Просыпайся, Королевна,
Надевай-ка оперенье,
Полетим с тобой в ненастье,
Тонок лёд твоих запястий.
Больно знать, что всё случилось
Не с тобой и не со мною,
Время не остановилось,
Чтоб взглянуть в окно резное.
О тебе, моя радость, я мечтал ночами,
Но ты печалей плащом одета.
Я отдал бы все, чтобы быть с тобою,
Но может, тебя и на свете нету.
Королевна…
Ни слова не проронила Фионнэ, когда Дэор говорил, коверкая язык и путая слова. А когда он умолк, она подошла к нему, заглянула в глаза… и так ничего и не сказала. А что тут говорить. Они любили друг друга, любили друг друга всегда. Почему? В этом вопросе нет ни чести, ни мудрости.
Неправдой было бы сказать, что суровый одноокий Эрлинг Отец богов и милосердная Тэлира, Великая Мать, не могли им простить той любви. Однако боги хотели убедиться, что это настоящая любовь. И потому пожелали испытать своих несчастных детей.
4
Гром далёких сражений гремел в его ушах, а взор застилала алая пелена. Они шли вдвоём, рука об руку, и все двери покорно открывались перед ними. Стража и придворные косились им вслед, смеялись тихо, провожали Дэора насмешливым "халькё, хальк, эланар тэрлен". Последнее значит "северный дикарь, северный зверь". Дэор этого не знал. Насмешки и презрительные взгляды сидов отскакивали от него, ибо он был закован в ледяную броню спокойствия. Внутри же него всё кипело и пылало. Сердце ковало тяжёлыми ударами оружие, которым он хотел поразить врага.
Не замечая убранства роскошных покоев королевского дома, он прошёл в тронный зал, ворвался в него подобно вихрю, что терзает берега Страны Заливов глубокой осенью, и бросил в лицо владыке сидов вопрос, словно метнул калёное копьё. Тот же словно бы не заметил наглого чужака. Сидел на престоле и не спеша потягивал вино из громадной золотой чаши, держа её одной рукой. Другую занёс над зелёно-алым полем игры фидхелл, чтобы сделать ход. Передвинул красную фигурку. Сидевший напротив соперник задумался над ходом.
Эльнге на вид имел лет сорок. На деле же — много веков. Волосы цвета золы погребального костра, серо-белые, заплетённые в две косы, как и борода. Узкое длинное лицо, похожее на клинок меча, обращённый кромкой к лицу собеседника. Острое лицо, страшное, холодное… и такое чужое. Дэор повторил вопрос. Затем Фионнэ перевела, хотя Эльнге и так знал язык Севера. Однако король хранил молчание, безмятежно глядя на доску фидхелла. Легендарный багровый плащ, сотканный из гнева и ярости чёрными феями, пылал на его плечах потоками пламени.
Наконец он поставил чашу на стол и сказал что-то сопернику по игре. Тот встал и вышел, но вскоре вернулся со свитком пергамента в руках. Убрал доску со стола, не нарушая порядок расположения фигур, и развернул пергамент.
Карта. Морская карта. Северо-восток Эльдинора. Воды между побережьем Хлорда и Лаастенмаа, острова Белых альвов.
Крохотная соринка рядом с берегом.
Эльнге ткнул пальцем в соринку.
— Остров Тан Энгир, — произнес король, глядя на карту. — Мой остров. Построй там замок. Нынче у нас Луна Красной Ягоды. Даю времени до Луны Павшего Листа. Придёшь сам или пошлёшь гонца на праздник Сэмхен. Не успеешь — не появляйся больше в Раттах. Успеешь — станешь моим зятем и получишь от меня земли, рабов и цену чести. Всё, пошёл прочь, хальк.
* * *
— Он ни разу не взглянул на меня! Ни разу! — Дэор кричал от обиды.
— Теперь ты понимаешь, за что я его ненавижу, — прошептала Фионнэ.
* * *
К счастью, Эльнге соблаговолил снабдить Дэора всем необходимым для путешествия: одеждой, конём, деньгами, едой, даже сопровождением до границы и лодкой на берегу. Фионнэ не поехала с ним: слишком много чужих глаз было вокруг. Она же хотела оставить нежность чистой, не осквернить её любопытством и презрением посторонних. Сородичи-эар стали для неё чужаками, хальками, а северянин Дэор, грубый, краткоживущий, изуродованный охотник, стал ильком.
Своим, сородичем, братом.
Даже ближе.
"Я вернусь. Не знаю, к радости или к беде, но вернусь!" — шептал он ей в час расставания.
Она молча кивала. Она верила, что он вернётся. Но не верила, что к радости…
5
Тан Энгир, Серый Камень, лежал посреди вечнохолодного моря, пустой, унылый, словно громадный зверь-кит, умирающий на берегу. Ветер кружился на каменной спине, да волны ухали в расщелинах меж камней, век за веком вгрызаясь в породу. Больше ничего. Ни чайки, ни кайры, ни поморника, ни ворона. Ветер и волны. Каменная пустошь.
Дэор втащил лодку на берег, немного оцарапав днище. Огляделся. Остров оказался невелик — три лиги в длину, две — в ширину. Странно, как он вообще попал на карту. На языке хлордов такие островки звались шхерами, и воды севера изобиловали ими.
"Оно, конечно, неплохо, — размышлял сын Хьёрина, — птицы на голову не гадят, мох-плесень не растет, самое место для замка. Островок угловатый, основа крепкая. По краям дамбу насыпать, укрепить, башни поставить, маяки… И на большой земле башню. И под водой цепь протянуть, чтоб на лебёдку можно было намотать, когда кто-то идет. И за проход пошлину брать. А на острове — замок: семь башен, котопульты там разные… А тут — пристань устроить. Видели бы это Готлаф и Менрик Старый, верно, пришлось бы им по душе. Вот откуда в набеги ходить…"
— Тьфу! Аж слюнки потекли, — с досадой пробормотал Дэор.
Осталась мелочь — построить замок за полгода.
Это при том, что нет ни мастеров, ни леса, ни камня, ни песка, ни глины, ни кораблей, чтобы это возить, ни серебра, чтобы купить нужное… Кроме того, замок не строится быстро. Лет десять — двадцать. Это коли строить хороший замок, что простоит, пока не затрубит Хёймдалль. Если же строить, как попало, борг или башню за бревенчатым тыном, то можно и за пару лет управиться.
Но за полгода?..
А ведь столько положил в указе Эльнге.
Хотя, доводилось слышать, что дверги и грэтхены, если постараются, башню за три ночи возводят. Для таких замок за полгода — легче, чем тесёмки на рукавах завязать. Старые сказания повествуют, как тролли-мастера воздвигали из пыли, из ничего стены и твердыни за считанные дни. Тут, на Тан Энгир, тоже ничего. Голый камень. А из этого ничего надо поднять до небес башни и шпили.
"Я — твой ключ. Так пойдём же, моя королевна…" — вспомнились собственные слова, обещание, данное любимой. Пожалуй, сто престолов завоевать было бы легче. А теперь надо было просто сесть на весла и возвращаться домой: отец, верно, заждался. А что будут потом сниться очи Фионнэ — тут ничего не поделать. Пройдут годы, и всё это окажется просто далёким сном.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});