— Это ее новый муж?
— Дорогая, до него она не была замужем и даже не общалась с отцом Лили. Но теперь она замужем за юристом, он приятный мужчина, очень уважаемый человек. Ее дела в магазине идут хорошо, и у нее совсем другая, новая жизнь.
— И вы видели и мужа, и сына?
— Конечно. Он идеально подходит ей, и сынишка, его зовут Роберт, просто очаровательный. Я рассказала им о кассете, которую вы нашли для меня, и она призналась, что после этого шоу она много думала обо мне. Другие люди в студии, все уговаривали ее связаться со мной, и ее муж тоже. Мне даже кажется, что она обрадовалась, что я приехала сама.
— Это потрясающе, Пичс, правда. И теперь у вас наладятся отношения?
— Безусловно. Они даже думают приехать во Францию на будущий год. Ну разве не чудо? Вы ее увидите! Я хотела сказать, вы же не собираетесь уехать от нас?
— Насколько мне известно, нет, — ответила Лия, с ощущением, что ее жизнь стала непредсказуемой.
— Это был странный год, — продолжала Пичс. — У нас не было курсов, только несколько гостей. Я все в какой-то степени запустила, я признаю это. А сейчас мне надо решить, что делать с бунгало.
— Вы собираетесь снова организовать курсы на следующий год? — спросила Лия.
— Не думаю, дорогая, это тяжелая работа. Феликсу уже не под силу. Думаю, надо все сдать, и все. Дать объявление в газету. Я надеялась, что Хлоя поможет мне, но у нее свои дела. И спасибо за чай, дорогая, — она встала. — Надо идти к Феликсу. Ему было так приятно, что вы нашли время поужинать с ним.
Она ушла, и Лия почувствовала облегчение, что Пичс ничего не спросила ни о Нике, ни о том, что произошло в ее отсутствие.
Она просмотрела несколько глав своей книги и начала думать о будущих проектах и других средиземноморских странах, о которых стоило написать. Вместо Италии и Испании, о которых она думала сначала, ее больше тянуло в Северную Африку и на Ближний Восток. Что могло быть лучше, чем вкус хуммуса и баклажанной икры, пряно-острого вкуса курицы, жаренной на гриле, и баранины, приготовленной с овощами и кус-кусом? И было что написать о пользе и вкусе классического салата табуле, о мудрых пропорциях круп, овощей и мяса в ближневосточной кухне, и ее десертах из сухих фруктов с кардамоном, и напитках из лепестков роз и цветов апельсинового дерева.
Записав эти идеи и отправив Джулии по электронной почте, она поняла, что мысли об этих странах и их кухнях приближают ее к Бену. А что он о ней думал? Ожидало ли их общее будущее, или было уже слишком поздно? Ей хотелось довериться магии Феликса, просто поверить, что они опять будут счастливы вместе, но казалось, что все мешает этому.
Она почитала новости в Интернете, потом перечитала все письма, которые пыталась отправить Бену, но никак не могла вспомнить верный адрес. Она была почти уверена, что ошибка была в какой-то одной букве, и теперь все выглядело как кроссворд, где почти все буквы были известны, но ответ оставался загадкой.
Она выключила компьютер, и сразу зазвонил телефон. Это была Джулия, которая хотела обсудить ее новые идеи. Она была настроена очень позитивно и сказала, что они только что издали книгу об итальянской кухне, поэтому Ближний Восток был идеальным решением.
— А от Бена по-прежнему ничего не слышно? — спросила Джулия, когда они обсудили дела.
— Ничего, — ответила Лия. — Все, что я пытаюсь послать, возвращается. А как у тебя с Джонатаном? Вы, кажется, собирались встретиться?
— О, я на него уже забила, — просто ответила Джулия. — Знаешь, иногда ты точно понимаешь, что это не имеет никакого смысла, просто идиотская трата времени.
— Феликс с тобой не согласился бы, — сказала Лия. — Прекрати все контролировать, предоставь магии свершиться. Это единственный путь чего-то достичь.
— Что? О черт, Ли, тебе не кажется, что тебе пора оттуда съехать? Они тебя достали. В следующий раз я не удивлюсь, если ты будешь распевать мантры прямо по телефону. Какое дерьмо, я, кажется, уже опаздываю на совещание.
Лия повесила трубку и поняла, что ей жаль, что у Джулии с Джонатаном ничего не получилось.
Дни становились короче, в журналах мод появлялось больше серого, который заменял черное, и больше сапог, которые заменяли туфли. В местных магазинах Лия обнаружила несколько видов осенних замечательных грибов и начала экспериментировать с ними, готовя то по-строгановски в сметане, то со спагетти, то с петухом в вине. Это был как раз материал для главы, о которой она давно думала, с рецептами, которые позволяли думать о долгих зимних вечерах как об удовольствии, а не заточении.
Она иногда помогала Этьену, когда тот работал в Дикой Розе, и они вместе готовили компост, перекапывали клумбы и грядки и сажали последний чеснок под зиму, все в точном соответствии с лунным календарем Пичс.
Как и предполагала Хлоя, Этьен вернулся к Элен. Когда Лия спросила, что он чувствует по отношению к Хлое, он просто засмеялся, как будто это ничего не значило для него. Он сказал, что всегда любил Элен и не переставал ее любить, несмотря на отношения с Хлоей. Элен была верной и милой, лучшей из лучших, она восхищалась им, и ему это нравилось.
Лия не стала спрашивать, какой вклад в их отношения вносил он сам, но порадовалась, что все как-то устроилось.
Она привыкла, что Ника не было слышно, и была благодарна ему за то, что он нашел в себе силы оставить ее в покое. Она посматривала время от времени на его красивый дом цвета молочного шоколада и думала, как идут его дела. Она со смехом вспомнила свои фантазии о том, как она могла стать миссис Ник Дэлейни, а потом выбросила их из головы и вернулась к реальности.
Однажды утром пришла Пичс, вытирая глаза носовым платком, и было ясно, что она изо всех сил старается не разрыдаться окончательно.
— Что случилось? — спросила Лия, когда Пичс взяла ее за руку. — Что-нибудь ужасное с Рори или ее ребенком?
— Нет, дорогая, с ними, слава богу, все в порядке, — проговорила она и разрыдалась.
— Тогда кто, Бен? Пичс, пожалуйста, скажите, вы знаете что-то о Бене?
— Нет, слава богу, и я уверена, что с ним все в порядке. О, дорогая, я даже не знаю, как вам сказать, — она села напротив Лии. — Ник Дэлейни. Он умер. Застрелился. Он был в страшной депрессии и даже консультировался с кем-то в Каннах. У него уже давно были финансовые затруднения, и он даже заложил этот дом. А потом его самый важный заказчик обанкротился, это даже было в новостях, когда я была в Чикаго, и он все потерял.
Лия молча опустилась на стул, не в состоянии ни плакать, ни говорить от потрясения.
— Бинки Хардкастл сказала мне утром, — продолжала Пичс. — Вы же знаете, у них была общая горничная? Эта бедная женщина и нашла его в кабинете. Представляете?