Читать интересную книгу Оцеола, вождь семинолов - Томас Рид

Его голос произвел на меня странное впечатление, он показался мне не похожим на голос Оцеолы. Мы недолго оставались на этом месте. Привели лошадей, нас с Джеком подняли и крепко привязали к седлам. Затем был дан сигнал к отправлению, и мы тронулись в путь через лес. По обеим сторонам, охраняя нас, ехали всадники-индейцы.

Глава ХСI. Три черных пера

Мы ехали всю ночь. Сожженный лес остался далеко позади. Мы пересекли саванну и вступили в другой лес — из гигантских дубов, пальм и магнолий. Я узнал это по запаху цветов магнолии. Их тонкий и освежающий аромат было приятно вдыхать после отравленной атмосферы, которой мы дышали до сих пор.

На рассвете мы выехали на поляну, где наши противники сделали привал.

Это была небольшая поляна, всего несколько акров в длину и ширину, окруженная со всех сторон тесными рядами пальм, магнолий и дубов. Их листва склонялась почти до земли, так что поляна казалась огражденной огромной и непроницаемой зеленой стеной.

При тусклом свете утра мне удалось рассмотреть лагерь индейцев. Тут были разбиты две или три палатки, рядом с ними привязаны лошади; вокруг стояли и лежали в траве несколько человек, тесно прижавшись друг к другу — очевидно, для того, чтобы согреться. Посреди поляны пылал большой костер. Вокруг него также толпились мужчины и женщины.

Нас приволокли на край лагеря. Времени для наблюдений у нас было немного, так как сразу же после прибытия нас грубо стащили с лошадей и швырнули в траву. Затем нас, связанных по рукам и ногам, растянули на спине, как две шкуры, разостланные для просушки, и крепко привязали к колышкам, вбитым в землю.

В таком положении мы, разумеется, уже не могли видеть ни лагеря, ни деревьев, ни даже земли. Мы только видели над собой голубое небо.

При любых обстоятельствах такое положение было бы мучительно. Раненая рука делала его просто невыносимым. Вокруг нас собралось почти все население лагеря. Мужчины еще раньше вышли встречать нас, а теперь женщины столпились вокруг наших распростертых тел. Среди них попадались индейские скво, но, к моему удивлению, большинство женщин были родом из Африки — мулатки, самбо и негритянки.

Они теснились вокруг нас, дразнили нас и издевались над нами. Некоторые даже мучили нас: плевали нам в лицо, вырывали волосы и втыкали в тело шипы. При этом они все время вопили в каком-то дьявольском восторге и болтали на непонятном жаргоне, который показался мне смесью испанского и языка ямасси. С Джеком обращались не лучше, чем со мной. Одинаковый цвет кожи не вызывал никакого сочувствия у этих дьяволиц в юбках: и черный и белый равно были жертвами их адской ярости.

Часть слов их жаргона мне удалось разобрать. Благодаря знакомству с испанским языком я наконец уразумел, что они собирались делать с нами.

То, что я узнал, было довольно безотрадно: нас привезли в лагерь, чтобы подвергнуть пытке. По-видимому, те мучения, которые мы перенесли до сих пор, казались им недостаточными и впереди нас ждали еще большие. Нашу казнь собирались превратить в зрелище для свирепой толпы, и эти ведьмы ликовали, предвкушая наслаждение, которое им должны были доставить наши страдания. Поэтому нас не убили тут же на месте, а взяли в плен.

В чьи же страшные лапы мы попали? Неужели это были человеческие существа? Неужели это были индейцы? Неужели это были семинолы, до сих пор никогда не пытавшие своих пленников?

Как бы в ответ на мой вопрос вокруг нас раздались дикие крики. Все голоса слились в один клич, в одни и те же слова:

— Мулатто-мико! Мулатто-мико! Да здравствует Мулатто-мико!

Топот копыт возвестил о прибытии конного отряда. Это были те, кто участвовал в бою, кто одолел нас и взял в плен. В ночном походе с нами находилось только несколько воинов охраны, и они доставили нас в лагерь. Вновь прибывшие оказались воинами главного отряда войск, которые оставались на поле битвы, чтобы завершить сбор трофеев и ограбление павших врагов.

Я не мог видеть их, хотя они были совсем близко; я слышал только топот их лошадей. Я лежал и слушал эти многозначительные слова:

— Мулатто-мико! Да здравствует Мулатто-мико!

Мне было хорошо известно прозвище «Мулатто-мико», и я внимал этим крикам с ужасом и отвращением. Мои опасения достигли теперь высшего предела. Меня ждала ужасная судьба. Если бы рядом со мной очутился сейчас сам дьявол, вряд ли эта мысль могла бы быть более утешительной. Мой товарищ по плену разделял все мои опасения. Мы лежали рядом и могли переговариваться между собой. Сравнив наши предположения, мы обнаружили, что они полностью совпадают.

Вскоре у нас уже не оставалось никаких сомнений. Над нашими ушами прозвучало приказание, отданное грубым голосом. Оно заставило женщин разбежаться в разные стороны. Сзади раздались тяжелые шаги, и прямо передо мной остановился человек. В следующее мгновение его тень упала на мое лицо. Я увидел, что передо мною стоит сам Желтый Джек!

Несмотря на краску, скрывавшую естественный цвет его лица, несмотря на вышитую бисером рубашку, пояс и узорчатые штаны, несмотря на три черных пера, качавшихся над его головой, я сразу узнал мулата.

Глава ХСII. Закопаны и сожжены

Мы оба уже были готовы к встрече с ним. Общий крик «Мулатто-мико» и затем голос, который мы услыхали, предупредили нас об этой встрече. Мне казалось, что при одном взгляде на него я содрогнусь от ужаса. Но, как ни странно, произошло обратное. Я вовсе не испугался, а, напротив, почувствовал нечто похожее на радость при виде этих трех черных перьев над его хмурым лицом.

Я не слыхал его злобных насмешек, не замечал его гневных взглядов. Я не спускал глаз со страусовых перьев. Они были путеводной звездой всех моих мыслей. То, что они находились на уборе короля-мулата, разъясняло многие тайны. Ложные подозрения были вырваны из моей груди. Спаситель и герой, которым я восхищался, не был изменником. Оцеола не был изменником! Думая об этом, я почти забыл об угрожавшей мне опасности. Но голос мулата снова вернул меня в реальный мир.

— Черт вас возьми! — закричал он, и в его голосе послышалось злобное торжество. — Наконец-то я отомщу! И обоим сразу, черному и белому, господину и рабу, моему мучителю и моему сопернику! Ха-ха-ха! Они привязали меня к дереву, — продолжал он с хриплым смехом, — и хотели сжечь, сжечь живьем! Но теперь настала ваша очередь! Деревьев здесь хватит. Но нет, у меня другой план. Черт побери, да! Гораздо лучший план. От костра пленники иногда убегают. Ха-ха-ха! Нет, прежде чем сжечь вас, мы вам кое-что покажем… Эй, вы, — обратился он к своим людям, — развяжите им руки, поднимите их обоих и посадите лицом к палаткам… Достаточно, достаточно, так, хорошо… Ну, белый мерзавец и черный мерзавец, смотрите! Что вы там видите?

По его приказанию несколько человек вынули из земли колышки, отвязали наши руки, приподняли нас и посадили лицом к лагерю.

Уже совсем рассвело, и солнце ярко светило. Мы ясно видели лагерь, палатки, лошадей и пеструю толпу людей.

Но мы смотрели не туда. Только две фигуры приковали все наше внимание: это были моя сестра и Виола. Они опять застыли в той же позе, как и тогда, когда я увидел их первый раз ночью. Виола сидела с опущенной головой, а Виргиния положила ей голову на колени.

Волосы у обеих были распущены, и черные косы сплетались с золотыми локонами. Вокруг стояла охрана. Девушки, по-видимому, не замечали, что мы здесь.

Вскоре предводитель послал одного из своих слуг, чтобы сообщить пленницам о нас. Мы видели, как они вздрогнули, когда посланный подошел к ним. Глаза их обратились в нашу сторону. Раздался пронзительный крик: они нас узнали.

Обе девушки закричали вместе. Сестра назвала меня по имени. Я ей ответил. Она вскочила, отчаянно всплеснула руками и пыталась броситься ко мне. Но стражи схватили ее и грубо оттащили в сторону. О, это было страшное зрелище! Мне легче было бы, вероятно, умереть!

Дальше нам смотреть не дали. Нас снова опрокинули на спину и привязали к колышкам. Мулат стоял над нами, осыпая нас презрительными прозвищами. Но, что еще хуже, он позволял себе мерзкие намеки на сестру и Виолу. О, как ужасно было мне выслушивать все это! Если бы нам в уши влили расплавленный свинец, мы, вероятно, не испытывали бы таких мучений.

Для нас было почти облегчением, когда он замолчал. Начались приготовления к казни. Нам была уготована какая-то ужасная смерть, но какая именно, мы еще не знали.

Мы недолго оставались в неведении. Туда, где мы лежали, подошли несколько человек с лопатами и кирками в руках. Это были негры — старые работники с плантаций; они знали, как обращаться с этими орудиями. Негры остановились около нас и начали копать яму. О, боже, неужели нас закопают живыми? Эта мысль первой мелькнула у нас. Она была ужасна, но оказалась ложной. Чудовище готовило нам еще более страшную смерть.