Но тут всех удивил молодой мичман. Став на одно колено перед Лирном, он обнажил свой офицерский кортик, и по старинной морской традиции подал прошение.
– Господин капитан, отправьте меня вместе с магом на шлюпке! Я не я буду, если упущу такое. О чём же я потом детям да внукам рассказывать буду, как в глаза смотреть им? Клянусь – не подведу!
Лирн, уже успевший оценить своего офицера за храбрость, старательность и глубокие познания в морском деле, не счёл нужным разочаровывать молодого человека. Тем более что второй доброволец сыскался весьма быстро.
Богатырского сложения палубный старшина, не раз бравший призы в шлюпочных гонках, молодецки шваркнул о палубу своей снятой с головы матросской шапочкой и громогласно заявил, что за десяток цехинов он самому морскому чёрту согласен в зубы заглянуть. А уж в таком деле, где можно совершить подвиг да насолить святым отцам, он никому очереди не уступит!
На том и порешили. Погрузив в уже колышущуюся у подветренного борта шлюпку пару запасных вёсел, складную мачту с особо прочного изготовления парусом да анкерок воды, свободный от вахты экипаж «Громовержца» проводил отплывающих «на дело» собратьев традиционным морским «ура». Негромким, дабы ветер ненароком не донёс до недальних кораблей неприятеля громовой рёв сотен тренированных на свежем воздухе лужёных глоток.
Мастер Погоды, держащий незримые Ключевые Заклятья, управляющие мороком, отсалютовал оставшимся на фрегате и отправил творение магии в плавание. А чуть погодя, двое моряков по его команде поставили парус и на шлюпке. «Дело» началось.
Капитан Лирн всматривался в исчезающий в мутной круговерти шторма корабль, и в который уж раз удивлялся, насколько тот неотличим от настоящего, и насколько сильно давит на нервы своим призрачно-мертвенным видом... Проводив взглядом мелькающий и исчезающий меж горбатящихся в вечернем сумраке штормовых волн крохотный парус шлюпки, он подумал, что напрасно отправил на это почти безнадёжное для выживания дело своего лучшего офицера. Затем вздохнул, прощаясь с ушедшими, когда Мастер Погоды наконец накрыл невидимостью шлюпку, и поднёс к губам жестяной раструб рупора.
– Паруса ставить! Двойную смену к мачтам! Вахтенный, ко мне!
Выслушав доклад послушника, что неведомый корабль приблизился совсем, адмирал накинул тёплый плащ с капюшоном, и вышел на мостик.
Облокотившись на фигурные, за последний год ставшие такими привычными перила, он огляделся. Погода и впрямь была такой, что ещё немного – и фон Тессель охотно наплевал бы на все приказы святых отцов и увёл бы флот подальше в море. Самый настоящий зимний шторм – с его меняющимся каждый квадранс направлением ветра, с крутой и злой волной, бьющей с самых неожиданных сторон, с просто-таки отвратительной видимостью...
Вот с правого борта, куда услужливо показывал отплёвывающийся от солёных брызг послушник, в ночной тьме, нарушенной только яркими огнями соседних кораблей, слабо забрезжило свечение. Ещё чуть, и неизвестный пришелец, полным ходом уходящий от бури, покажется совсем, проходя сквозь строй стоящей эскадры.
«Да что они там, совсем спятили?» – недоумённо подумал адмирал, вцепившись в вытертый до блеска поручень и всей ощетинившейся сущностью ощущая какое-то плохое предчувствие, – «Неужто там мага нет и они ничего не видят?»
И тут седые его волосы в самом буквальном смысле зашевелились под намокшей тканью капюшона, ибо из туманного марева прямо на его флот вынырнул корабль мёртвых. Тот самый, из дошедших от старинных времён легенд и преданий, искоренить которые оказались не в силах даже святые братья. «Морская Ведьма»!
Адмирал несколько мигов в оцепенении наблюдал, как с какой-то пугающей лёгкостью преодолевая шторм, приближается знак неминуемой гибели. Он даже успел рассмотреть с необычайной ясностью захламлённыую надстройку чёрного, со слабым потусторонним маревом корабля, с которой оборванный скелет в лохмотьях, его коллега с того света, отдавал какие-то распоряжения, как взлетевший на очередной волне «Богоявление» дал бортовой залп.
«Всё-таки неплохо я их вышколил!» – адмирал очнулся, со злорадством ожидая, как выстрелы двадцати баллист, усиленные святыми молитвами, развеют морок в клочья. Однако хорошо видимые, светящиеся в темноте заряды, попав точно в широкий старинный корпус, не произвели ровным счётом никакого воздействия. То есть – почти никакого. Лишь на топах мачт парусника мертвецов бледно-синеватыми шарами зажглись огни святого Хельма.
Молодой послушник, стоящий рядом, завыл от страха и бессильной ярости. Бухнувшись на колени, прямо на залитую водой и пеной мокрую палубу, он стал молиться, горячо и бесвязно роняя слова, которые рвал с его губ и уносил прочь ледяной ветер.
Зато отец Энрико не оплошал. Шагнув вперёд со святой молитвой на устах, он послал в приближающийся морок заряд такой силы, что призрачный лиловый огонь потёк по реям и мачтам парусника. Потёк, и почти сразу бессильно погас.
«Пресвятая Дева» и «Избранник», стоящие рядом и чуть впереди флагмана, тоже сделали залпы почти в упор по проходящему меж них паруснику, и тоже их стрельба ни к чему не привела.
В ответ капитан мертвецов расхохотался так зловеще, что у людей кровь застыла в жилах. Он взмахнул своей широкой, старинной саблей, рыкнул что-то низким, глубоким голосом, и тут адмирал почувствовал, что битва проиграна.
Ибо с чёрной, усыпанной обломками и мусором палубы в ночной воздух взвились толпы нечисти, разом перепрыгнув на «Деву» и «Избранника». Фон Тессель ещё успел заметить, как один скелет, весело скаля зубы, абордажным топором рубит якорную цепь. Взмах, другой, третий...
Чёрная, массивная, натянутая почти до предела цепь с глухим звоном лопнула. Один конец её, освободившись, хлестнул по носу «Избранника». Ветер тут же подхватил какие-то так и брызнувшие обломки, снасти, вопли искалеченных людей, и швырнул их во тьму. Освободившись с места, корабль взмыл на волне, словно застоявшийся конь, и почти сразу же навалился всей кормой на беспомощно барахтающуюся на якоре «Деву».
Это было последнее, что видел бравый адмирал, ибо «Морская Ведьма», на скорости озабоченного в брачный период кита преодолев оставшееся расстояние, врезалась в высокий борт его дредноута.
Словно исполинский мясник своим гигантским огненным топором ударил по кораблю, разом развалив его пополам. Недаром старался сэр Лефок, ох недаром! Смерч из огня и пара взлетел на месте «Богоявления» едва ли не до облаков, забрасывая туда обломки дерева и трепещущие обрывки такелажа...
Когда видимость прояснилась, на поверхности некоторое время оставалась «Пресвятая Дева», медленно погружаясь носом, а «Избранник» затонул едва ли не быстрее, чем адмиральский корабль – краса и гордость верфей Царства Света.