— И ничего не предпримем? — спросила Ванкуман.
— А что мы можем. Посмотри сама, — он включил развертку земной поверхности с бегущими цифрами и выкладками, показывающими возможные варианты развития событий.
— Как видишь, максимум, сколько они продержатся, две недели.
— Две недели?
— Да. Уже сейчас, спустя два часа ореол заражения в сотни раз превышает наши возможности, чтобы накрыть их плазменным щитом. И он стремительно увеличивается.
— Но почему так быстро?
— По всей видимости, носители инфекции не изолированы и двигаются, увеличивая тем самым, зону поражения. Вполне возможно, что они не знают, что инфицированы. По крайней мере, мы только что зафиксировали очаг, значит он уже начал распространение раньше. А теперь вирус в воздухе и свободно переносится по ветру. Чем больше инфицированных, тем больше масс вируса. Он усиленно размножается и вносится в атмосферу.
— Что это? — спросил Зенвайр, показывая на новую точку, которая загорелась на экране.
— Еще один очаг. Странно, он возник в новом месте за сотни километров от первого, словно его перенесли на чем-то. Возможно, он продвигается вместе с их транспортными средствами.
— Такое возможно?
— Конечно, я как-то об этом не подумал. В таком случае, времени у них еще меньше.
Спустя десять минут Рудебонг сообщил Грейнмару неутешительную весть. Совет принял решение ничего не предпринимать, но продолжать производить мониторинг вплоть до окончательного прояснения ситуации на планете.
— Однако формулировка. Короче, как я понимаю, мы будем висеть на орбите еще минимум неделю, и смотреть, как гибнет все живое на этой планете. После такого полета, можно и на пенсию отправляться. Что вам сказать господа, — он мрачно оглядел свою команду, — наша миссия кончилась, с поле боя выносить некого, все убиты.
— А может, обойдется? — кисло произнес Зенвайр.
— Не будь наивным.
— Но почему? — неожиданно произнес Бинрай, — Совет мог бы прислать десяток кораблей медицинской службы. Через четыре, максимум пять часов они были бы здесь. Можно было бы произвести поставку им компонентов вакцины для борьбы с вирусом. При их технических возможностях, они смогли бы быстро наладить производство лекарств. Тогда они потеряли бы максимум несколько десятков миллионов погибших?
— Ты меня об этом спрашиваешь?
— Естественно, а кого же еще.
— Напрасно. Ты сам слышал решение Совета. Они не хотят ввязываться, входить в какой бы то ни было контакт с землянами. Да и потом, я так понимаю, такой вариант событий возможно больше всего устраивает Совет.
— Такой вариант? Гибель семи миллиардов людей? Они что спятили?
— Возможно. Но ты забываешь, что у землян нарушена структура ДНК. Они в принципе погибнут, поскольку их дальнейшее развитие определено на генном уровне. Они сами себя уничтожили бы в любом случае. Не сейчас, так чуть позже. Гибель их цивилизации неизбежна.
— И ты говоришь это так спокойно?
— Нет, я сейчас буду рыдать, и корчиться в истерике по поводу происходящего, — мрачно произнес Грейнмар, — Да, мне их жалко. Мы сделали все что могли, когда это было возможно сделать. Но они сами себя губят, понимаешь, сами. Почитай отчеты, сколько раз они были на грани самоуничтожения. Сорок лет назад, взрыв водородной бомбы потряс планету. Спутник еле справился с этой задачей, когда в результате взрыва была выброшена такая порция радиоактивных отходов, что ему еле хватило энергии, чтобы уйти на орбиту и дать сообщение, что срочно требуется замена другим, поскольку на повторный защитный экран у него просто не хватит ресурсов. А чего стоит семь лет назад попытка запуска экспериментальной установки в северном полушарии планеты? Мы чуть не потеряли тогда корабль со спасателями. Если бы не мы, они сожгли бы защитный экран в атмосфере земли, даже не подозревая, что творят. Дыра была бы не меньше трехсот тысяч квадратных километров в диаметре и перемещалась бы над планетой. А все почему? Потому что они понятия не имеют, что такое управляемая плазма, но уже пытаются её запустить. Детям дали в руки спички и динамит, в надежде, что они будут сидеть, смотреть на них и размышлять, что это и для чего. А они просто пробуют, не понимая, насколько это опасно.
— Но почему Совет их не пытается остановить, вступив в контакт?
— Не знаю. Возможно, они не правы, а может, не правы мы, в своем стремлении не дать погибнуть цивилизации, которая возможно действительно достойна того, чтобы погибнуть, — последние слова он произнес медленно и тихо.
— Достойна погибнуть? Но почему? Ведь они мыслящие существа, Они люди, такие же, как и мы. Да у них нарушена структура ДНК и потому они такие жестокие, бесчеловечные, готовые убивать себе подобных, но они прошли большой отрезок пути в своем развитии. Им осталось сделать совсем небольшой шаг, чтобы выйти в большой космос, и тогда ничего не помешает им вступить с нами в полномасштабный контакт.
— А ты не задумывался, а может ли такая цивилизация сделать этот последний рывок в своем развитии и выйти в большой космос? Какие идеи, мысли, желания возникнут, когда они сделают этот шаг? Не знаешь, а зря. Я вот вчера сделал небольшой экскурс и посмотрел, как человечество понимает процессы происходящие в космосе, хотя бы на примере их жанра, который они называют кинематограф. И что же. Войны, бесконечные войны внутри и между Галактиками. Пришельцы с других миров, как правило, воинственно настроены, обладают исключительно захватническими инстинктами, жаждут уничтожения Земли и людей. Они даже религиозные воззрения перенесли на весь космос, разделив его на силы зла и добра, в котором добро, влачит жалкое существование, и лишь благодаря героизму нескольких смельчаков, умудряется выжить и победить. Свои идеи они целиком переносят на всех живущих во вселенной. Может ли такая цивилизация выходить в открытый космос?
— Нет, но ведь что-то можно сделать?
— Может, но Совет не учел твоего мнения, или думаешь, что им, так же как и нам не жалко жителей Земли? Жалко, больно и обидно, что мы вовремя не смогли исправить ошибки природы, и возможно это самый большой урок для всех нас, что, пустив на самотек, мы не до конца осознали, к какой трагедии это может привести.
— Хватит патетики, — произнесла Ванкуман, — командир прав. Мы все равно ничего не в состоянии сделать. А потенциал цивилизации действительно таков, что еще несколько десятков лет и она вырвется на просторы вселенной, а это действительно опасный и непредсказуемый эксперимент, который вряд ли стоит осуществлять. А если так, то, спасая одну цивилизацию, мы подвергаем остальные большой опасности, понять и оценить которую, сейчас практически невозможно. Один раз уже была допущена ошибка, точнее не ошибка, а надежда, что время все же изменит человека, однако этого не произошло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});