не проснулась, он укрыл ее плечи своей курткой, а сам направился к выходу. На палубе он остановился, закрыл за собой дверь и вслушался в шум дождя. В каждой капле чувствовалось ее присутствие, слышался голос, раздробленный на несчетные лады. «Сейчас начнется». Он снял со стены фонарь, прибавил огня и пошел к рулевому.
С каждым шагом ночь сгущалась. Сейвен видел, как свет фонаря сжимался, уменьшаясь в радиусе. Мачты, канаты, другой мелкий такелаж выныривали из мрака, точно из кошмарных снов: гипертрофированными, покореженными, слепленными друг с другом в немыслимых сочетаниях. Пол под ногами затрещал: доски прогнили и рассыпались в труху. От них поднимался тяжелый смрад.
Когда Сейвен добрался до рулевого, то обнаружил того вросшим в штурвал. Одеревенелый торс, из которого вырывалось рулевое колесо, застывшее в неестественно широкой улыбке лицо, пустые глазницы… Примерно до пояса он был настоящей штурвальной тумбой, а выше — макетом человека, вырезанным из того же мокрого, блестящего дерева.
— Привет, приехали, — вздохнул Сейвен, продолжая водить фонарем вдоль деревяныча и разглядывать его. — С такими руками мы далеко не уплывем.
Вдруг он услышал тихое шуршание и прильнул ухом к чреву рулевого. Скреблось. Отчаянно и много. «Должно быть крысы». Едва он так подумал, как раздался истошный писк. Сейвен поднес фонарь к лицу фигуры и увидел, как в пустых глазницах извивались голые хвосты, скреблись лапки и топорщились кривые, крикливые пасти. Крыс становилось все больше и больше, точно они множились с неимоверной скоростью. Наконец, лоб рулевого не выдержал, треснул и презренный грызун извергся из него гейзером. Несколько штук окропили Сейвена, но тут же, с шипением метнулись прочь.
Шелест дождя сменился шорохом тысяч когтистых лапок. Крысы волнами исходили от рулевого, разворотив его своим потоком до пояса. Кишащие волны захлестнули палубу и с плеском проливались за борт. «Крысы бегут с корабля. Видно, кораблю хана».
— Ну а мы не капитаны, — буркнул Сейвен и, раздвигая крысиный поток, пробрался в трюм.
Внутри все еще теплился порядок, но пятнышки тлена уже точили входную дверь и примыкающие ко входу доски. Он скоро сбежал по ступеням, подхватил на руки Диз, вместе с гамаком, прижал ее к себе, закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Когда Сейвен выдохнул, то они уже стояли на сыром, пропитанном серостью берегу моря.
— Не удалось? — Диз слегка сжала ладонь Сейвена, не отрываясь взглядом от угрюмого пейзажа.
Метрах в трехстах от берега покачивался на волнах темный бриг «Тольеро». Он ждал последнюю шлюпку, которая, в свою очередь, дожидалась только их.
— Попробуем еще, — после короткого молчания отозвался Сейвен. Он думал о полчищах крыс. — Выход есть. Он всегда есть.
* * *
Большая штука заключалась в том, что «Тольеро» никогда не возвращался. Корабль потонул в той самый шторм, что они переживали снова и снова. Дошло это до Сейвена только с пятнадцатого раза. Казалось, теперь незачем было проигрывать предрешенный путь, однако с каждым проигрышем крепла уверенность, будто именно на этом корабле они выплывут в действительность Теньеге.
На двадцать пятое фиаско о том, что что-то идет не так, догадалась и Диз.
— Почему же сразу не сказал? — шептались они в гамаке, после очередной пережитой бури. — Я ведь не такая… Острая как ты. Мог бы и поделиться.
— Я опасался, что ты послужишь для Айро нитью. Потому даже не думал об этом.
— Да как же я буду ее нитью, если целиком твоя?
— Не знаю. Я ни в чем не уверен, Диз… Прости. Я не хотел рисковать зря.
— В чем твой план, Сейвен? Наверняка у тебя во лбу что-то наклюнулось за все это время. Что-то чем ты не хотел рисковать.
— Хм. Ну, вот послушай. Любая наша попытка сочетания воссозданного с действительным оборачивалось неудачей. Чуть позже или чуть раньше, но все рассыпалось в бред. Я думаю, что так будет происходить постоянно, независимо от того, насколько далеко в прошлое мы уйдем.
— Но ведь она оставляла нам больше времени… На… Выдумки. Разве нет?
— Да, так, — вдохновленный мыслью и тем, что наконец-то может поделиться ею, Сейвен встрепенулся, привстал. — Это может быть из-за того, что Айро становится сложнее найти именно тот участок действительности, через который мы пытаемся выйти. Найти его и затереть. Ведь, чем глубже залегает пласт, тем больше событий ей приходится сравнивать.
— Откуда ты это взял? Ведь кроме корабля мы ни на чем более раза не останавливались. Постой… Драка в пабе «Гарцетама»! Там все обрывалось каждый раз раньше предыдущего звена в цепочке!
— Именно!
— Но ведь тогда получается, что мы в ловушке… И… Будет затерто все, любая цепочка.
— Нам нужно изобрести то, чего в действительности никогда не было и встроить это что-то в Вербарию. Если наша выдумка не будет противоречить целостности Теньеге, то она поверит нам и Айро не остановит нас, ведь ей не с чем будет сравнить.
— То есть твоя выдумка станет действительностью Теньеге? Ее маленькой частью, которой в ней никогда не было… Послушай. Сколько у нас еще времени? Пока не придет первый морок?
— Цикл, может меньше. Ну, во всяком случае, окно сужается. Первого я прогоню, он не сложный. Но вот дальше…
— А дальше и не нужно.
— Ты знаешь?..
— Тшш…
Сейвен умолк и невольно улыбнулся. Он помнил это шиканье, помнил слишком хорошо.
— На паруснике есть шлюпка?
— Да одна уцелела. Уж не хочешь ли ты?..
— Нет, не хочу. Но попробовать надо. Если корабль потоп в пути, и никто его так и не встретил во Франдии, значит на том его история и кончилась, так? А раз так, то цепь событий обрывается. Но что если… Что если мы продлим ее, скажем, спасем одного молодого человека и одну не совсем еще престарелую фройлен? А? Да так спасем, что их никто и никогда не смог бы увидеть или вспомнить. Спасем так, что цепочка оборвется именно на их воспоминаниях, а не на воспоминаниях утопших моряков.
— Диз, я сомневаюсь, что мы сможем доплыть до берега на шлюпе. Мы еще слишком далеко от континента. А предпринимать сверх возможное я бы не стал. Для Айро это все равно, что перед носом из сигнальной ракетницы палить.
— А доплыть до берега на обреченном корабле? Это возможно?
— Я думаю, — после некоторого молчания проговорил Сейвен. — Думаю, что у нас есть шанс, но только в том случае, если мы будем самыми обыкновенными людьми. Только так Теньеге сочтет нас своим собственным. А это значит, что рассчитывать мы можем только на себя.
— Никто не говорил, что будет просто, — Диз весело подмигнула Сейвену. —