тихо отмечая, что у Джэ есть время позвонить Харуке, но не мне.
– Это прекрасно, Нино. Поздравляю.
Прежде чем мы покидаем поместье Миёси, отец Рена отводит меня в сторону и предлагает полностью отказаться от взноса за расторжение контракта в обмен на то, что я буду хранить молчание о том, что Рен сделал со мной. Я сказал ему, что заплачу. Я не собираюсь болтать, но, если меня кто-то спросит, лгать я тоже не буду. Ни за что на свете я бы никому не позволил войти в такую ситуацию вслепую.
Апрель
Глава 42
Джэ
Глубоко вздохнув, я закрываю глаза, сосредотачиваясь на тепле солнца на моем лице в сочетании с тихим щебетанием птиц прямо за маленьким окном над моей головой. Я чувствую в воздухе запах леса, пыльцы и цветов. Дуб и можжевельник, глициния и магнолия. Остаточный ночной конденсат, осевший на листьях деревьев, сырость травы и почвы. Если я сконцентрируюсь, то смогу почувствовать все эти запахи и ощущения. Это божественно.
Некоторое время это преследовало меня, как будто я ощущал слишком много вещей одновременно, и они атаковали меня. Но с течением времени у меня получается различать каждый элемент по отдельности: насколько по-разному пахнет воздух, в зависимости от того, сухой он или дождливый, неподвижен или неистово дует, и я могу различать новые запахи, доносящиеся из соседней деревни или прямиком из большого города.
По сути я собака в человеческом обличье. Я открываю глаза и смотрю на открытый потолок. Комната залита утренним солнечным светом – широкие лучи с крошечными пылинками, плавающими и танцующими между светом и тенью.
Мой планшет жужжит на полу рядом со мной. Я колеблюсь, когда вижу имя абонента, но потом ставлю его на коробку прямо перед собой и, сложив ноги, усаживаюсь ровнее. Я провожу пальцем по экрану, чтобы ответить на видеозвонок, и улыбаюсь.
– Привет.
Джуничи наклоняется к камере так, что я вижу только его щеку, частично покрытую темной, аккуратно подстриженной бородой.
– Что думаешь? – спрашивает он. – Лучше, да?
– На что именно я смотрю?
– На мою кожу. Оттенок лучше, тебе не кажется?
Я качаю головой. Джуничи проходит путь, который я называю «Путь умеренного голодания». Знаю, что это очень важно для него, но он выглядит ужасно последние пять месяцев, хотя сейчас – определенно лучше, чем в декабре. Первые несколько недель были для него особенно тяжелыми.
– Я не уверен, Джун. Мне кажется, что он все еще немного коричневато-серый.
Джуничи, дуясь, отстраняется от камеры.
– Правда? Я мог поклясться, что сегодня выгляжу лучше.
– Может, я плохо вижу через камеру? Возможно, дело в освещении.
Ухмыляясь, он складывает руки, сидя в своей гостиной на роскошном бархатном диване цвета подсолнуха. Я скучаю по этому дивану. У меня остались как очень хорошие, так и не очень хорошие воспоминания о нем.
– Возможно, ты прав, – говорит он. – Но чувствую я себя хорошо. Эта неделя была лучшей. Вчера было… пять месяцев?
– Поздравляю, Джун.
– Muchas gracias[53]. И спасибо, что взял трубку и поговорил со мной.
– Я сейчас не занят.
– Значит, удачное время. Я слышал, что ты назначил Нино встречу, чтобы получить его биообразец. Он немного волнуется по этому поводу.
Это заставляет меня рассмеяться.
– Почему?
Джуничи откидывается на спинку дивана, все еще улыбаясь мне.
– Потому что теперь это кажется ему более ощутимым. У них действительно будет ребенок через несколько месяцев. Раньше все это было гипотетически. К тому же Нино сказал, что чувствует давление, потому что Харука настаивал на том, чтобы именно он сдал образец.
Я улыбаюсь, потому что это правда. Но ничего не говорю. Врачебная тайна и все такое.
– У меня такое чувство, что он очень хочет, чтобы ребенок был похож на Нино, – продолжает Джуничи. – Мне просто смешно. Харука так безразличен ко всему до того момента, пока не случается.
Я смеюсь, потому что тоже заметил это.
– Он был крайне сообразителен всякий раз, когда мы вместе играли в сёги. Можно подумать, что его не волнует победа, но это определенно так.
Мы застываем в моменте, улыбаясь друг другу, но лишь на мгновение. Я отвожу взгляд, чтобы с чем-то повозиться, отвлекаясь от теплого чувства, охватившего мое тело.
– Ты сегодня на чердаке. Снова читаешь дневники своей мамы?
– Да, но я сейчас смотрю некоторые ее вещи. Перебираю коробки.
– Ты говорил с отцом о его происхождении? – Спрашивает Джуничи. – Ты собирался поговорить.
– Я поговорил. Он… он сказал мне, что его прадед был в третьем поколении.
Джуничи качает головой.
– Ничего себе. Все это время у тебя был кто-то по обеим линиям…
– Но я не знал! Мой отец не кормится, и он никогда не говорил мне об этом.
– Я знаю, Джэ. – Взгляд Джуничи смягчается. – Тебе не нужно защищаться. Я знаю. Все в порядке.
Джун никогда не обвиняет меня во лжи, но я просто… я начинаю так обороняться. Моя природа пускается бушевать, кожа становится горячей, и я честно готов бросить трубку.
– Мне не терпится увидеть тебя на следующей неделе, – говорит Джуничи. – Ты ждешь свадьбы?
Я сглатываю, получается с трудом, будто у меня в горле вата.
– Конечно, – лгу я. Не могу представить, как это будет: как мое тело отреагирует на него лично теперь, когда мои чувства стали еще острее. Оно уже и так напряжено во время дурацкого видеозвонка.
– Все хотят тебя видеть, – говорит Джуничи. – Даже Сидни сказал мне, что скучает по тебе и с нетерпением ждет встречи. Я тоже по тебе скучаю.
Теперь мне кажется, что по моей коже пробегает электрический ток – вверх по рукам к голове и плечам, вниз по туловищу и позвоночнику. Он такой сильный, но я игнорирую его и киваю.
– Я с нетерпением жду встречи со всеми. Сидни приедет на свадьбу?
Джуничи улыбается.
– Да. Что ты делаешь на этих выходных? У тебя рейс в понедельник?
– Да, и… я думаю, Одри приедет в гости. Она говорит, что нашла новый рецепт булочек с корицей и хочет опробовать их на мне.
– Вампирша Одри. Она заставляет тебя так ее называть?
Я смеюсь, что хорошо, потому что это отвлекает от всего, что кипит внутри меня.
– Нет. Она так только представляется. Одри эксцентрична, это точно. Она купила мне корзину вкуснейших манго, но отказалась сказать, откуда они у нее.
Джуничи пожимает плечами.
– Может, она их украла?
– Разве вампиры воруют манго?
– Если больше нечем заняться.
Я смеюсь, потому что звучит совершенно нелепо.
– Вся аристократия в одном лице, – говорит Джуничи. – Они сбегаются к тебе. С манго.
– Я не думаю, что одного представителя чего-либо можно определить как стаю.
Он ухмыляется.
– Но это ненадолго. Скоро кто-нибудь узнает кто ты, и о тебе напишут в Нью-Йорк Таймс, Би-би-си и Вэмпайр Интернешнл Ньюс. Я уже вижу заголовки: «Британские чистокровные существуют».
– Боже, надеюсь, что нет. Господи.
– Они будут ломиться в твою дверь с корзинами украденных фруктов.
– Ты намеренно пытаешься вызвать у меня приступ тревоги? – Я улыбаюсь. – Это цель на