юридическим секретарем, работавшим в Purdue с 1979 года. Однажды в 1999 году Уделл попросил ее провести исследование о злоупотреблении оксиконтином. "Он попросил меня зайти в Интернет и порыться в новостных группах, - вспоминала позже Уэст. В сети были дискуссионные форумы, посвященные рекреационному употреблению наркотиков, и Уделл хотел, чтобы Уэст просмотрела их и "узнала, как они злоупотребляют этим препаратом". Когда Уэсту предложили войти в систему под своим именем, он выбрал псевдоним Энн Хедония - каламбур, основанный на слове "ангедония", которое означает неспособность испытывать удовольствие. Затаившись в дискуссионных группах, Уэст обнаружила, что люди говорят о том, как дробят таблетки OxyContin, высасывают оболочку с временным высвобождением, нюхают препарат, готовят его, колют его подкожной иглой. Она написала записку, в которой изложила свои выводы. Согласно последующим показаниям Марты Уэст на сайте , эта записка была распространена среди многих высокопоставленных чиновников Purdue и "всех Саклеров", которые в то время активно участвовали в деятельности компании.
В компании Purdue Говард Уделл воспринимался многими не только как верный защитник Саклеров, но и как образец этического поведения. "Я любил Говарда Уделла", - вспоминает руководитель высшего звена, участвовавший в запуске OxyContin по адресу . "Говард Уделл был одним из самых этичных людей, которых я знал". Один из сыновей Уделла, работавший федеральным прокурором в Нью-Йорке, сказал, что для его отца быть адвокатом было не столько работой, сколько "образом жизни". Но по мере того как прибыль OxyContin росла, а в прессе стали появляться истории о злоупотреблении препаратом, Марта Уэст заметила, что ее босс становится все более скрытным. Оказалось, что Уделл начал беспокоиться о перспективах судебных разбирательств, связанных с OxyContin. Компания уже отбилась от нескольких неприятных исков, пытавшихся оспорить ее эксклюзивный патент на препарат, и Ричард Саклер и Уделл были похожи на мачо, когда дело доходило до такого рода юридических разборок. Они оба с гордостью называли себя контрпанчерами. В 1996 году Ричард предложил нанять фирму по связям с общественностью, чтобы распространить информацию об их судебных успехах , "чтобы нас боялись, как тигра с когтями, зубами и яйцами".
В своем послании коллеге Уделл признал, что компания "обнаружила в Интернете упоминания о злоупотреблении нашими опиоидными препаратами". Но, судя по всему, он постарался ограничить любые письменные записи о том, что в Purdue обеспокоены тем, что чудо-препарат компании используется не по назначению. Когда торговые представители по всей стране начали включать в свои записки разговоры с врачами и фармацевтами об историях зависимости и злоупотребления, Уделл издал инструкцию, согласно которой записки должны быть короткими и по существу: если люди сталкиваются с проблемами, они не должны излагать их в письменном виде. Примерно в это время он также упомянул Уэсту, что разрабатывает новую программу электронной почты, которая будет автоматически уничтожать все письма через три месяца. Он назвал ее "Исчезающие чернила". Идея звучала немного фантастично, даже параноидально. Уделл был адвокатом, а не изобретателем. Но в итоге он подал заявку на патент "самоуничтожающегося документа и системы обмена электронными сообщениями". (По словам Кате Саклер, , "на самом деле это не сработало").
Уделл разделял с Саклерами непоколебимую веру в химическое волшебство "Оксиконтина". Он просто не мог заставить себя поверить в то, что препарат может быть опасен. На самом деле его вера в обезболивающее была настолько искренней, что когда однажды он заметил в офисе хромающую Марту Уэст и узнал, что она борется с болью в спине, связанной с травмой, полученной в автомобильной аварии, Уделл сказал: "Мы должны посадить вас на Оксиконтин". Он дал ей направление от человека в медицинском отделе Purdue, и она отправилась к местному специалисту по боли в Коннектикуте. Врач выписал Марте Уэст рецепт на флакон оксиконтина, и она начала его принимать.
Дело в том, что задолго до того, как Марта Уэст написала свою записку, что-то происходило. Никто не мог точно сказать, где и как это началось, но первые намеки на это появились в сельской местности штата Мэн, в "ржавом поясе" западной Пенсильвании и восточного Огайо, в аппалачских районах Вирджинии, Западной Вирджинии и Кентукки. Злоупотребление распространялось быстро, как вирус, передающийся воздушно-капельным путем, от одной маленькой общины к другой. В регионах, где возникла эта проблема, часто проживало большое количество безработных или тех, кто занимался тяжелым ручным трудом, инвалидов или хронических больных, страдающих от боли. Как оказалось, это были именно те регионы, на которые ориентировались Стивен Мэй и другие торговые представители Purdue - регионы, которые, согласно данным IMS, будут плодородной почвой для оксиконтина. В некоторых случаях в этих районах также наблюдались давние проблемы со злоупотреблением рецептурными препаратами. В некоторых районах Аппалачей люди принимали оксиконтин в паре с валиумом - одну таблетку Ричарда Саклера и одну его дяди Артура. Они называли это "кадиллак-кайф".
Вскоре пациенты, страдающие от боли, стали "ходить по врачам", записываясь на прием к разным врачам и запасаясь рецептами, продавая таблетки или делясь ими с друзьями, а иногда и торгуя, чтобы прокормить свою собственную привычку. Таблетки на черном рынке продавались по доллару за миллиграмм, и внезапно каждый стал дилером, теневым отделом продаж оксиконтина, который в будущем превзошел бы собственный отдел компании Purdue. Некоторые сообщества стали напоминать фильм про зомби, поскольку феномен забирал одного жителя за другим, отправляя ранее хорошо приспособленных, работоспособных взрослых в спираль зависимости и привыкания. Их можно было встретить на улице, таблеточников, обдолбанных возле мини-маркета, или дремлющих в припаркованной машине с малышом на заднем сиденье. Несмотря на все инструкции Purdue для отдела продаж избегать использования слов типа "мощный" при описании OxyContin, это был сильнодействующий наркотик, и в этом заключалась часть привлекательности для потребителя, но также и часть опасности. Передозировка могла вызвать остановку дыхания: вы погружаетесь в такой глубокий и блаженный сон, что перестаете дышать. В небольшие больницы поступали пациенты, близкие к смерти. В трейлерах, мрачных квартирах и отдаленных фермерских домах полиция и парамедики прибывали на знакомую сцену - передозировка оксиконтина - и пытались привести пациента в чувство.
В феврале 2000 года главный федеральный прокурор штата Мэн Джей Макклоски, , разослал письмо тысячам врачей по всему штату, предупреждая их о растущей опасности злоупотребления и "утечки" оксиконтина. Говард Уделл, узнав о письме Макклоски, отнесся к нему с пренебрежением. Он назвал Макклоски "каким-то слишком ретивым прокурором с политическими амбициями", который просто "пытается ухватиться за заголовок". Но это был федеральный чиновник, бьющий тревогу по поводу наркотика, который сейчас приносит