Зверь встал, посмотрел на Максима и старательно потянулся, по очереди протягивая сначала передние ноги, потом, перенеся упор на них, от души оттянул задние. И в довершение всего энергично встряхнулся, от чего его белая шуба распушилась ещё больше.
- Ты прав – дело сделано, хватит об этом! Луна крупно ошиблась, предоставив нам пару, но мы смогли побороть искушение. Самка свободна, богата и, надеюсь, счастлива. Мы тоже постараемся стать если не счастливыми, то хотя бы вернуть себе уверенность и хорошее настроение.
Максим вспоминал, как после возвращения из Москвы ездил в стойбище, навестить Илью и Саяну. Волчица, только учуяв альфу, сразу плюхнулась в снег, топыря ноги и повернув голову набок, а потом и вовсе перевернулась на спину, подставляя мягкое беззащитное брюхо – прося прощения и признавая право сильного.
Он не мог не заметить, что жизнь в стойбище самке пошла на пользу. Хоть времени прошло относительно немного, волчица всё равно успела заметно обрасти мышцами и стала более уверенно себя вести. В шубе зверя нарос подшёрсток, позволяя без вреда для здоровья ночевать в снежных норах, а днём долго бегать под открытым небом.
Максим с интересом наблюдал, как во время кормёжки собак, Саяна грудью и зубами пробивалась в первые ряды, отвоёвывая не только свою порцию, но и норовя прихватить и чужую. А потом с аппетитным чавканьем ловко расправлялась с мерзлым куском сырой оленины.
В отличие от волчицы, Илья отца встретил несколько настороженно, но к известию, что тот развёлся с Олей, и та уехала на Большую Землю, отнёсся равнодушно. Вот новость, что отец сложил с себя полномочия альфы, впечатление произвела.
Молодой волк сверкнул глазами и улыбнулся.
- Когда закончится моё наказание, я брошу Анатолию вызов, - заявил он отцу, внимательно следя за его реакцией.
- Твоё решение, - согласился Максим. – Не забудь выяснить у своей самки, хочет ли она, чтобы ты рисковал своей шкурой ради куска тундры.
Илья возмущённо вскинул голову и фыркнул.
- Если эта самка действительно «моя» - он выделил голосом – она с радостью поддержит все идеи своего волка. А если она против, значит, это не моя волчица.
- И про кого ты сейчас говоришь? Про Алину или про Ольгу?
- Сам не знаю, - задумчиво ответил сын. – С Алиной, вернее, с Саяной мы крепко сдружились тут. Она помогает мне с оленями, греет своим телом, если остаёмся при стаде, отгоняет от стада волков, возвращает заблудившихся важенок. В общем, без неё мне было бы намного труднее. Со своей стороны я тоже стараюсь быть ей полезен, подкармливаю, если нужно – защищаю. А ещё она, как никто до неё, умеет слушать. Иногда, понимаешь ли, хочется выговориться, но у каждого человека или оборотня есть и своя жизнь, свои беды и неприятности, поэтому про чужие им слушать не интересно. А волчица никогда не перебивает, не переводит разговор, не отворачивается. Я вижу, что она слушает, сочувствует, негодует и поддерживает. Здесь это дорогого стоит. Думаю, твоё наказание даст нам много полезного. Я стал спокойнее воспринимать случившееся, вижу, сколько сам наломал дров.
Мужчина помолчал, отвернув лицо от жаровни, потом потянулся, подкинул пару небольших веток, и несколько минут оба безмолвно наблюдали, как огонь голодными языками уминает угощение.
- Ольга же, - Илья снова взял паузу, собираясь с мыслями, - украла сердце моего волка и устроила из моих мозгов калейдоскоп. Я с ума сходил от ревности и желания пометить, утащить и… Но сейчас, когда у меня нет связи с Севером, я больше не ощущаю болезненной тяги и не уверен, что хочу её вернуть. Потом, ты не знаешь – я обидел её. Вернее, Север, но по моей вине.
Мужчина опять подкинул в жаровню веток, а потом вдруг засуетился, вставая.
- Сейчас снега в чайник наберу, что зря топливо жечь? Вскипятим чаю.
Отец не протестовал, не отказывался. Спокойно дождался, когда сын вернётся, подвесит за крючок над жаровней закопченный чайник и продолжит разговор.
- Мне раньше никогда не доводилось наказывать самку. Наверное, наши предки были мудры, установив закон, по которому пороть провинившуюся волчицу должен только её муж. Пока самочка щенок, поддать ей за выдающееся поведение могут и отец, и мать, а как только входит в возраст подростка, физические воздействияот противоположного пола запрещены. Всегда удивлялся, почему волчице меняют наказание, если она не состоит в паре – волка выдерут, а суку отправят на хлеб, воду и усиленные работы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Теперь ты знаешь, - негромко бросил отец.
- Да, теперь я это знаю, - кивнул Илья. – Вид обнажённых ягодиц, красные отпечатки на коже, извивающееся тело в руках, запах возбуждения и боли – думал, что схожу с ума. Алина сначала кричала и дергалась, но в какой-то момент всё пошло не так – моя рука, вместо того, чтобы продолжить бить, принялась гладить, губы сами потянулись подуть и поцеловать, язык…
Волк выдохнул сквозь стиснутые зубы, отвернулся. Помолчал.
- В общем, потом она тоже кричала, но уже совсем не от боли. Мы завелись так, что я думал – задымятся даже стены. И именно в это время Олиной Умке приспичило позвать на помощь, представляешь? Первый порыв был – бежать! Но есть моменты, когда ни один мужчина не в силах остановиться, и это был именно такой случай. А ещё Север объяснил, что Оля испугана, потому что ты её наказываешь, она считает, что её жизнь в опасности, так как имела неосторожность сопротивляться альфе. Мысль, что ты тоже не устоишь, и наказание у вас перейдёт в ту же стадию, что и у нас, отрезвило лучше всего. Мы с волком понимали, что ты не навредишь, не покалечишь, и крики самки больше от испуга, чем боли. И решили, что вмешиваться не станем. Север отгородился от Умки, и мы больше не слышали её призывов. А когда угар сошёл, я понял, что произошло. Попробовал позвать волчицу Ольги и наткнулся на ледяной приём. А потом она тоже отгородилась, как я некоторое время назад. По сути, я дал волчице понять, что сделал выбор, и он не в её пользу, поэтому она и отреагировала соответственно. К чему я всё это рассказываю? А к тому, что искать Ольгу после отбытия наказания я не стану, но и тащить за собой Алину – тоже. Полагаю, мы с ней разведёмся, и каждый пойдёт своим путём.
- Уверен? Алина нравилась тебе, а из-за Оли ты готов был войну развязать, - заметил Решетников-старший.
- Уверен. У меня тут было много возможности подумать, понять и сделать выводы. Мы все ошиблись – и я, и она, и ты. О, вот и вода закипела, сейчас заварим!
Больше они к этому разговору не возвращались, а вечером отец покинул стойбище.
Вести о жизни Ильи и волчицы доходили регулярно – оба держались друг дружки и вполне освоились, составив взаимовыгодный тандем. Сын зла не держит, вину осознал и принял – это важно. Да и самка изо всех сил показывала, что признаёт волю и власть альфы, что всё поняла и старается. Насколько искренне, Максим судить не брался, его это не сильно волновало, ведь в любом случае Алина в тундре не останется. С Ильёй или без, но она вернётся к отцу, и дальше уже Марков будет решать, что делать с избалованной сукой.
Внезапно внимание мужчины привлекли звуки чьих-то прыжков и хруст снега.
Карибу! У него будет возможность, как следует размяться, а вечером у всех жителей городка будет вкусный ужин!
Волк наклонил голову на бок, дёрнул ушами и припал на передние ноги, слегка повиливая хвостом.
Мужчина улыбнулся, откликаясь на просьбу зверя, и через мгновение вместо человека стоял белый волк. Опустив украшенную пышными бакенбардами лобастую голову, зверь понюхал снег, снова чихнул и широкими шагами отправился в сторону распадка.
***
В Москву Ольга возвращалась с двойственным чувством. С одной стороны, она рада была снова увидеться с Татьяной и Дарьей, предвкушала, как им понравятся дальневосточные подарки, внутренне готовилась парировать пикировки Игната. И немного волновалась, ожидая знакомства с легендарным альфой Дикой стаи. С другой стороны, она переживала из-за встречи с Максимом. Летят-то на Ежегодный декабрьский Слёт вожаков кланов, Решетников там будет обязательно.