Стоя на вершине пригорка, Тэд с широкой улыбкой наблюдал за их возней.
— Эй! — крикнул он, — а еще одного примете?
— Тэд! — Этот восторженный возглас чуть не заставил его расплакаться, особенно после трудных часов, проведенных с Моссом.
— Дядя Тэд! — Как чудесно звучит молодой голос, совсем как голос Билли много лет назад.
— Ну?
— Если думаешь, что справишься с нами, иди, — радостно крикнула Билли.
Через полчаса безукоризненная синяя морская форма Тэда была вся в снегу. Блестящие черные ботинки покрылись ледяной коркой, а сам он жаловался, что ноги у него замерзли, а уши отморожены.
— Пусть услышат это все женщины! — воскликнула Сойер.
— Согласен! — прохрипел Тэд. — А теперь мы можем войти в теплую комнату?
— А я только сейчас согрелась, — насмешливо заметила Билли. — Пожалуй, я бы провела здесь еще пару минут. С тебя достаточно, Сойер?
— Да, я хочу есть. Почему бы нам не позвать дедушку, чтобы он пришел перекусить с нами?
— Позвони ему, — сказала Билли, пытаясь отряхнуть снег с куртки. — А еще лучше, раз ты так любишь холод, самой пойти в дом и пригласить его сюда. — Она бросила взгляд на Тэда, ожидая поддержки.
— Так и сделай, Сойер, — согласился он. — Я совсем недавно оставил его, думаю, он сейчас в своем кабинете. Вытащи старика, если сможешь.
Билли взяла Тэда под руку, и они отправились в мастерскую.
— Получится чудесное Рождество. Не знаю, будет ли в нем участвовать Мосс, но приложу к этому все старания. Мы постараемся.
Тэд нахмурился.
— Я только что провел с ним два часа, и он не высказал мне ни слова, болтали только о прежних временах. Если ему даже и известно о нас, Билли, он ничего не сказал. Мне почему-то кажется, он рад, что не остался один на Рождество.
Билли остановилась на минуту, глядя в лицо Тэда.
— Я когда-нибудь говорила тебе, какой ты чудесный? — спросила она, наблюдая, как любовь начинает изгонять печаль из его глаз.
— Ты сама чудесная, моя дорогая, и я очень люблю тебя. — Билли не могла не заметить, как задрожала рука Тэда и увлажнились его глаза. Она сделала вид, что ничего не видит.
— Ты так и не отнес свой чемодан в дом, нужно забрать твои вещи из машины. Тебе необходимо снять мокрую форму. Можешь воспользоваться ванной комнатой, а я переоденусь у себя.
Билли и Тэд как раз сели у камина, когда в мастерскую ворвалась Сойер.
— Горячий пунш идет! — весело провозгласила она, направляясь прямо на кухню, чтобы поставить греться воду. — Дедушка сказал, что он уже поел, но придет попозже, чтобы выпить. Мы соберемся все вместе. Правда, замечательно?
— Да, это будет чудесно.
— Почти как будто у нас снова семья, — лучезарно улыбнулась Сойер.
Если и имелось в английском языке слово, которое ненавидела Билли, так это «почти». Оно подводило итог ее жизни. Все было «почти». Почти замужем. Почти разведена. Почти любима. Мосс уже почти мертв. Боже, как она ненавидит это слово.
— Я хочу распаковать вещи и посмотреть, нельзя ли подсушить пакеты с подарками, — сказала Сойер. — Ты не возражаешь, бабушка?
— Конечно, нет. Занимайся своими делами. Мы с Тэдом посидим у огня и притворимся, что возня в снегу нас оживила.
— Говори за себя, женщина, — пошутил Тэд. — Если ты не прочь провести там еще пару минут, я мог бы предоставить тебе целых три.
— У меня для вас обоих новость, — засмеялась Сойер. — Я не могла бы больше и минуты выдержать на холоде.
— Что делать мне? — спросил Тэд, когда дверь за Сойер закрылась.
— Побудь здесь, если ты нужен ему. Останься таким другом, каким ты всегда был.
— Предполагалось, что Мосс будет жить вечно. — Голос Тэда дрогнул.
— Я знаю. Об этом мы все и думаем. Вряд ли Мосс задумывался о том, что сам смертен. Даже теперь я не уверена, что он до конца понимает происходящее. Почему? — Все это Билли произнесла каким-то сдавленным голосом.
— Это его время. То же самое произойдет и с нами.
— С нами — да. С Моссом — никогда. Я с трудом мирюсь с этим. Надеюсь и молюсь, что поступаю правильно и говорю то, что нужно сказать.
Душераздирающие признания Билли разрывали сердце Тэда. Надо было бы утешить ее.
— Посмотри на нас. Мы ведем себя, будто все кончено. Мосс никогда не захочет примириться. А мы обязаны принять все как должное, потому что нам ничего другого не остается. Он так и не пришел в себя после гибели Райли. Даже смерть отца на него так не подействовала. Тогда он продал «Коулмэн Эвиэйшн» и посвятил себя тому, что я называю «самолет-мечта». Только им он и занимался последние годы. Он винит себя за смерть сына.
— Помню, как он вернулся из Японии после того, как погиб Райли. Создавалось такое впечатление, будто из него выпустили воздух. Я часто гадала, что там произошло. Я думала, он ездил повидаться с тобой, и никогда не спрашивала, потому что считала, что это было ваше с ним личное дело. Ты мне можешь сказать, о чем он тогда говорил и почему ему вдруг понадобилось лететь в Японию, чтобы встретиться с тобой?
Тэд подумал, что в следующую минуту проглотит язык. Он знал, что когда-нибудь это произойдет. И все-таки он оказался не готов к этому вопросу. Должен ли он солгать? Должен ли сказать правду? Что хуже? Неизвестно. Билли смотрела на него так странно, ожидая ответа.
— Ему нужно было утешение. Такое утешение, какое один мужчина может дать другому. — Распознала ли она ложь в его голосе?
Билли долго не сводила глаз со своего друга. Слова звучали как-то неискренне, но не время добиваться истины. Пусть лжет. Не стоит будить призраки прошлого. Когда-нибудь…
* * *
После приготовленного на скорую руку консервированного супа и поджаренных на гриле сандвичей с сыром Сойер, Билли и Тэд уселись перед камином. По радио тихо звучали рождественские песенки и перезвон колоколов. Услышав негромкое постукивание нога об ногу возле двери, Билли встала, чтобы впустить Мосса. Он почти не изменился, только, может быть, чуть похудел да седины в волосах добавилось. Неловкость момента разрядила Сойер, которая вскочила со своего места на полу и спрятала руки за спину.
— Не смотри, дедушка. Я кое-что делаю для тебя к Рождеству, но не успела закончить. Закрой глаза, чтобы я успела спрятать это в моей комнате.
Тэд и Билли громко рассмеялись.
— Что здесь смешного? — спросил Мосс.
— Мы видели, что она мастерит. Надеюсь, ты помнишь, что главное — мысль, идея. Сойер отнюдь не рукодельница.
— Я слышу! — запротестовала девушка. — Но я умею делать исключительный пунш. Ты выпьешь бокал, дедушка?