- О, любовь моя, конечно же! Только молю тебя об одном, не суди меня слишком строго за то, что я у тебя такая распутная. - Улыбнувшись, царица продолжила - Поначалу я не поверила Гелиоре, что такое вообще может быть. Ведь она рассказала мне, что Яхве с ними в постели был подобен мальчику и реагировал на их ласки с невероятным восторгом, словно он впервые в своей жизни был близок с женщиной. Честно говоря, милый, я, поначалу, сочла что она просто набивает себе цену. Ведь что ни говори, но она все же, порой бывает такой неуклюжей в постели.
Нефертити требовательно взглянула на меня, явно, ожидая от меня слов подтверждения. В общем-то, она была права, как любовница Гелиора значительно проигрывала Неффи в технике секса, но зато у неё перед ней было другое преимущество, она была, как напалм, вспыхивала от малейшей искры и столь стремительно достигала вершин наслаждения, что уже одним этим приводила своих партнеров в неистовство. Однако, мне было недосуг сравнивать их достоинства и я, слегка кивнув головой, взглядом попросил её продолжать свой рассказ. Моя царица, не получив от меня должной поддержки, чуть усмехнулась и стала рассказывать дальше:
- Все действительно было именно так, как мне поведала об этом Гелиора, но она не заметила только одного, этот мальчик был очень искусным любовником и сам мог доставить женщине невероятное удовольствие. Но в остальном она была полностью права, мой повелитель. Яххи, действительно, теперь обладает просто удивительной способностью к наслаждению. Даже тебя, мой милый Ольгерд, иногда бывает очень трудно расшевелить, а Яххи совершенно не нуждается ни в каких особых женских ухищрениях, он просто обольстителен в своей откровенной ненасытности к ласкам. Я же в свою очередь, совершенно лишилась с ним стыда и без малейшего стеснения проделывала все то, чему ты сам...
Прижав палец к губам Нефертити, я сказал:
- Достаточно, любовь моя, я уже узнал главное, а все остальное, это уже частности. Мне легко представить себе, что такие обворожительные женщины, как вы все, любовь моя, могли делать в его спальне. Кроме того, твое поведение это вовсе не распутство. Один умный грек-философ, который родился в Зазеркалье почти через тысячу лет после тебя, однажды уже дал всем женщинам следующий совет: - "Поднимаясь на брачное ложе, всякая женщина должна сбрасывать вместе с одеждами свой стыд!" Поскольку Создатель не только наш отец, но одновременно и муж всех женщин, то ты была совершенно права в любом своем сексуальном откровении и ты вовсе не была распутна, моя любовь. Вот как раз иное поведение было бы противоестественным. Ты готова получить от меня в дар еще один, восьмой магический оберег с заклятьем для твоей души, старушка?
Неффи прикусила свою прелестную нижнюю губку и часто-часто закивала мне в ответ головой. Магическая формула была, в общем-то, проста как угол дома и сотворит её мог бы даже какой-нибудь сельский колдун в Зазеркалье. Однако, эта магическая формула, будучи наложенной особым образом на мой золотой оберег с Оком Божьим, была действительно способна вернуть душе не ощущение, а именно саму молодость.
На собственном опыте я уже убедился в том, что к нашему Создателю вернулась не только способность наслаждаться ласками своих возлюбленных, но и азарт к игре, страсть к спорам и даже элементарное любопытство. Именно эти качества я успел заметить в Создателе за те дни, что он истязал меня своими придирками, понуканиями и шуточками. Теперь же я вполне четко отдавал себе отчет в том, что мне удалось сделать и понимал, что в Яхве произошли очень большие перемены и что его некоторые, почти мальчишеские, выходки вовсе не были издержками моих магических экзерсисов. К нему действительно, во всей полноте чувств, вернулась молодость.
Достав из футляра одну золотую чешуйку, я сотворил магическое заклинание, взял её губами и поцеловал Нефертити в ложбинку между грудей. Магический оберег вошел в её тело, как-то особенно стремительно и такой же быстрой была наступившая реакция. Моя божественная царица вздрогнула и тихо застонала от счастья. Затем, Неффи, отчего-то, закрыла свое лицо руками и когда она убрала их, я увидел что в её смеющихся, бездонных, карих глазах пляшут золотые искорки. Взгляд моей царицы, обычно бесконечно мудрый, испытывающий и все знающий, стал таким оживленным, непосредственным и радостным, что я без каких-либо объяснений понял, сколь глубокими были перемены.
Неффи звонко рассмеялась и, спрыгнув с моих коленей, подпрыгивая маленьким олененком, тут же, от избытка чувств, принялась танцевать какой-то танец, напевая без слов древнюю, ритмичную песню своей родины. В этом незамысловатом танце, состоящем из дорожек быстрых шагов, перепрыжек, вправо и влево, и стремительных наклонов всем телом в разные стороны, сопровождаемых высокими взмахами рук, не было никакой наигранности и фальши, просто моя божественная царица искренне радовалась каждому движению своего тела, наслаждалась его гибкостью и силой. Вспоминая давно забытые танцевальные па, которым её учили когда-то в детстве, Неффи не всегда попадала в такт песенке и тогда сердилась на себя и гневно топала своей изящной, босой ножкой. Боже, сколько же юной непосредственности и очарования я вновь обнаружил в ней.
Царица Нила никогда раньше не танцевала передо мной, видимо, ей это просто не приходило в голову, ведь она знала столько секретов обольщения, что и искусной соблазнительнице Розалинде было впору позавидовать Неффи. Да и в тот момент своим танцем она вовсе не хотела увлечь меня, а скорее сама увлеклась поэзией движений и жестов этого старинного танца. Мне сразу стало понятно, что я обрел совершенно новую Нефертити, в которой было куда больше загадок и тайн, чем в моей прежней божественной царице, которой я по прежнему поклонялся вернее всех её подданных вместе взятых.
Это было отнюдь не единственное мое открытие, сделанное в золотых чертогах Создателя. Ничуть не меньшим откровением явились для меня некоторые мысли Создателя, которые он высказал мне в нашем последнем разговоре. По возвращении снизу, Яхве потратил всего два дня на то, чтобы ввести меня в курс дела и передать свои золотые чертоги, которые являлись единым, очень сложным и едва ли не разумным механизмом, главное предназначение которого было, помогать Создателю. То, что я создал магические станки полуавтоматы, было детским лепетом по сравнению с ухищрениями Яхве.
Все эти годы наш Создатель вовсе не сачковал и не дрых без задних ног, как об этом думал Ури. Вместе с Маниту он прилежно и без устали трудился в дальнем Зазеркалье и, один за одним, творил там новые обитаемые миры. В основном, это были миры кислородного типа и Яхве уже не требовалось большое число помощников, так как он широко использовал свои прежние разработки и комбинировал их с тем, что было наработано им уже в этой Вселенной.
Это у него получилось очень мило и в будущем человеку придется столкнуться с весьма приятными партнерами по Космосу. Самое же главное состоит в том, что те дикие племена, которые сейчас населяют тысячи планет, смогут без особых препятствий скрещиваться с людьми и давать потомство. Правда, сейчас они выглядят не ахти как приятно, но впереди у них есть несколько тысяч лет развития, да и мне с моими друзьями не следовало забывать об этих мирах.
Создатель оставлял на мое попечение не только Зазеркалье и Парадиз Ланд, но и вменял мне в обязанность подготовку новых Создателей. Ведь в будущем я сам не смогу стать Создателем до тех пор, пока из моего гнезда не выпорхнет, как минимум две дюжины новых Демиургов. Так что Вельзевул был для меня тем самым оселком, на котором Яхве проверил мои магические способности. К счастью, я не облажался и именно это подвигло Создателя назначить меня на хлопотную и опасную должность Защитника Мироздания, в общем-то, мало почитаемую в среде Создателей, которые иногда все-таки общались между собой.
Опасной моя новая работа была уже только потому, что некоторые Создатели были вовсе не прочь пограбить Вселенную, оставленную на попечение балбесов, подобных мне. Эти хищники, обнаружив координаты такой Вселенной в астральном пространстве, немедленно вторгались в неё и тырили все подряд, что плохо лежало и не было крепко-накрепко прикручено болтами, но особенно они любили упереть из метафизического мира, какого-нибудь горе-защитника, все наработанные им запасы Первичной Материи. Вот в это я охотно верил, поскольку для меня самого уже ничего не стоило надеть на каждую руку по пять Колец Творения и закатать в них пару, тройку планет среднего размера, расположенных вблизи от метафизического мира, а на периферии я и вовсе смог бы свистнуть с десяток галактик.
Со слов Яхве, сказанных очень озабоченным тоном, я понял, что для очень многих нерадивых Создателей, особенно из числа тех новичков, которые сами нахально влезли в эти сани, это, вообще, был единственный способ выжить самим и вытянуть свои убогие Вселенные на более или менее приемлемый уровень до того момента, когда Господь Бог сам не избавит их от мучений.