– Ты меня пойми, Воронин, – вздохнул полковник. – Я нахожусь в очень сложном положении. С одной стороны, с меня требуют соблюдения законности, с другой – разрешить ситуацию в ближайшие дни. И никто там, наверху, не хочет брать на себя ответственность.
– А ты запроси в своем ведомстве информацию о ликвидации лаборатории «Би-9» в марте 1945 года. И о том, какую взрывчатку использовали наши разведчики, чтобы уничтожить биологическое оружие «Белая плесень», созданное немцами в конце войны.
– Зачем тебе это?
– Я хочу знать, соврал мне Ридегер или нет. Кроме того, это взбодрит твоих начальников, и они наконец поймут, что мы здесь не в бирюльки играем.
– А ты чем собираешься заняться?
– Я хочу выспаться, Георгий. Боюсь, что в ближайшие дни нам придется решить кучу проблем.
Воронину дали поспать всего пять часов, после чего без церемоний подняли с постели и доставили в малоприметное здание, расположенное на окраине Санкт-Петербурга. Все это было слишком похоже на арест, но Герман не стал разыгрывать из себя несчастную жертву произвола компетентных органов. Тем более что сопровождавший его капитан Круглов успел шепнуть ему на ушко весьма загадочную фразу:
– Генерал Веремеев приехал.
Кто такой Веремеев и какую должность он занимает в уважаемом ведомстве, Герман понятия не имел. Но если судить по сосредоточенному выражению лиц Круглова и двух его верных соратников, Воронину предстояла встреча с весьма влиятельным человеком. Так оно в общем и оказалось. Генерал Веремеев был относительно молод, уверен в себе и готов к решительным действиям. Воронину он руки не подал, поздоровался сухо, но сесть все-таки предложил, что, конечно, в устах одного из руководителей Конторы прозвучало довольно двусмысленно.
– Итак, господин Воронин, вы утверждаете, что в руках террористов, орудующих в Санкт-Петербурге, имеется биологическое оружие?
– Ничего подобного, господин Веремеев, я не утверждал и не утверждаю. Я лишь подозреваю, что под видом бизнесмена Звонарева в наш город проникло существо, наделенное сверхъестественными способностями. У меня также есть сведения, что близ Санкт-Петербурга был найден камень, обладающий волшебными свойствами. Вот, пожалуй, и все.
Веремеев скептически улыбнулся.
– Вы фантазер, Воронин, и это еще в лучшем случае. У нас есть служебная записка, составленная следователем прокуратуры Песковым, где вы характеризуетесь не с самой лучшей стороны.
– Думаю, что с тех пор Юрий Григорьевич изменил свое мнение обо мне. А от вас, господин Веремеев, я хочу узнать только одно – правда ли, что мой дед Вадим Воронин взорвал объект «Би-9» и каким способом он это сделал?
– На первую часть вашего вопроса я отвечаю утвердительно, что же касается второй его части, то нам не удалось установить точно, каким способом капитану Вадиму Владимировичу Воронину удалось ликвидировать этот объект. За этот подвиг ему было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Указ о награждении, правда, был тут же засекречен. И мне искренне жаль, что у героического деда вырос столь неадекватный, мягко так скажем, внук.
– Не судите опрометчиво, – попросил Герман.
– Вы забываетесь, гражданин Воронин, – посуровел Веремеев. – Впрочем, теперь это уже неважно. Руководство операцией я взял на себя. Через полчаса сюда доставят Константина Звонарева, и мы проведем очную ставку.
– Я против, товарищ генерал, – глухо проговорил Иванов.
– А в ваших советах, Георгий Савельевич, никто не нуждается, – холодно отозвался Веремеев. – Приказом руководства вы отстранены от руководства операцией. И относительно вас уже начато служебное расследование.
– На вашем месте, генерал, я бы сам возглавил группу захвата, – вмешался в чужой разговор Герман. – Ваше чуткое руководство очень скоро понадобится подчиненным.
– Помолчите, Воронин, – надменно вскинул голову Веремеев. – До вашего ареста остались считаные часы.
– Мне очень жаль, генерал, но, по-моему, вы кому-то перебежали дорогу в своей Конторе. И этот человек вас подставил.
Веремеев на слова Германа никак не отреагировал, а только нервно взглянул на часы. Судя по всему, он ждал победного рапорта от своих подчиненных. Воронину же ничего другого не оставалось, как сдерживать закипающую ярость и проклинать себя за то, что надоумил Иванова в критический момент обратиться за помощью к начальству. Трудно сказать, что так напугало генералов ФСБ, – возможно, упоминание о «Белой плесени», – но так или иначе кто-то здорово накрутил Веремееву хвост перед тем, как отправить его в Питер. Похоже, ему дали прочитать служебную записку Пескова, но забыли или не захотели ознакомить с докладами полковника Иванова. А возможно, кому-то стало выгодно объявить полковника больным. Свихнулся человек на работе, что тут поделаешь. Ну какие в наше время могут быть боги и полубоги?
Последнюю мысль Герман высказал вслух и нашел горячий отклик у генерала Веремеева.
– Вот именно, Воронин! Недавно мне пришлось заниматься похождениями одного афериста, объявившего себя Христом. Тоже, знаете ли, не было отбоя от чудом воскресших. Ничего, разобрались. И раздали всем сестрам по серьгам. Развели тут, понимаешь, мистику.
В принципе, Воронин генерала понимал. Герману тоже хотелось, чтобы все эти чудесные события получили бы в процессе следствия вполне реалистические объяснения. Он даже, пожалуй, обрадовался бы, введи сейчас бравые спецназовцы скованного по рукам Константина Звонарева. Но, увы, что-то не сложилось у подчиненных генерала Веремеева. И хотя сам генерал продолжал хранить на холеном лице высокомерное выражение, толстые пальцы его все более нервно отстукивали дробь по подлокотникам кресла.
– Вам сколько оставалось до пенсии, товарищ генерал?
– Послушайте, вы… – метнул в сторону Воронина бешеный взгляд генерал. – Я вас на нарах сгною!
– Вы лучше позвоните своему помощнику, господин Веремеев. Сдается мне, что с арестом Константина Звонарева вышла заминка.
– Постерегите этого, – кивнул генерал насупленным подчиненным на Воронина и быстрым шагом вышел из комнаты.
Отсутствовал он минут десять, после чего вернулся растерянным и слегка встревоженным.
– Майор Кравченко не выходит на связь. Нам с вами, товарищ полковник, придется туда поехать.
– Я бы взял с собой Воронина. Не бросать же его здесь одного, в самом деле.
– Ладно, – махнул рукой Веремеев. – Черт с ним.
Звонарева, судя по всему, во избежание личного шума решили прихватить за городом, в Дачном, где у него был немалых размеров особняк. Выскочив из города на трассу, генерал приказал гнать машины на предельной скорости. Судя по всему, он не верил в провал своих сотрудников и собирался личным присутствием вдохновить их на подвиг. Воронин же с тихим ужасом думал, что вдохновлять, пожалуй, будет некого. Он уже успел заметить за лже-Звонаревым одну печальную особенность: тот не оставлял в живых людей, напавших на него. Видимо, с гуманизмом в древние времена были большие проблемы. Этот одичавший полубог и представить не мог, что сотрудники компетентных органов, потревожившие его покой, действуют не по своей воле, а по приказу высокого начальства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});