шок».
Что ж… прочитали, познакомились с отеком Квинке и сколько-то процентной смертностью именно от взаимодействия человеческого организма с арахисовым маслом, впечатлились и задумались. Ненадолго и не о том. Не умеют некоторые дети в таком возрасте думать… особенно если их прямо распирает от гениальных идей, которые надо срочно-срочно-срочно воплотить в жизнь, сию секунду, здесь и сейчас. Иначе день прожит зря, да и можно ли так жить — без интересных опытов, когда очень-очень надо узнать, а что будет, если скормить огненной саламандре петарду??? Это ж тако-о-ой животрепещущий вопрос, верно? Ну как же его без ответа оставить, да ещё и на завтра! Да идите вы к дракклам, а мы это сейчас выясним, вот только саламандру достанем… Кажется, они у Хагрида есть, Фредди, а петарды ты взял? Они не отсырели ещё? Ну что ты, Джорджи, я их все сложил в жестяную коробку из-под печенья и завернул в пленочку, за кого ты меня принимаешь, братец?!
Помимо этого, братьев Уизли нещадно грызло любопытство — а что станет с магглом, если к нему применить магию? Этот, с позволения сказать, вопросец так и зудел, свербел толстым сапожным шилом в их задницах, лишая аппетита и сна, бедняги ни на чем не могли сосредоточиться, кроме как на этом. Дома на каникулах их сдерживал запрет на применение колдовства малолетними. Потерять палочки им не хотелось, и рыжие озорники поневоле соблюдали статут о секретности. Да и мама Молли была начеку, бдительно следила за ними, при этом милостиво закрывая глаза на мелкие домашние проделки, из-за которых в комнате близнецов постоянно что-то взрывалось и горело. О том, что мальчики практикуют маггловские фокусы и весьма успешно применяют их к ним же, Молли не знала, парни всё же соображали и не во все свои дела посвящали домашних.
А тут, в школе, разрешена магия, и под рукой имеется очень близкий и удобный маггл. Это ж идеальный подопытный кролик, ну как на нем не попробовать?!
Саламандра взорвалась с ошеломляющим эффектом — с пушечным грохотом и радужными искрами всех цветов и оттенков. Парни восхищенно заулюлюкали. Первые и вторые курсы, а также кое-кто и из семикурсников впали в шоковое состояние, и если младшие просто разревелись, оплакивая безвинно погибшую ящерицу, то старшие принялись совестить и ругать рыжих болванов, особенно упирая на то, что они только что погубили живое существо. Близнецы, скучающе позевывая, чесали бока, выслушивая нотации брата-старосты, и равнодушно ждали, когда тот уймется. Семикурсники, видя, что Перси говорит практически в пустоту, решили предпринять более жесткие меры, и один из них сходил за директором. Тяжелой поступью вошел директор Эймос, нечитаемым взглядом окинул окутанную пороховым дымом гостиную, подозрительные брызги рубиновых пятен и рыдающих над ними девочек. Глухо пророкотал:
— Отработка, парни. Идите за мной! Отведу вас к Филчу.
Понурились-приуныли близнецы, притихшие и печальные, побрели следом за директором. Полпути плелись молча, скорбно вздыхая. Потом перемигнулись за широкой директорской спиной, коварно улыбнулись и начали претворять свой тайный план.
— Да ладно, Джордж… — шепнул Фред. — Не к Паркеру ведь.
— Точно! — моментально «воодушевился» Джордж. — Лучше привычный старина Филч, чем кошмарный маггл.
Шагал по коридорам директор Эймос, слушал, как за спиной шепчутся провинившиеся бедокуры насчет отработки у родного завхоза, и думал. Насколько он успел понять, Уизли магглов не любили, то, что их называют «магглолюбцами», не более чем досужие кривотолки сторонних и случайных наблюдателей. Ну собирает Артур Уизли штепсели с помоек, ну разбирает в сарае тостеры и автомобили, ну обожает ломать голову над тем, как летают огромные и тяжелые самолеты, при этом умудряясь не падать, так и что с того? Это совсем не означает, что вся семейка любит магглов, напротив, они их сторонятся, как и все волшебники, иначе Артур и его дети не путали бы гамаши с галифе, жилет с жакетом и электрика с эклектикой… Помнится, среди их родни затесался какой-то сквиб, вроде двоюродный дядюшка, так Уизли его подальше к магглам спихнули и в семейных разговорах стараются о нем не упоминать.
Послушав за спиной шепотки о том, что лишь бы не к Паркеру, Эймос принял решение пойти наперекор близнецам. Не к Паркеру, значит? А вот сейчас облом вам будет, отведу-ка я вас как раз к Паркеру! Что ж… не читал директор сказки дядюшки Римуса про братца Кролика и братца Лиса и про трюк с терновым кустом, не читал, к сожалению. Не сбавляя шага, он сменил направление и привел близнецов вместо каморки Филча к изостудии профессора Паркера. Постучался и вошел, дождавшись разрешения, кивком велев парням следовать за собой. У Филиппа Паркера уже находился нарушитель на отработке, четверокурсник с Когтеврана, пойманный мадам Пинс за задержку и невозврат литературы, он стоял у верстака и протирал кисти от краски. Директор хмуро сказал, кивая на парочку рыжих:
— Профессор Паркер, вот вам ещё двое. Накажите их как следует.
— Что они натворили? — поинтересовался Паркер.
— Саламандру петардой взорвали, — угрюмо ответил Эймос.
— За это полагается исключение, а не отработка, — мудро заметил Паркер. — Как-никак они лишили жизни живое существо.
— Я понимаю, но не выгонять же их из школы из-за ящерицы? — недоуменно развел руками Эймос.
— И что? Вы предпочтете дождаться, пока они не отнимут жизнь поважней? — съерничал Паркер. — Например, человеческую?
— Да Матерь Эпона вас упаси! — воскликнул пораженный Эймос. — Разве они способны человека убить? У них же одни шалости в головах.
— Не так уж далеко от шалости до преступления… — глубокомысленно молвил умудренный странствиями по миру Паркер. В ответ на это директор лишь плечами пожал и, развернувшись, вышел. Филипп вздохнул, засунул в рот кончик шейного платка, пожевал его и кивнул на высокий столик у окна:
— Сложите там ваши палочки и приступайте к отработке, кисти почистите вместе с Майком, их много, на всех хватит…
Фред и Джордж вынули палочки, с ненавистью глянули на учителя рисования и, дружно, не сговариваясь, запустили в него сдвоенный Петрификус Тоталус, мстя за то, что тот радел за их исключение из школы за какую-то вшивую ящерицу. Конечно, как у детей, у них было маловато силенок для полноценной магии, способной нанести увечье взрослому человеку, но…
Но позади Филиппа Паркера стоял учительский стол, дубовый, с острыми углами. И, падая на спину, учитель затылком аккурат приложился как раз об угол. И на пол рухнул он не как под заклятием Паралича — солдатиком, с прижатыми к туловищу руками, а как мертвец — распластано и безжизненно, раскинув руки и глядя в никуда застывшими глазами. А вокруг его