— Седрик, — с трудом позвал он, — я сегодня лягу у себя, и не вздумай мешать мне. — Он попытался вставить ногу в стремя, но промахнулся и едва не упал. — Ну, помоги же ты мне! Ты что, не видишь, я не могу сесть на лошадь?! Проклятое животное, надо другую купить, на эту громадину не залезешь. То в седло, то из седла — и так всю жизнь.
Седрик поддакнул, что так, мол, все в жизни и есть, и махнул рукой солдатам. Одному ему Реднора в седло не закинуть, уж слишком могуч командир.
Наконец Реднора посадили на лошадь, и все поехали домой. Кейн ни к кому больше не приставал, только временами порывался что-то спеть да грустно посмеивался. Когда они приехали домой, то четверым пришлось тащить его наверх, потому что Кейн все время пытался присесть то на пол, то на ступеньки. А когда его пытались поднять, он начинал отбиваться от помощников, шутливо дубасить их и хныкать, что они делают ему больно. Едва Реднора увидел Джайлс, он сию секунду отправил к Леа Бофора, чтобы тот успокоил ее. А то еще она подумает невесть что. Увидав мужа, Леа сначала испугалась, не ранен ли он. Однако вскоре поняла, что Реднор просто-напросто мертвецки пьян.
Леа впервые видела Кейна в таком состоянии и сначала немного растерялась — как себя вести с ним? Однако жизненный опыт подсказал ей: главное — не перечить мужу и потакать всем его прихотям. И здесь она не ошиблась.
Когда Кейн напивался, то начинал дурачиться. Солдаты дотащили его до постели. Она попыталась раздеть его, но он стал изворачиваться и кататься из стороны в сторону. Она все-таки поймала его и смогла стянуть с него камзол и рубашку. Полуобнаженный, он валялся на кровати в расстегнутых штанах и ботинках с развязанными шнурками. Она стала уговаривать его снять хотя бы ботинки, но тут Реднор заявил, что хочет танцевать. Леа знала — лучше не спорить. Они начали танцевать. Кейн время от времени подтягивал спадающие штаны, а Леа едва сдерживала смех. Потом она снова попыталась уговорить его лечь. Реднор вместо этого заявил, что желает петь.
Леа заткнула уши и в изнеможении опустилась на пол. Справиться с мужем у нее уже не было сил. А тут еще Кейн с обидой спросил: неужели ей не нравится его голос? Леа, давясь от смеха, стала его убеждать, что, мол, все в порядке и поет он очень хорошо. И тогда Реднор захотел, чтобы они обязательно спели вместе. Терпение ее лопнуло, и Леа отправилась за Джайлсом.
Джайлс, увидев хозяина в таком состоянии, лишь скорбно покачал головой, зная, что все равно ничего нельзя сделать, разве что стукнуть Реднора чем-нибудь тяжелым по голове. Тогда он угомонится. Только ведь завтра турнир.
— Я бить не буду, — сразу предупредил Джайлс. — Он ведь не поймет.
Пока они с Леа обсуждали, как утихомирить Реднора, тот, покачиваясь, смотрел на них исподлобья.
— Никто меня не любит… — мрачно заявил, наконец, он.
— Ну, что вы, милорд, — возразил Джайлс, — мы все вас очень любим и будем любить еще больше, если вы перестанете прыгать по комнате, как полуощипанный гусь, и отправитесь в постель.
— Ну и черт с вами, — заявил Реднор с видом оскорбленного достоинства, — я и один спою.
— Иногда, бывало, он так всю ночь колобродит, — сказал, зевая, Джайлс. — Пойду, принесу еды и горячего вина. Может, если его накормить, он успокоится. Слава Богу, что он хоть не дерется, когда пьяный. Тогда бы его не удержать.
К сожалению, утро не принесло Реднору облегчения — его мутило, даже если он не двигался. От голосов, которые доносились из коридора, звенело в ушах. Подошла жена и положила ему руку на лоб. От этого стало еще хуже, но сил воспротивиться не было.
— Вы лучше не открывайте глаз, милорд, а то вас снова вырвет. Я лишь немного приподниму вам голову, чтобы вы могли выпить настой.
— Нет, — застонал Кейн. Его вдруг обуял жуткий страх — в чашке отрава! — Нет, я ни за что этого не выпью.
— Напрасно. Вам станет легче. Это снадобье моей матери. Она всегда потчевала им отца, когда с ним было то же, что с вами. Выпейте, пожалуйста.
Он с трудом разлепил запекшиеся губы, чтобы послать жену к черту с этим пойлом, но промолчал. Больше врать он себе не мог. Лучше умереть, чем жить в вечном недоверии. Наплевать на предупреждения Филиппа. Если она хочет его смерти, то получит ее.
Прошло минут двадцать, и Кейн, наконец, смог сесть в кровати. Голову еще ломило, но тошнить перестало, пропал и отвратительный привкус во рту. Зелье помогло. Он виновато посмотрел на жену — у нее и в мыслях не было причинить ему вред. Самое печальное, что он даже не мог попросить у нее прощения. Тогда пришлось бы сказать ей о своих подозрениях. Тут подошла Леа, держа в руках его одежду. Помогая мужу одеться, она заставила себя улыбнуться и заметила:
— Мне и в голову не приходило, что вы можете так крепко выпить. — Она тревожно посмотрела на него и спросила: — Не опасно ли для вас ехать сейчас на турнир?
— Опасно или не опасно, это неважно, я должен ехать. — Он провел ладонью по лицу. Было видно, что на душе у Кейна тяжело. — А может, тебе лучше дома меня подождать?
— Я себе это сто раз уже говорила. Не смогу. Не знать, что там происходит… Хуже пытки и придумать нельзя.
— Ладно, тогда я должен отдать Джайлсу кое-какие приказания.
Было решено расставить посты по пути следования и нескольких человек отправить рядом с Леа.
— А теперь слушайте все, — повысив голос, заговорил Реднор. — Если с ней хоть что-нибудь случится, никто из вас больше не увидит родного дома.
— — Что-то вы, милорд, немного хрипите. Сорвали, видать, голос, когда вчера пели песни? Реднор резко обернулся.
— Хватит, Джайлс. Я уже достаточно наказан за вчерашнее. Если б ты знал, как трещит у меня голова.
— Нет, не хватит, — с неожиданной яростью ответил Джайлс. — Накануне такого турнира напиться как свинья!
— Старик, держи язык за зубами. Зато у меня в руках бумаги, подписанные Стефаном. Если бы не вино, мы бы ни до чего не договорились. Джайлс, послушай… Может случиться, я даже не знаю, как сказать…
— Если ты хочешь сказать, что тебя могут убить, то я уже про это слышал.
— Нет, Джайлс, не о том речь. Во-первых, если меня убьют, отдай эти бумаги Уильяму Глостеру. А теперь более важное дело. Пемброк не должен получить выгоду от моей смерти. В случае чего ты должен из кожи вон вылезти, но уберечь мою жену. Возможно, у нее под сердцем дитя. Ты отвезешь ее в Пейнкастл, там она будет в безопасности. Мой отец защитит ее — она принесет ему внука. Гонт никогда не выдаст ее замуж, тогда наши земли не уйдут в другие руки. Ну, а если она не беременна… Да хранит ее Господь! Позаботься о ней ради меня. Я не умру спокойно, если буду думать, что Пемброк посадит ее под замок, чтобы заполучить наши владения. А Мод спит и видит, как бы женить на Леа кого-нибудь из своих людей, чтобы прибрать к рукам земли нашего рода. Одному Богу известно, за какое животное ее могут выдать замуж. Повезет тому, кто нахальнее…