— Девон, мы должны рассказать твоему деду о Бене, — сказала она.
Девон, прогнавший своего не в меру суетливого камердинера утром того дня, на который был назначен бал, теперь вынужден был самостоятельно одеваться и обуваться. В этот момент он как раз натягивал сапоги.
— Ты права, — сказал он. — Я молюсь, чтобы после нашего рассказа ему не стало хуже.
Они спустились вниз. Так как они опоздали к началу ужина на целых пятнадцать минут, то пошли прямо в столовую. Стол был уже накрыт, и все слуги стояли на своих местах, но в столовой никого не было.
— Не знаете ли вы, где лорд Керкби? — спросил Девон у лакея.
— Он все еще в библиотеке, милорд.
— Что ж, тогда мы пройдем к нему, — сказал Девон, обращаясь к Ли.
Но его дед находился в библиотеке не один. Он сидел в кожаном кресле возле камина. Его лицо было чрезвычайно бледным.
Рядом с ним стоял Рекс, который, похоже, был очень доволен собой. Напротив него в другом кресле, выпрямившись так, словно она кол проглотила, сидела Венеция, Рядом с ней стояла какая-то женщина. Лицо этой женщины показалось Девону знакомым, однако он так и не смог вспомнить, где ее видел.
Ли, в отличие от Девона, тут же узнала эту женщину.
— Меи, это ты? Вот так сюрприз! — воскликнула она и, повернувшись к Девону, сказала: — Ты помнишь мою горничную Меи?
Увидев Ли, Меи задрожала и посмотрела на Рекса так, будто искала у него защиты.
— Прошу вас, милорд, разрешите мне уйти. Я уже рассказала вам все, что знаю, — сказала она.
— О нет, — ответил ей Рекс. — Вы должны повторить ваш рассказ для моего кузена. Мне кажется, что ему все это уже известно, но я уверен, что он с удовольствием послушает эту историю еще раз.
— В чем дело, Меи? — подойдя к своей горничной, спросила Ли.
Женщина сразу же расплакалась.
— Простите меня, мисс Ли, но мне пришлось рассказать ему о ребенке. О том, что лорд Хаксхолд не его отец.
Глава 19
Ли готова была сквозь землю провалиться, когда лорд Керкби, повернувшись к Девону, спросил:
— Она говорит правду?
— О том, что Бен мне не родной сын? Да, это правда, — спокойно ответил Девон. — И, тем не менее, он мой сын.
Лорд Керкби молча кивнул в ответ. Он весь как-то сжался от досады и разочарования. Ли шагнула вперед, собираясь подойти к нему, однако он остановил ее, вытянув вперед руку.
— Только не сейчас, — сказал он.
— Мне пришлось рассказать лорду Вейнхоупу всю правду, воскликнула Меи. — Прошу вас, поверьте мне, мисс Ли. Ваша мать выгнала меня после того, как вы убежали из дома. Она сказала, что у нее нет денег для того, чтобы платить мне жалованье, и отказалась даже дать мне рекомендательное письмо, обвиняя меня в том, что я помогла вам бежать. Вы помните мою кузину? Все это время я жила у нее. Однако она заболела. Хозяин дома, в котором она снимает комнату, грозится вышвырнуть нас обеих на улицу, если мы не заплатим за жилье. Мне нужны были деньги. Очень нужны.
Венеция покачала головой. Ее лицо выражало вселенскую усталость.
— Мне очень жаль, отец, что Девон так подло обманул тебя. Я думаю, что мы с тобой в неоплатном долгу перед моим сыном за то, что ему удалось узнать правду до того, как вся эта история стала достоянием общественности. Наша семья уже замешана в одном публичном скандале.
Ли стояла между мужем и его дедом. Казалось, что лорд Керкби за одну минуту постарел на целых десять лет. Девон же оставался спокойным и невозмутимым. Ли очень боялась того, что они снова отдалятся друг от друга.
— Надеюсь, лорд Вейнхоуп щедро расплатился с тобой, Меи, — сказала Ли горничной, не скрывая досады и злости. — Ты достойна целого состояния за такие ценные сведения.
— Простите меня, мисс Ли. Я виновата перед вами! — воскликнула горничная и расплакалась.
Глаза лорда Керкби пылали гневом. Приподнявшись со своего кресла, он крикнул:
— Уведите отсюда эту рыдающую женщину! Немедленно!
Меи не нужно было повторять дважды. Она пулей вылетела из комнаты, и за ней с грохотом закрылась дверь.
Лорд Керкби снова сел в кресло. Он выглядел усталым.
— Это ужасно. Это просто ужасно! — возмутилась Венеция. — Некоторые люди способны на любую подлость для того, чтобы лишить законных наследников их прав.
Ли изо всех сил пыталась сдержать слезы.
— Должен признаться, что я разочарован, — согласился Рекс. — Я думал, что мы с тобой в хороших отношениях, кузен. По крайней мере, я надеялся, что мы с тобой понимаем друг друга.
Девон не ответил ему. Он не отрываясь смотрел на своего деда. У Ли сердце сжалось от боли. Она понимала, что словами уже ничего не исправить. Что бы сейчас Девон ни сказал, он все равно не сможет облегчить страдания деда.
Лорд Керкби молчал. Крепко сжав руками подлокотники кресла, он смотрел невидящими глазами на огонь, горевший в камине.
Молчание, царившее в библиотеке, похоже, действовало Венеции на нервы. Ей казалось, что для нее и ее сына оно не сулит ничего хорошего.
— Все это крайне серьезно, — сказала она. — Это полное пренебрежение традициями нашей семьи и неуважение к титулу. Я совершенно не удивлюсь, если после всего этого тебя, Хаксхолд, лишат твоих законных прав.
— Что за вздор, мама! — воскликнул Рекс. — Для того чтобы сделать это, нужно послать в парламент соответствующее прошение. Ты действительно хочешь, чтобы весь Лондон обсуждал наши семейные дела?
Ли готова была чем угодно поклясться, что Венецию это нисколько не беспокоит.
Маркиз резко вздрогнул. Похоже, он наконец услышал, о чем говорили его родственники. Ли очень хотелось, чтобы он поставил на место Венецию и Рекса. Однако маркиз, посмотрев на ее мужа, спросил:
— Зачем ты сделал это?
— Он мой сын, — спокойно ответил Девон.
— Но он тебе не родной сын. В его жилах нет твоей крови. Неужели твоя давняя болезнь все-таки имела последствия?
Девон посмотрел на Ли, и она вдруг поняла, что подтвердит все, что он сейчас скажет.
— Да, она не прошла бесследно, — ответил Девон.
Ему понадобилось немалое мужество, чтобы признаться в этом. У Ли просто сердце разрывалось от боли. Она крепко сжала руку мужа.
— Ты обманул меня, — сказал его дед.
— Я только желал дать тебе то, что ты очень хотел иметь, — ответил Девон. — Ты был болен. Тебе нужно было дать стимул для того, чтобы в тебе снова проснулась жажда жизни. Я бы не стал называть это обманом.
— У меня совсем другое представление о морали, — уверенно заявил маркиз. — Ты так опекаешь меня, будто бы я дряхлый и немощный старик. Я хочу, чтобы ты немедленно покинул мой дом.