— Доигралась? — мрачно спросил Ричард, входя в камеру.
Единственный стражник, отперевший дверь, остался дожидаться за порогом.
Иден подняла на Ричарда почти веселый взгляд. Озорной и пока еще не потухший.
— Сама виновата, — констатировал Ричард, окидывая взглядом ее нынешние «апартаменты». — Скажи на милость, кто тебя просил обкрадывать личного секретаря короля? Настолько уверилась в собственной неуязвимости, что полагала, такое сойдет тебе с рук?
Иден ничего не ответила. Лишь, подняв голову повыше, смотрела на Ричарда все тем же озорным взглядом. Все-таки необыкновенная женщина. Удивительная выдержка.
— Уж прости, что условия теперь не такие, как в прошлый раз, — продолжал он. — Не надо было убегать, когда тебе ничего серьезного не угрожало, и уж тем более — использовать для этого магию. Скажи еще спасибо, что ты не темная. Иначе во избежание применения магии пришлось бы и вовсе держать тебя на сонных зельях. А так всего лишь руки зафиксировали.
В общем-то, оправдываться он был совершенно не обязан. И делал это сейчас не столько перед ней, сколько перед самим собой. Понимание сего факта злило. Но и удержаться Ричард тоже не мог.
— Тебе еще повезло, что ты попала ко мне, — пробурчал он. — А не в обычную городскую тюрьму, где неизвестно, как бы с тобой обошлись.
— А ты что же, не собираешься обойтись со мной точно так же? — впервые заговорила Иден. — Разве ты не для этого сюда пришел?
Взгляд Ричарда стал еще более мрачным, даже суровым. Нет, он пришел не для этого. Собственно, он и сам не знал, с какой целью пришел. И это тоже бесило.
— Ты ошиблась, — процедил он.
— Правда? — Иден склонила голову набок и поджала чувственные губы. — Жаль.
Ричард нахмурился. Такой поворот был несколько неожиданным.
А между тем Иден, не отводя от него глаз, медленно и со вкусом провела языком по губам. Сначала по нижней, потом по верхней. Ричард почувствовал, как злость потихоньку растворяется, уступая место другим чувствам… или ощущениям.
— Так ты уверен? — озорно, насмешливо, с вызовом спросила Иден.
Казалось, ни цепи, ни окружающая обстановка девушку ни капли не смущают. Будто она вообще не замечает никаких неудобств или воспринимает цепи как очередную игру, вроде того, прошлого раза, когда ее запястья оказались временно привязаны к спинке кровати шелковыми лентами.
— Даже обидно, — напоказ вздохнула она. — Разве можно лишать осужденную последних удовольствий?
Взгляд Ричарда непроизвольно скользнул по ее ключице и обнаженному наполовину плечу.
— До сих пор думаешь, что это игра? — хмуро бросил он. Голос прозвучал неожиданно хрипло. — Не понимаешь, насколько серьезно влипла?
— Не привыкла унывать, — улыбнулась Иден. — Да и условия мне всякие приходилось видеть. Один раз я даже в Темном Оплоте поработала. Было нелегко. Зато игра того стоила.
Она неспешно подняла одну ногу, затем другую, заставляя юбку основательно задраться, открывая взгляду соблазнительные чулки. Опустила ноги, затем так же медленно согнула их в коленях. Сначала одну, потом другую. Вопрос, возникший было у Ричарда по поводу Оплота, моментально вытеснился ощущением, что брюки рискуют вот-вот порваться.
— Так ты… исполнишь последнее желание заключенной? — полюбопытствовала Иден, вновь дразняще облизнув губы. — Или, может быть, мне обратиться с этим вопросом вон к тому мальчику?
Ее взгляд скользнул мимо Ричарда, в направлении ожидающего возле камеры стражника. Действительно молодой мальчишка, к тому же вполне смазливый.
— Пошел вон! — бросил ему, резко разворачиваясь, Ричард. — Вернешься через час.
Стражник послушно ретировался.
Иден победоносно улыбнулась. Победоносно и хищно. Потом, вновь не отрывая от Ричарда глаз, медленно раздвинула согнутые в коленях ноги, демонстрируя на редкость короткие панталоны. И тут же снова сжала колени. И посмотрела на него исподлобья, прикусив белоснежными зубками нижнюю губу.
Ричард понял, что сопротивление бесполезно. Брюки были сняты и отброшены в сторону в кратчайшие сроки.
На сей раз Ричард не разорвал панталоны, а всего лишь стянул их резким рывком и откинул к противоположной стене камеры. Иден со сладострастным стоном прогнулась под его руками. Будучи не способным на долгую прелюдию, он вошел в нее почти сразу и принялся отчаянно доказывать свои права на эту необыкновенную женщину.
Она стонала, жарко дышала ему в ухо, проявляла необыкновенную чувствительность, отзываясь на каждое его прикосновение. А прикосновений было много. Он ласкал ее всю, то нежно, то властно. Сжимал в ладонях грудь, отлично ощущающуюся сквозь тонкую ткань платья. Грудь, которую пленница не смогла бы спрятать от него при всем желании, поскольку отстраниться возможности не имела. И нечего, потому что сейчас он был ее хозяином. Она сама на этом настояла.
В голове помутилось. Руки скользили по ее бедрам, по вытянутым к стене предплечьям, гладили кожу лица, сжимали плечи. Он проникал в ее тело все глубже и глубже, боясь оставить неохваченной хоть малейшую часть этой непокоренной, но доступной в данный момент территории. Обхватывал ее за ягодицы, за спину, рывком приподнимал над полом, прижимая к своему телу, а она продолжала стонать и закусывать губу и время от времени даже кричала, заставляя его окончательно терять голову.
Кровь стучала в висках. Ничего, кроме этой женщины, не существовало. Только быть рядом с ней, обладать ее телом, снова и снова, проникая глубже… Еще глубже… Еще…
Зажмурившись, он запрокинул голову, застонал, с силой закусив губу, чувствуя такой невероятный финал, какого, казалось, еще ни разу не испытывал в жизни.
Голова полностью отключилась, все прочие чувства отошли на второй план. Перед глазами плясали темные круги, и он далеко не сразу сообразил, что его левая рука лишена свободы движений, поскольку каким-то образом оказалась прикована к стене. Запястье обхватывал тот самый браслет, который еще совсем недавно обвивал левую руку Иден. Один резкий поворот — и он, ощутимо ударившись об пол, оказался лежащим на спине. Второй браслет сомкнулся на правом запястье. А совершенно свободная Иден поднялась на ноги и преспокойно прошла к противоположной стене, чтобы подхватить с пола свои панталоны.
Как ей это удалось?! Без помощи магии, это точно! Она умудрилась открыть замки, выскользнуть из браслетов, надеть кандалы на него самого — и все это так, чтобы он не заметил! Впрочем, освободиться она могла и раньше, еще до его прихода, а затем лишь сделать вид, будто по-прежнему прикована к стене.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});