие приказы, передают волю власть имущих, не более того. Если бы потолковать с кем-либо из боссов…
"Нет, - осадил себя сенатор, - не строй воздушных замков. Организация вышвырнула тебя за борт. По-видимому, боссы выжали из Института продления жизни все, что только посмели, нахватали разрешений больше, чем могли надеяться. Теперь они уже ни на что претендовать не могут, и мое разрешение понадобилось им для кого-то еще - для кого-то, кто идет на подъем и способен привлечь избирателей.
А я - сказал себе сенатор, - отживший свое старый лис. Хотя и хитрый лис, и опасный, если загонят в угол, и увертливый - как-никак пять столетий на виду у публики прожиты недаром.
Пять столетий, - заметил сенатор мимоходом, - срок достаточно долгий, чтобы не питать иллюзий, даже по отношению к самому себе.
Нет, решил сенатор, - этому не бывать. Я перестану уважать себя, если поползу на коленях в Нью-Йорк, - уж, видит бог, я сумел бы перенести унижение, но все же не такое. Я никогда не ползал на коленях и сейчас не поползу - даже во имя добавочной сотни лет и прыжка к бессмертию.
Вычеркнем и этот путь, - приказал себе сенатор.
ВОЗМОЖНОСТЬ ТРЕТЬЯ: А что если подкупить кого-нибудь?
Из всех возможностей эта представлялась самой надежной. Всегда найдется кто-то, кого можно купить, и еще кто-то, согласный выступить посредником. Естественно, что член Всемирного сената может ввязываться в дела подобного сорта только через подставных лиц.
Да, услуги такого рода, вероятно, кусаются - но для чего же деньги в конце концов? Вот подходящий случай напомнить себе, что он вел в общем-то экономную жизнь и сумел отложить известную сумму на черный день.
Сенатор сделал ход ладьей, и этот ход выглядел умным, тонким ходом, так что он оставил ладью на новом поле.
Разумеется, после нелегального продления жизни ему придется скрыться. Как бы ни хотелось бросить свой триумф в лицо боссам, об этом нечего и мечтать. Нельзя допустить, чтобы хоть кто-нибудь вздумал поинтересоваться, каким же образом он добился продления. Ему придется раствориться в толпе, стать невидимкой, поселиться в каком-нибудь глухом углу и постараться не привлекать к себе внимания.
Надо повидаться с Нортоном. Если вам позарез необходимо провернуть какое-то дельце, надо повидаться с Нортоном. Обеспечить тайну делового свидания, убрать кого-то с дороги, получить концессию на Венере или зафрахтовать космический корабль - Нортон возьмется за все. И выполнит любое поручение шито-крыто и без лишних вопросов. При одном условии - если у вас есть деньги. Если денег нет, обращаться к Нортону - пустая трата времени.
Мягко ступая, в комнату вошел Отто.
– К вам джентльмен, сэр, - произнес он.
Сенатор вздрогнул и окаменел в кресле.
– Какого черта ты шпионишь за мной? - заорал он. - Вечно подкрадываешься, как кошка. Норовишь испугать меня. С нынешнего дня изволь сначала покашлять, или зацепиться за стул, или что хочешь, но чтобы я знал, что ты тут.
– Извините, сэр, - ответил Отто. - К вам джентльмен. И у вас на столе письма, которые надо прочесть.
– Прочту позже, - отрезал сенатор.
– Не позабудьте это сделать, сэр. - Отто был непреклонен.
– Я никогда ничего не забываю. Ты что думаешь, я окончательно одряхлел, что мне нужно обо всем напоминать таким манером?
– Вас хочет видеть джентльмен, - повторил Отто терпеливо. - Некий мистер Ли.
– Случайно не Энсон Ли?
Отто шумно засопел, потом ответил:
– Кажется, так. Он газетчик, сэр.
– Проси его сюда, - распорядился сенатор.
Флегматично утонув в кресле, он подумал: "Ли что-то пронюхал. Каким-то образом он проведал, что организация вышвырнула меня за борт. И вот пожаловал, чтобы четвертовать меня.
Ну нет, - поправился сенатор тут же, - он мог заподозрить что-то, но не более. Мог подцепить слушок, но уверенности ему взять негде. Организация будет держать язык за зубами, она вынуждена держать язык за зубами - не может же она открыто признать, что продление жизни тоже стало предметом политического расчета! И вот Ли, подцепив слушок, явился ко мне, чтобы выжать из меня правду, взять меня на испуг и поймать на неосторожном слове.
А я ему этого не позволю, - решил сенатор. Ведь если правда выплывет наружу, вся стая окажется тут как тут и растерзает меня в клочья".
Как только Ли появился на пороге, сенатор поднялся и пожал ему руку.
– Извините за беспокойство, сенатор, - сказал Ли, - но я надеялся, что вы не откажетесь мне помочь.
– Ну, о чем речь! - дружелюбно откликнулся сенатор. - Для вас - что угодно. Присаживайтесь, мистер Ли.
– Вы читали мою статью в утреннем выпуске? - осведомился Ли. - Об исчезновении доктора Карсона?
– Нет, - ответил сенатор. - Боюсь, что…
Он запнулся, ошеломленный.
Он не прочел газету!
Он забыл ее прочесть!
Он читал ее всегда. Он не пропускал ни одного номера. Это был торжественный ритуал - начать с самого начала и дочитать до конца, исключая лишь те рубрики, которые, как он убедился годы назад, и читать-то не стоит.
Он развернул газету в институте, потом его отвлекла секретарша, оповестившая, что доктор Смит согласен его принять. А выйдя из кабинета, он так и оставил газету в приемной.
Случилось нечто ужасное. Ни одна новость, ни одно событие в целом свете не могли бы расстроить его в такой степени, как тот злополучный факт, что он забыл прочесть газету.
– Боюсь, что я пропустил вашу статью, - промямлил сенатор. Он был попросту не в силах признать во всеуслышание, что забыл прочесть газету.
– Доктор Карсон, - сказал Ли, - был биохимик, и довольно известный. Согласно официальной версии, он умер лет десять назад в Испании, в маленькой деревушке, где провел последние годы жизни. Но у меня есть основания думать, что он вовсе не умирал и, вполне возможно, жив-живехонек до сих пор…
– Прячется? - предположил сенатор.
– Не исключено. Хотя, с другой стороны, зачем ему прятаться? Репутация у него была безупречная.
– Тогда почему вы сомневаетесь, что он умер?
– Потому что нет свидетельства о смерти. И он далеко не единственный, кто ухитрился умереть без свидетельства.
– Мм? - отозвался сенатор.
– Гэллоуэй, антрополог, скончался пять лет назад. Свидетельства нет. Гендерсон, знаток сельского хозяйства, умер шесть лет назад. Свидетельства опять-таки нет. Могу перечислить еще добрую дюжину подобных случаев - и, вероятно, есть множество других, до которых я не докопался.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});