Однако действия полковника Натцмера были единственным успехом немецких войск на всем 160-километровом фронте от Сум до Северного Донца. Армии генерала Конева продолжали решительное наступление и 22 августа овладели Харьковом. Нам все же удалось задержать русские войска на полтавском направлении, и в конце августа их атаки на фронте 8-й армии и 4-й танковой армии прекратились. Наступившая пауза была использована нами для отвода танковых дивизий в тыл, чтобы дать им необходимый отдых и восполнить потери.
Однако южнее генералу Малиновскому и генералу Толбухину удалось прорвать оборону немецких войск на Северном Донце и Миусе. В конце августа 29-й немецкий корпус был окружен в Таганроге и не имел возможности выйти из окружения. 3 сентября фон Манштейн вылетел в ставку Гитлера с тем, чтобы поставить его в известность о катастрофическом положении группы армий «Юг» и потребовать изменения в руководстве операциями. Встреча носила бурный характер, но никакого результата не дала. Тем временем обстановка на фронте становилась все более угрожающей, так как в начале сентября русские заняли Сталино и наступали уже на территории Донбасса. Кроме того, Конев возобновил свое наступление против 4-й танковой армии. Сильный удар пришелся по 48-му танковому корпусу, и на левом фланге русским удалось вклиниться в нашу оборону; в то же время они оказывали сильнейшее давление на северный фланг 8-й армии, оборонявшейся правее нашего корпуса.
Схема 45
Сражение за Днепр (октябрь 1943 г.)
Только после того как над группой армий «Юг» нависла угроза расчленения на изолированные части, Гитлер разрешил отойти за Днепр[198]. Но он отказался дать согласие на строительство каких-либо оборонительных сооружений на берегу реки на том основании, что если его генералы узнают о существовании подготовленного рубежа, они немедленно туда отступят. Поэтому было очень сомнительно, что нам удастся остановить русских на Днепре. Обстановка осложнялась еще и тем, что мы располагали всего лишь пятью переправами. Поэтому выполнить свою задачу мы могли только в том случае, если бы удалось замедлить продвижение русских войск.
Как известно, у русских мало транспортных средств подвоза, и для снабжения своих войск они используют главным образом местные ресурсы. Такой способ не нов. Примерно так же поступали монголы Чингисхана и войска Наполеона. Единственным средством замедлить продвижение таких армий является уничтожение всего, что может быть использовано противником для размещения войск и их снабжения. Осенью 1943 года немецкая армия намеренно прибегала к таким действиям, и по этому поводу автор книги «Манштейн» довольно справедливо замечает:
«Хотя прошло уже пять лет, правоведы часами спорят относительно законности реквизиций и разрушений, которые производились немецкой армией во время ее отступления. Я лично не уверен, что какой-либо закон, идущий вразрез со стремлением армии уцелеть, будет когда-нибудь соблюдаться»[199].
Сама по себе мысль об уничтожении всех запасов продовольствия и создания «зоны пустыни» между нами и наступающими русскими войсками не вызывала у нас восторга. Но на карту была поставлена судьба целой группы армий, и если бы мы не приняли таких мер, многим тысячам солдат никогда не удалось бы достичь Днепра и организовать под защитой этого водного рубежа прочную оборону. У меня нет никаких сомнений в том, что в противном случае группа армий была бы разбита и потеряна для будущих операций. Во всяком случае, лишения, которые мы принесли гражданскому населению на Украине, не могли идти ни в какое сравнение с несчастной судьбой сотен тысяч убитых и искалеченных мирных жителей во время воздушных налетов союзников на немецкие города. Поэтому осуждение в 1949 году фельдмаршала фон Манштейна за осуществление тактики «зон пустыни», применявшейся верховным командованием, является ярким примером старого принципа «Vae victis»[200].
В сентябре 4-я танковая армия отступала на запад через Прилуки в направлении Киева, а 1-я танковая армия отходила в большую излучину Днепра у Днепропетровска. Эти отступления осуществлялись методически и прикрывались большими пожарами, которые уничтожали посевы на обширных площадях. 48-му танковому корпусу, входившему в то время в 8-ю армию, не повезло: за нами все время следовали отряды русских подвижных войск. Это сильно затруднило наше сосредоточение на предмостном укреплении под Кременчугом, где мы в течение нескольких дней обеспечивали переправу 8-й армии через Днепр.
В конце сентября 4-я танковая армия создала непрочную оборону по обе стороны Киева, а 8-я армия и 1-я танковая армия растянулись вдоль Днепра до самого Запорожья. Манштейн все еще удерживал Мелитополь и прикрывал подступы к Крыму. Севернее русские развивали свое крупное наступление против группы армий «Центр». 17 сентября ими был взят Брянск, 23 сентября пал Смоленск. Фон Клюге еще продолжал удерживать плацдарм в районе Гомеля, но в целом немецкие армии были оттеснены к Днепру на большей части фронта протяженностью 2200 км. Теперь мы оборонялись на последнем крупном естественном препятствии перед Днестром, Карпатами и внешними оборонительными рубежами рейха.
Проблемы отступления
Из всех видов боевых действий отступление под сильным давлением противника, возможно, является самым трудным и опасным. Когда знаменитого Мольтке хвалили за его руководство Франко-прусской войной и один из поклонников его таланта сказал, что его можно поставить в один ряд с такими великими полководцами, как Наполеон, Фридрих и Тюренн, то Мольтке ответил: «Нет, ибо я никогда не руководил отступлением».
В ходе Второй мировой войны ни разу не было случая, чтобы германское верховное командование прибегло к отходу, пока все обстояло хорошо. В результате такое решение принималось либо слишком поздно, либо тогда, когда наши армии были вынуждены самостоятельно начать отступление, и оно шло полным ходом. Последствия такого упрямства были обычно катастрофическими и для командующих, и для войск. В этом разделе я хочу рассмотреть несколько проблем, с которыми мы столкнулись во время отступлений на Восточном фронте.
Образцом планомерного и удачного отступления могут служить действия в марте 1943 года, когда Гитлера убедили в необходимости вывести войска группы армий «Центр» из опасного выступа в районе Вязьма-Ржев.
Эта операция, известная под условным названием «Бюффель» («Буйвол»), заслуживает подробного описания, так как может служить поучительным примером для штабных офицеров, которые хотят овладеть сложным искусством отступления.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});